Начнем все вновь - Сьюзен Стивенс

Надо же, как он заботлив! Лиззи чуть не рассмеялась с горечью. Остро осознав свою наготу, она потянула на себя простыню, чтобы прикрыться.

– Думаю, к этому моменту никому уже нет дела до того, кто присутствует на вечеринке, а кто нет, – обронил Чико. – Я спущусь первым, а ты приходи потом. Так будет лучше.

«Какая предусмотрительность!» – язвительно подумала Лиззи, а вслух сказала:

– Отлично!

Он пристально на нее посмотрел, и на мгновение Лиззи показалось, что Чико видит ее насквозь и чувствует сомнение за ее уверенными словами. Но он расслабился и начал одеваться.

«Что ж, Чико получил что хотел, – подумала Лиззи, – и теперь у него на уме другие планы. А я была дурой, когда решила, что произошедшее только что между нами значит для него больше, чем просто развлечение».

Она снова села на постели. Нечего тут разлеживаться, жалея себя! Лиззи не собиралась прятаться, словно сделала что-то плохое. И она, и Чико – взрослые люди. Все произошло по обоюдному согласию и принесло им удовольствие.

Ладно, что было, то было. Вот только почему так больно?

Выпрыгнув из постели, Лиззи схватила свою одежду, даже не стараясь прикрыться ею, потому что Чико все равно смотрел в другую сторону. Потянувшись за ботинками, он сунул в них ноги. Его джинсы еще были не застегнуты, а торс обнажен, и Лиззи ощутила, как внутри снова поднялась мощная волна желания, но подавила ее. Это говорит ее тело, не разум. К тому же Чико наверняка уже думает о других делах. Их секс был хорош, но он окончен.

Обнаружив, что нескольких пуговиц на рубашке недостает, Чико кинул на Лиззи бесстрастный взгляд:

– Ты должна мне рубашку.

– А с тебя блузка, – парировала она, скрывая за колкостью свое разбитое сердце.

Да, как Лиззи и предполагала, переспать с Чико будет ошибкой. Сожалела ли она об этом? Нет. Чего бы ей это ни стоило, она скроет от него свои чувства. Ведь она же сама хотела «одну идеальную ночь».

– Если увидишь Дэнни, передай ей, что со мной все в порядке, ладно?

Чико поднял бровь, открыл комод, достал чистую рубашку и ответил:

– Если увижу. – Затем он надел рубашку и молча направился к двери.

А каких слов от него стоило ждать? «Все было прекрасно, давай повторять такие встречи время от времени»? Она сама добровольно влипла в это, и теперь ей предстоит видеться с Чико каждый день до окончания учебного курса и мириться с последствиями своего поступка. Сейчас трудно было поверить, что, отправляясь в Бразилию, она чувствовала себя такой сильной и решительной. Теперь ее будущее было в опасности.

И все из-за того, что она проигнорировала предупреждение своей матери о том, что Чико – сволочь.

Лиззи тогда не поверила в это, как не поверила бы ни во что дурное о своем друге. Но она была такая юная, ей трудно было разобраться, что на самом деле стоит за тем скандалом. В памяти до сих пор были живы воспоминания о том, как бабушка обнимает ее, успокаивая, а мать твердит ужасные вещи про Чико.

Вряд ли Серена говорила такое из ревности к ней. Она и сейчас еще очень красивая женщина, в то время как Лиззи всегда была и будет рыжей и ничем не примечательной. Но тогда, двенадцать лет назад, ее дружба с молодым бразильским конюхом окончательно поссорила Лиззи с матерью. «Вон тот тип – настоящий источник неприятностей», – говорила Серена, провожая Чико жадным взглядом.

Эти слова всплыли в памяти Лиззи, вынуждая признать, что мать, возможно, была права: Чико плевать на все и на всех. Должно быть, детство, проведенное в криминальном районе, и смерть брата, застреленного прямо на его глазах, повлияли на Чико, сделали его бесчувственным. Хотя бабушка Лиззи настаивала, что это не так. А еще она утверждала, что Чико очень искренний человек, в нем нет ни капли фальши – он такой, какой есть, но некоторым такая честность не по душе. Вскоре после отъезда Эдуардо и Чико бабушка прогнала родителей Лиззи из Роттингдин-Хауса. Благодаря статьям в газетах Лиззи узнала немало о том, какой образ жизни вели ее отец и мать, а также про их обвинения в адрес Чико. Когда стали известны непристойные подробности вечеринок ее родителей, она превратилась в школе в объект насмешек. Из всех соучеников одна только Дэнни ее не дразнила.

«Увидимся на вечеринке». Когда Чико, уходя, закрыл с этими словами дверь спальни, на Лиззи нахлынуло испытанное когда-то унижение, но затем она взяла себя в руки. Ей уже не пятнадцать лет, и сейчас у нее есть цель и причина находиться тут, на ранчо Фернандес. Нет резона зря тратить время, злясь на саму себя за то, что попала в такое положение. Взяв свою одежду, Лиззи направилась в душ.

Когда она снова появилась на вечеринке, Дэнни уже ждала подругу и встретила ее нетерпеливым «Ну?», ожидая новостей. Но Лиззи лишь сжала губы, кинув взгляд на Чико, окруженного игроками в поло и их поклонницами.

– Давай рассказывай, – потребовала Дэнни.

Повернувшись спиной к Чико, Лиззи посмотрела ей в глаза:

– Я облажалась.

– Ты же не переспала с ним?

– Переспала.

– И это было потрясающе. Можешь не рассказывать. Я и в самом деле не хочу знать подробностей. Но ты обсудила с ним прошлое, выяснила все, что собиралась?

– Нет. Мы не поговорили.

– Но собираетесь?

– Не уверена, – честно ответила Лиззи.

К счастью, Дэнни всегда чувствовала, когда не стоит досаждать расспросами. Они всегда были близкими подругами и поверяли друг другу свои тайны. Но некоторыми вещами просто невозможно поделиться. Лиззи сомневалась, что сможет кому-нибудь рассказать о том, что занималась с Чико Фернандесом любовью, а он с ней – сексом.

– Не возражаешь, если мы не станем это обсуждать? – спросила она подругу.

Дэнни посмотрела на нее, а потом молча обняла.

Чико никогда не ложился в постель со своими ученицами. Ему нравилось думать, что на это у него хватает благоразумия. Но Лиззи положила конец традиции. Когда дело касалось этой особы, здравый смысл изменял Чико.

Это же надо! Из всех остальных он переспал именно с Лиззи!

А впрочем, почему бы и не с ней? Когда-то они были очень близки, хоть он и не притрагивался к ней, слишком юной.

А не месть ли это?

Месть? Уж Чико определенно было за что мстить Фэйнам, почти разрушившим его карьеру, когда она только начиналась. Будь Эдуардо другим человеком, он бы просто вышвырнул Чико прочь. Но старику было наплевать на авторитет и влияние так называемых аристократов. Он поверил Чико, а не этим чужестранцам.

Впрочем, если это месть, то почему он мстит Лиззи?

Единственный ответ, пришедший ему в голову, был такой: потому что она ему небезразлична. Такого он не испытывал ни к кому уже очень давно.