Уйти и не вернуться - Чингиз Абдуллаев

Трудно представить «перестроившихся» Суслова или Устинова,уже в наши дни говорящих о преимуществах капитализма.

Будучи коммунистами, они считали, что это единственноправильный и верный путь для народов всех стран. Можно не соглашаться с ихидеалами, но нельзя делать из них фарисеев. И, вводя войска в Афганистан ипродолжая свою политику в Польше, они заботились прежде всего о процветаниисамой империи и защите своих социалистических идеалов. Можно не принимать ихвзглядов, но понять мотивы, руководившие ими, необходимо.

Как необходимо понимать и мотивы консерваторов Рейгана —Тэтчер, столь последовательно борющихся против ложных и опасных, на их взгляд,идей.

Мир, разделенный идеологическим противостоянием на двалагеря, имел свою палитру красок и свои акценты. Сегодня, спустя всего лишьдесять-пятнадцать лет, мы начинаем в какой-то мере забывать об этом.

В декабре восемьдесят первого Ярузельский вводит, наконец,военное положение в Польше, при этом, конечно, ему помогают и подсказываютсоветские советники. День был выбран с таким расчетом, что низкая, плотнаяоблачность помешает американским спутникам обнаружить скопление войск и техникиу всех крупных польских городов.

Под контроль были взяты границы, аэропорты, вокзалы. Утромтринадцатого разом отключили телефонную связь по всей стране. По разработаннойсхеме были арестованы почти все руководители «Солидарности». К честиЯрузельского он не опустился до примитивной мести, не разрешил физическихрепрессий.

Были запрещены забастовки, митинги, приостановленадеятельность общественных организаций, профсоюзов. Даже советские инструкторыне ждали подобной четкости и организованности.

Генерал Ярузельский, по существу, спас Польшу от повторениявенгерского опыта пятьдесят шестого и чехословаадого шестьдесят восьмого. Онзащитил страну от гражданской междоусобицы, сумел не допустить иностранноговмешательства, восстановить порядок в государстве. Пусть полицейскнй,жандармский, но порядок, когда граждане в большинстве своем чувствуют себя вбезопасности, под защитой армии и сил правопорядка. Обыватель торжествует, аразве в любом государстве обыватели не составляют большинство?

В Афганистане осенью уже начались первые бои на юге страны.Еще не вполне оформившиеся, еще неопытные отряды оппозиции предпочиталинаносить удары по постам афганской армии, не решаясь вступать в схватки ссоветскими частями.

В Москве в эти дни широко отмечали семидесятипятилетиевыдающегося деятеля Коммунистической партии и Советского государства,международного коммунистического и рабочего движения, пламенного борца за мир ипрогресс Леонида Ильича Брежнева!

Уже получивший все, какие можно, награды маразматирующийГенсек стал пятикратным героем, Генералиссимусом, получил орден Победы и дажеафганский орден «Солнценера свободы» из рук тоже верного ленинца и борца за мирБабрака Кармаля.

Апофеоз идиотизма достиг своего пика.

Дальше начиналось падение.

Стоявший в тесном кругу ближайших соратников Брежнева, ЮрийАндропов, привычно улыбаясь, хлопал в ладоши. Глядя, как целуются Брежнев иСуслов, он снова и снова думал о необходимости перемен.

А Суслов еще не знал, что это будет его последний поцелуй вжизни с Брежневым. В январе восемьдесят второго после оглушительного скандала,он скоропостижно скончается, оставив несчастному Генсеку почти риторическийвопрос — кто станет преемником Суслова, вторым человеком в партии, аследовательно, в государстве и по всей империи — Юрий Андропов или КонстантинЧерненко. Первого Брежнев не любил и побаивался, второго любил и всяческипоощрял. Но выбрать пришлось первого. К тому времени у Брежнева просто не былодругих вариантов.

Они начали погрузку в самолет в пятом часу вечера. Сначалаукладывались грузы, снаряжение, затем в самолет поднимались по очереди,прощаясь у трапа.

Затонский и Орлов провожали группу в аэропорту. Асановвнимательно наблюдал за погрузкой. Ребята делали все четко и аккуратно. Вместес ними летели еще несколько десантников для прикрытия в случае обнаружениягруппы на месте, офицеры из штаба и двое инструкторов. Последний офицер исчез вчреве самолета. Асанов повернулся к Орлову.

— Товарищ генерал, группа погрузилась, разрешите взлет.

— Разрешаю. Удачи тебе, Акбар, — обнял его Орлов.

— Постарайтесь остаться живым, — пожелал на прощаниеЗатонский, крепко пожимая руку.

Асанов поднялся в самолет. Хлопнула дверца люка, отделяяпространство самолета от внешнего мира. Взревели моторы. Самолет покатил побетонной полосе.

Асанов, сидевший рядом с Рахимовым, оглядел свою группу. Увсех спокойные, сосредоточенные лица. Что-то, смеясь, рассказывает Елагинсидевшему рядом Семенову. Ташмухаммедов внимательно осматривает свой парашют.Чон Дин, прислонившись к спинке скамьи, закрыл глаза. Борзунов, напротив, синтересом разглядывает остальных участников группы.

Машков молча слушает разговор Елагина и Семенова. Емуинтересно, но он молчит, не вмешивается. Падерина, встретившись взглядом сАсановым, чуть улыбается.

Группа достаточно опытная, боевая. Они могли быдействительно вытащить Кречетова ври таком раскладе, — подумалось Асанову. Еслибы они шли действительно выручать полковника. Но их задача сложнее —продемонстрировать готовность и сорваться на последнем этапе.

Только чудо могло сохранить жизнь всем членам его группы притаком задании, и Асанов это хорошо понимал. Но как боевой офицер, он хорошопонимал и другое. Акция по спасению Кречетова просто необходима для егозакрепления в Афганистане, и, в конечном итоге, для успешного проведенияоперации российской разведки, ради которой они летят теперь, рискуя невернуться.

Только генерал Асанов знал все подробности этой операции, итолько он один имел право знать, что их полет всего лишь демонстрация силовогодавления. Заранее обреченная неудачная попытка.

— О чем думаете, Акбар Алиевич? — неожиданно спросил егоРахимов.

— О нашей группе, — честно ответил генерал, — трудный у наспереход.

— С такими ребятами пройдем и этот хребет, — улыбнулсяРахимов, — не в первый раз.

— Меня беспокоят сообщения о людях Нуруллы, — тихо произнесАсанов, — видимо, это не просто бандиты. Они связаны с резидентом ЦРУ вДжелалабаде. А это уже большая политика.

Рахимов молча кивнул, не сказав больше ни слова.

Слышался ровный гул моторов. Асанов поднялся, проходя мимоинструкторов и офицеров, сопровождая в кабину пилотов.

— Как дела ребята? — спросил генерал.

— Сильный боковой ветер на месте прибытия, — ответил один изнилотов, — но в общем ничего. В долине будет поспокойнее.