Непридуманные истории - Владимир Иванович Шлома

Ивану везло, его ни разу не сбили, и не ранили. В 42-м году, за сбитый немецкий самолет, он был награжден орденом Красного Знамени. Не повезло ему уже в 43-м, тогда он был ранен в бою, и с трудом дотянул на изрешеченном самолете до своего аэродрома. Два месяца пришлось провести в госпитале, где он и посмотрел, только-что вышедший на экран, фильм «Котовский». Как же много он не знал о своем кумире. После просмотра фильма, Котовский нравился Ивану еще больше. Вот таким и должен быть настоящий красный командир, и он обязательно будет командиром, похожим на Котовского. После госпиталя опять на фронт. Как уже опытного летчика и командира, его назначили командиром эскадрильи истребительного авиаполка. В этой должности он и провоевал до конца войны.

После окончания войны Иван был награжден орденом Красной Звезды, и орденом Отечественной войны. Через год он был назначен командиром истребительного полка, и теперь, он был уже не Иваном, а Иваном Тимофеевичем, а еще через шесть лет, он уже был командиром истребительной авиационной дивизии. Иван Тимофеевич неуклонно следовал по стопам своего кумира Григория Ивановича. Он был суров, но справедлив с подчиненными, ласков и любезен с женщинами. Как когда-то и предсказывали в селе, от женщин у него отбоя не было. Они слетались к нему как мухи на мед. Да и было на что слетаться. Черноволосый красавец-генерал с пышными черными усами, гренадерского телосложения, да к тому же, и очень обходительный с женщинами. О нем, как о любовнике, между женщин легенды ходили. Но все это между делом. Дело всегда было на первом месте, и о нем Иван Тимофеевич никогда не забывал.

Помнил он и о своем кумире, о котором он знал очень мало. Пользуясь теперешним своим положением, он решил выяснить, не дававшие ему покоя, подробности гибели своего кумира Григория Ивановича. Оказалось, что документы по делу об убийстве Котовского были засекречены. Поэтому раньше он ничего и не смог узнать об этом деле. Из имеющихся теперь в его распоряжении документов, Иван Тимофеевич выяснил, что Григорий Иванович был убит 6 августа 1925 года во время отдыха на своей даче, расположенной недалеко от Одессы. Убит он был своим соседом по даче, Мейером Зайдером, по кличке Майорчик, бывшим адъютантом Мишки Япончика. И с самим Япончиком, и с его адъютантом Котовский был знаком еще с гражданской. Всю свою жизнь Григорий Иванович был любимцем женщин, в свою очередь, женщинам он тоже никогда не отказывал. Не понаслышке знал об этом и Мейер. И когда он застал Григория Ивановича со своей женой наедине, то не стал разбираться, было у них что-то, или не было, а взял, и застрелил соседа. Вот такой скорый суд ревнивого мужа. После убийства Мейер не стал скрываться, и добровольно сдался милиции. Суд приговорил его к десяти годам заключения, но, за примерное поведение, его освободили уже через два года. А еще через два года, он был убит боевыми товарищами Котовского, которые, кстати, осуждены за это не были. Вот тогда Иван и прочитал статью о Котовском в газете. Узнав все это, Иван Тимофеевич очень удивился, оказывается, он со своим кумиром очень во многом похож, даже отношением к женскому полу.

Семь лет Иван Тимофеевич прослужил командиром дивизии. А потом опять неожиданное повышение: он стал начальником штаба воздушно-истребительной армии. Это уже была должность полегче, и было похоже, что с этой должности его и на пенсию отправят. Но судьба распорядилась по-своему. Тогда начали формироваться новые секретные ракетные войска, и для их формирования переводили офицеров и генералов со всех родов войск. По наказу партии в эти войска был переведен и Иван Тимофеевич. Учитывая должности, которые он занимал перед этим в военно-воздушных силах, он был назначен командиром ракетного корпуса. Это был подарок судьбы. О таком можно было только мечтать. Как и его кумир Георгий Иванович, он стал командиром корпуса, только не кавалерийского, кавалерия уже давно ушла в прошлое, а самого современного — ракетного. И он всегда был достоин своего кумира. Пришлось правда ему здесь нелегко. На старости лет пришлось садиться за учебники, чтобы не опозориться перед подчиненными. Техника новая и незнакомая, технические термины тоже незнакомые. И он видел, как улыбаются подчиненные, если он не совсем к месту, или неправильно применял тот или другой малознакомый ему термин. Деваться было некуда, пришлось учиться.

Шла итоговая проверка одной из дивизий. Комиссию корпуса возглавлял лично Иван Тимофеевич. Он каждый вечер заслушивал членов комиссии о проделанной работе и выявленных недостатках. Заслушивание проводилось в обеденном зале гостиницы, в которой жила комиссия. Такие гостиницы были только в трех центральных дивизиях корпуса. Их построили дополнительно к ранее имевшимся большим, четырех, или пятиэтажным гостиницам. Это были небольшие двухэтажные гостиницы, в которые заселялись только комиссии. В их штате были только заведующая гостиницей и уборщица. На втором этаже гостиниц были двухместные номера, в которых имелись небольшие холодильники, и санузел. Посередине этажа, между правым и левым крылом, имелся большой холл, в котором находился бильярдный стол, и телевизор. На первом этаже этих гостиниц, в левом крыле, имелись два двухкомнатных генеральских номера, и четыре одиночных однокомнатных для полковников. Один из генеральских номеров предназначался персонально для командира корпуса, и в него больше никого не селили. В нем стояла изготовленная по спецзаказу кровать. Со своим огромным ростом Иван Тимофеевич на обычных кроватях не помещался, как не помещался и в «Волге», из-за чего всегда ездил только на УАЗ. В правом крыле располагались кухня, обеденный зал, и подсобные помещения. Когда приезжали комиссии, то в эту гостиницу из офицерской столовой направляли повариху, и одну или двух официанток. Еду для комиссии готовили на месте. Здесь же, в обеденном зале, члены комиссии и питались. Несмотря на то, что эти гостиницы большую часть года пустовали, они были жизненно необходимы для дивизий. Это связано с тем, что комиссии всегда работали до позднего вечера, и члены этих комиссий почти всегда не успевали на ужин в офицерскую столовую до ее закрытия. А голодный проверяющий — это злой проверяющий. Поэтому дивизия была заинтересована в том, чтобы проверяющие были сытыми. Сытый человек гораздо добрее, чем голодный.

В тот день, несмотря на то, что это была суббота, комиссия тоже проработала весь день. Весь день был на ногах и Иван Тимофеевич. На подведение итогов дня собрались в обеденном зале даже позже обычного. Как обычно, Иван Тимофеевич заслушал всех членов комиссии, и результатами их работы остался