Сумерки хищников - Марк Леви

– Как вы себя чувствуете?

– Обессиленной, – ответила она, открывая глаза.

– Вы давно не ели, вам нужно подкрепить себя и побольше пить. Я принес вам печенье.

– Где я?

– В забытом богом месте. Свежий воздух вам пойдет на пользу, но я прошу вас не нагружать ногу хотя бы сегодня. Обопритесь о мое плечо, я помогу вам встать.

Он потянул Майю за руки, и она кое-как поднялась на ноги. Голова у нее кружилась. Йорам терпеливо дождался, когда приступ пройдет, а потом откинул серое покрывало и вывел ее наружу.

В рассеянном свете, сочившемся сквозь густые кроны деревьев, раскинулся лагерь с хижинами из кровельных листов, укрытиями из картона, шалашами и палатками из сшитых воедино обрывков. На небольшой поляне разновозрастная компания детей гоняла консервную банку.

– Импровизированный лагерь, затерянный в лесу на границе с Грецией, – со вздохом прокомментировал Йорам. – Большинство здешних обитателей приходят в себя после долгой дороги, готовясь пуститься дальше. Хотя все они из разных краев, их истории похожи, а вот ваша совсем другая, я полагаю… Мне хотелось бы узнать, как вы оказались на том поле.

– Дурацкий съезд, – объяснила Майя.

Йорам подвел ее к пню и помог усесться.

– Почему бы вам не сказать мне правду? Что за люди вас преследовали? Вы чудом от них скрылись.

– Понятия не имею, они сели мне на хвост, когда я выехала из деревни. Я испугалась, нажала на газ и…

– Я все понимаю, – оборвал ее Йорам. – Не хочу лезть не в свое дело, но я должен знать, не оказались ли мы в опасности из-за того, что вы с нами. Турецкие власти в курсе, что мы тут, но закрывают глаза и мирятся с нашим присутствием, потому что мы научились вести себя незаметно. Мы выходим за припасами только по ночам. Каждую ночь несколько человек пересекают поле, где мы вас нашли, добираются до деревни и возвращаются с едой и одеждой, которую оставляют нам добрые люди. Иногда в этих пакетах попадается гигиеническая косметика, немного лекарств, подгузники для младенцев, старые игрушки и то, что нужно женщинам. Нам повезло, что кто-то находит в себе сострадание к нам, невидимкам. Как еще назвать призраков, которых никто не желает видеть?

– Откуда вы? – спросила Майя.

Йорам махнул рукой куда-то на юго-восток.

– Из Сирии, как многие из нас. Я педиатр, по крайней мере, был педиатром. Что бы вы стали делать, если бы ваши города начали грабить, школы – бомбить, а дома – жечь? Допустили бы, чтобы ваши дети гибли в пламени или от газа? Конечно нет – вы бежали бы и стали бы искать убежища где-то подальше оттуда. Мы – жертвы тирана и тех, кто поддерживает его режим, и тем не менее в нас видят захватчиков. Взгляните на лица этих изнуренных мужчин и женщин, на детей, страдающих от авитаминоза, посмотрите, что осталось от наших семей. Все здесь кого-то потеряли – отца, мать, одного или нескольких детей, погибших под обломками, задохнувшихся в подвалах, где они прятались, утонувших в море на жалких плотах, замерзших или умерших от голода в пути. Взгляните на этих захватчиков, которых так боятся те, кто возводит стены, протягивает километры колючей проволоки и берет на прицел напуганных мирных жителей. Но француженка никак не должна была оказаться среди нас. Ваши преследователи явятся сюда за вами? Скажите мне правду.

Майя посмотрела на играющих детей: несмотря на живость, вид у них был жалкий. Мальчик, который сторожил ее этой ночью, сидел под деревом и не сводил с нее глаз.

– Правда в том, – вздохнула она, – что мне стоило бы уйти, но я не знаю, куда и как.

– Ну вот, между нами нашлось хоть что-то общее. Если не секрет, почему они вас преследуют?

– Это долгая история, и я сама еще не до конца ее поняла. Но не думаю, что турецкие власти видят во мне врага номер один, если вас это успокоит.

– Сегодня вечером вам не стоит никуда идти из-за раны, а вот следующей ночью наши люди могли бы проводить вас до деревни. Вам есть кому позвонить?

– Думаю, да, если в деревне найдется телефонная будка.

Майя порылась в карманах – но у нее не нашлось ни единой монеты.

Йорам оттянул голенище своего носка и вытащил оттуда мятую купюру.

– Это все, что у меня есть, – сказал он, протягивая ее Майе. – В продуктовой лавке продают карточки.

Она отвела его руку.

– Спасибо, я не возьму. Вы и так много для меня сделали.

Настаивать он не стал.

– Я раздобуду для вас палатку, где вы сможете отдохнуть. Моя хижина превратилась в амбулаторию, а кабинет вечно завален, – со смешком сказал он. – Завтра, как только стемнеет, пойдете в деревню. В это время года магазины и кафе работают допоздна. Мой сын принесет вам все, что нужно, чтобы привести себя в порядок, и штанину надо будет зашить. В таком виде вы привлечете лишнее внимание.

– Моя сумка, телефон и все вещи остались в машине, – вспомнила Майя.

– Забавно, – откликнулся Йорам, – я все еще иногда думаю о своей машине – она осталась в прошлой жизни, где я навещал своих маленьких пациентов. Иногда чувствую запах кожи, который шел от сидений, когда она долго стояла на солнце. А как я ругался, когда мне не удавалось найти место для парковки… Мне так не хватает тогдашних проблем. Боже, как же я любил сидеть за рулем, слушать радио, ехать с открытыми окнами и жаловаться на жару… На вашем месте я не стал бы выходить на то поле. Но, если без этого никак, завтра по дороге в деревню можете не последовать моему совету, решать вам. А теперь я вас покину, у меня много дел.

– Я могу чем-то помочь?

– Вы медсестра?

– Турагент, – призналась Майя.

– В таком случае добудьте сто билетов до Парижа, – ответил Йорам и двинулся прочь.

Майя смотрела, как он идет к своей лачуге. Никогда еще она не чувствовала себя такой беспомощной.

День седьмой, особняк

В донжоне уже успела побывать Илга: столы сверкали, кресла стояли ровно перед компьютерами, в воздухе приятно и ненавязчиво пахло каким-то ароматизатором для дома, на столике красовался поднос с напитками. Витя включил центральный монитор. Екатерина коротко изложила все, что они с Матео узнали, когда пытались предотвратить теракт в Университете Осло, и предложила друзьям задуматься о том, какую роль в его подготовке сыграл Барон.

– Какую цель он преследует и каковы его истинные мотивы? – спросила она. – Личное обогащение, идеологические соображения? А может, он просто наемник?

Дженис тоже поделилась всем, что выяснила, – или почти всем: рассказала о вмешательстве ПСИОПов для манипуляции выборами, о том, что подозревает, что они повлияли на голосование за брекзит, в результате которого Великобритания была изолирована от европейских союзников.

– Остается узнать, кто к ним обратился и ради чего? – заключила она.