Здесь восходит солнце - Джошуа М. Грин

«А вот и вы», — Джон попытался изобразить персонаж Питера Селлера, инспектора Клауса.

«Садитесь, — сказал Элвис гостям, — поговорим».

Джордж уселся на пол. Остальные последовали его примеру, образовав полукруг. Они не сводили глаз со своего гуру. «Только они взглянули на него, как, поверьте мне, у них отвалились челюсти, — рассказывал стилист и друг Элвиса Ларри Геллер, который тоже был там в тот вечер. — Наступила большая пауза, никто не мог проронить ни слова. Воцарившуюся в комнате тишину, казалось, можно потрогать руками. Внезапно Элвис поднялся с дивана и сказал: „Ну что ж, ребята, если вы не хотите со мной говорить, я пошел спать“. И лед сломался. Они начали говорить без умолку»[52].

Джон посмотрел на гитары: «Вы не возражаете, если я поиграю на одной из них?»

Элвис протянул ему гитару. Затем Пол взял гитару, Элвис взял гитару и в течение полчаса они импровизировали на тему «Johnny B. Goode», «Мемфис» и несколько других песен, никакого вокала, только инструменты.

«Ну что, Джон, хорошо проводите время?»

«Элвис, — сказал Джон, — везде толпы людей при виде нас сходят с ума. Это опасно. Иногда это нас до черта пугает».

Элвис улыбнулся: «Джон, если тебя пугают толпы, то ты занялся не тем бизнесом».

Все добродушно шутили. Были поданы напитки. Ринго играл в поло с командой Элвиса. Эпстайн обсуждал финансовые вопросы с менеджером Элвиса, Джон и Пол вместе с Королем импровизировали на гитарах. И вдруг Геллер заметил, что Джорджа нет в комнате.

«Его не было ни в ванной, ни на кухне. И я не мог понять, что за черт. Было около десяти вечера. Там была дверь, которая вела во двор. Я открыл дверь и по хлынувшему в комнату запаху марихуаны тут же понял, что Джордж находится во дворе. Вначале я не мог его разглядеть в темноте, но затем увидел кого-то стоящего в одиночестве под деревом. Я подошел к нему, и он протянул мне свернутую трубочку с травкой, словно это была трубка мира. Я сделал затяжку, и мы начали болтать о том, о сем».

Геллер рассказал Джорджу, что с 1960 года занимается крия-йогой, и его учителя зовут Парамахамса Йогананда, и что он часто обсуждает это учение с Элвисом. «Это очень удивило Джорджа, — рассказывал Геллер. — Он не ожидал такого от Элвиса. Вспомните, какие это были времена. «Битлз» появились на сцене в 1964 году — тогда был расцвет культуры, но не духовности. Никто еще не говорил о йоге. Элвис тогда только погружался в нее, но никогда не обсуждал это публично, потому что всякий раз, когда я хотел повести Элвиса в Центр самореализации и общения Йогананды, его парни ухмылялись и кидали реплики, типа: «Ого, вот и Геллер. Опять он будет морочить голову Элвису».

У Геллера сложилось впечатление, что Джордж не слышал о подобных учителях и гуру, что «он был человеком, который занят своим делом». Все остальные находились в доме и продолжали беседу с Элвисом. В самом начале разговора они сказали ему. «О, Элвис! Это благодаря тебе мы играем эту музыку. Ты начал весь этот рок-н-ролл, приятель». Джордж сидел с ними в течение 25 минут, затем покинул комнату. Почему? Мне показалось, что ему претила обстановка славы и низкопоклонства. Это было в 1965 году, в самый расцвет его карьеры, и я помню, что подумал: «Интересно. Этот парень ведет себя как аскет».

Джорджу всегда хотелось познакомиться с королем рок-н-ролла, достигшим высот материального благополучия, потому что, как он думал, это поможет ему разобраться в собственной ситуации. Еще ни один человек не догнал Элвиса ни в музыке, ни в славе. Его имя гремело по всему миру, преодолев национальные и культурные различия. Быть может, встретившись с ним с глазу на глаз, увидев, как он выглядит, услышав, что он говорит, можно будет найти какой-то ключ к тому, что ощущает этот человек, достигший пика всех вершин. Но когда это произошло и Джордж столкнулся с ним лицом к лицу, единственное, что ему бросилось в глаза, — это те же роскошные условия, в которых жил сам Джордж, только все было еще дороже, еще шикарнее: особняк, при котором было собственное казино, жена в брильянтовой тиаре и толпы поклонников за дверями. И ничего не произошло, не промелькнуло, ни малейшего намека на то, что же думает о себе человек, достигший всех высот этого мира? Поместье в Беверли Хиллс — неужели это и есть конец пути? Поэтому он покинул комнату и решил подышать воздухом во дворе. Пусть другие наслаждаются близким общением с королем, Джордж предпочел момент покоя и тишины под ночным небом.

Джордж и Геллер вернулись в комнату как раз в тот момент, когда Элвис положил гитару и сказал: «Эй, пошли со мной. Я хочу вам кое-что показать». И все последовали за ним туда, где стояли его автомобили. Элвис решил еще раз взглянуть на свое недавнее приобретение. Джордж тоже увлекался спортивными автомобилями, но его несколько покоробило хвастовство Элвиса. Рядом бушевала толпа поклонников, чьи крики доносились из-за ворот.

«Это напоминало Багдад, — говорил Геллер, — визг, крик, вспышки фотоаппаратов, люди среди деревьев, а затем началось воспевание мантр. Одна половина толпы скандировала: «Элвис! Элвис! Мы любим тебя, Элвис!» Вторая половина кричала: «„Битлз“! „Битлз“! Мы любим вас, „Битлз“!». Около половины одиннадцатого Битлы попрощались и направились обратно в отель.

«Должен сказать тебе, приятель, — говорил Элвис Геллеру после их ухода. — Мне нравятся эти парни. Хорошие ребята». Затем он подумал и добавил: «Но запомни одно. Их четверо, а я — один».

То же самое мог сказать Джордж.

В октябре 1965 года во время подготовки к съемкам второго фильма о «Битлз» «Помоги!» Джорджу попалась ситара, и он не мог оторвать от нее глаз. Он взял ситару в руки и начал с любопытством разглядывать ее необычную форму и 12 струн. Он прикоснулся к струнам, и его захватило их необычное звучание.

Через несколько дней он зашел в маленький индийский магазин в северном конце Оксфорд-стрит, в Лондоне, и купил недорогую модель ситары. Затем он отправился в студию «Эбби-Роуд». «Битлз» записывали песню «Норвежское дерево» (Norwegian Wood), в которой, как им казалось, не хватало какого-нибудь выразительного элемента. Когда Джордж начал импровизировать на новом инструменте, издававшем экзотические звуки, все решили, что это именно то, что нужно. «К тому времени, когда Джордж познакомил нас с ситаром, мы были открыты для всего нового[53], — вспоминал Ринго. — Можно было привести в студию кого угодно, хоть слона, лишь бы он издавал звуки музыки».

От нескольких своих друзей-музыкантов Джордж часто слышал о Рави Шанкаре, профессионально играющем на ситаре. «Вот кто настоящий мастер» — говорили они. Джордж купил несколько альбомов Шанкара. Он слушал и слушал. Музыка Шанкара изменила его жизнь.