Книги онлайн и без регистрации » Научная фантастика » Небо без звезд - Джоан Рэнделл

Небо без звезд - Джоан Рэнделл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 125
Перейти на страницу:

Merci papa![15] – выкрикнула она, бросила миску в раковину и, развернувшись на пятках, подхватила с крючка на стене два ведра.

– Эй, куда это ты так спешишь? – крикнул ей вслед отец. – Просто спасибо? Твоему papa уже не причитается поцелуя? Ты, видно, стала слишком взрослая?

Ухмыльнувшись, Алуэтт поспешно вернулась к нему. Она выросла уже высокой, такой высокой, что в низких дверях Обители ей приходилось пригибать голову, но, чтобы поцеловать отца в щеку, все же понадобилось встать на цыпочки.

Он нагнулся к дочери, блеснув жесткими седыми волосами в полумраке кухни, и ответил на поцелуй, чмокнув ее в лоб.

– Не забудь вовремя отскрести полы, Маленький Жаворонок, – шепнул он. – Не то принципаль Франсин будет недовольна.

Алуэтт насупилась:

– Принципаль Франсин всегда мною недовольна.

Гуго Торо был настоящий великан, с ладонями, широкими, как обеденные тарелки. Но эти руки умели быть и нежными. Сейчас он, подняв одну, шутливо дернул дочку за упругий темный завиток волос.

– Она хорошая женщина, Алуэтт. Она была добра к нам. Дала мне работу. – Гуго махнул полотенцем, обозначив одним взмахом всю кухню. – И она предоставила нам дом, убежище на целых двенадцать лет. Сердце у принципаль Франсин доброе.

Он улыбнулся, и морщинки стрелками разбежались вокруг темных глаз под густыми белыми бровями. Затем отец понизил голос и заключил:

– Хотя иной раз она, конечно, и бывает слишком строгой.

Отец одной рукой легко подхватил кухонный котел, поднял его над головой и поставил на верхнюю полку. Как будто огромный котел был не тяжелее полотенца. Когда он задвигал котел на место, короткий рукав его рубахи соскользнул, открыв на мускулистой правой руке пять серебристых бугорков. Отец никогда не рассказывал, что значит эта метка и откуда она у него взялась. Алуэтт часто водила пальцами по металлической поверхности, считая ямки и выпуклости и выспрашивая, почему и у нее тоже нет таких. Тогда папа смеялся, ласково и снисходительно, и говорил только: «У тебя таких никогда не будет, ma petite. Никогда». Один раз она поинтересовалась, были ли такие же удивительные блестящие метки на коже ее матери. Он ничего не ответил.

Гуго Торо дарил Алуэтт любовь – пожалуй, даже больше, чем она заслуживала. Он давал ей пищу – больше, чем доставалось третьему сословию на Латерре. Но он редко давал дочери ответы на вопросы.

Так что она уже почти отвыкла их задавать.

Почти.

– Папа, а теперь мне надо идти, – сказала Алуэтт, подхватив наконец два металлических ведра. – Но после ужина я помогу тебе с посудой.

– Как же, как же, от тебя, пожалуй, дождешься, – засмеялся он и ласково махнул в ее сторону полотенцем. – Все, Маленький Жаворонок, кыш отсюда!

Алуэтт отнесла ведра к кухонной мойке и открыла кран. Вода сегодня набиралась мучительно медленно.

«Ну, скорей же, скорей», – про себя торопила она струйку.

Наполнив наконец ведра, Алуэтт вытянула их из раковины и потащила из кухни по грязному коридору. Ведра оттягивали руки, вода расплескивалась на полы длинной серой хламиды. Но двигалась девочка быстро. Она годами скребла полы и носила воду, а потому стала сильной. Не такой, конечно, как отец. Но все-таки сильной.

Добравшись до вестибюля, она осторожно поставила ведра возле маленькой ниши, в которой скрывался единственный выход из Обители. Сестры, направляясь в Зал собраний, уйдут в другую сторону. И там запрутся самое малое на два часа за своими Безмолвными Размышлениями. А если кто из них и забредет в этот конец убежища, то увидит ведра и решит, что Алуэтт где-то неподалеку моет полы.

Она их и вымоет, разумеется, но только потом. Обязательно как следует все отскребет.

Только сперва проверит, работает ли трансмиттер.

Алуэтт нырнула под арку. Почти все комнаты Обители были маленькими и темными, а потолки можно было достать рукой. Но самым тесным и обветшалым был вестибюль. В нем едва хватало места, чтобы открыть внутрь тяжелую дверь из пермастали. Через эту дверь Алуэтт прошла лишь один раз в жизни: когда в четыре года вместе с отцом появилась здесь, в тайном убежище под землей. После того как ее мать умерла от тяжелой болезни, отец пришел просить сестер о помощи, потому что не мог же он совсем один растить малышку. Едва Алуэтт оказалась внутри, как дверь с лязгом захлопнулась, запечатав их внутри на целых двенадцать лет. Она не помнила ни тот день, ни того, как они жили, прежде чем очутились тут. Порог Обители переступали только сестра Жаке и сестра Лорель, доставлявшие с Зыбуна припасы на неделю: лишь эти две женщины открывали дверь и поднимались вверх по лестнице, ведущей в большой мир наверху.

Но сейчас Алуэтт думала не о двери. Она встала перед крошечным экранчиком, встроенным в стену. Сегодня камера наблюдения транслировала темное изображение: опять случилась протечка. Капли одна за другой стекали прямо на наружную микрокамеру. Малюсенькое устройство, наблюдавшее за входом в Обитель, было скрыто в машинном зале одного из старых транспортных кораблей Валлонэ.

Монитор не давал почти никакого представления о мире наверху. Зернистое черно-белое изображение захватывало только стены из пермастали, несколько ржавых механизмов и большую лужу, вечно маячившую посредине. Но Алуэтт хватало и того. Она с малолетства любила пробраться в вестибюль и любоваться этим видом. Крошечным ломтиком неизвестного ей мира. Это было все равно что подглядывать в замочную скважину. Обзор был невелик, но открывал бесконечные возможности.

Взгляд Алуэтт скользнул по панели управления под монитором. Убедившись, что коридор пуст, она провела пальцами по кромке, нашла паз, куда как раз умещался ее ноготь. Пластиковая крышка легко отскочила.

Алуэтт знала, что сестры не одобрили бы ее поступок. Даже сестра Жаке, учившая девочку всегда и во всем сомневаться.

Весь смысл убежища заключался в его оторванности от внешнего мира. Сестры хранили книги Первого Мира и вели «Хроники». Целью их святого труда было не только составление летописи Латерры, но и охрана библиотеки, спасенной со старой гибнущей планеты и контрабандой доставленной сюда, в систему Дивэ. Еще с 362 года о. п. д. – от Последних Дней, – когда строилась Обитель, хранили сестры эти сокровища. Они дорожили, как здесь говорили, «духовной жизнью» и потому сторонились верхнего мира, жестокого и опасного. Те, кто жил вне убежища, ценили другое. Верхнему миру не было дела до книг, там раздумья в тишине и уединении были не в чести. Там и письменную-то речь давно забыли.

Министерство, если бы обнаружило Обитель, наверняка уничтожило бы книги и «Хроники». И все, чего добились сестры за сто сорок три года, пошло бы прахом.

– Мы – защитники знания и хранители истории, – сказала однажды принципаль Франсин на уроке истории, когда Алуэтт читала том «Хроник». – Летопись мира и происходящих в нем событий – благословенная и жизненно важная миссия. – И она погрозила ученице вечным пером. – А единственный долговечный и надежный способ – делать работу вручную. Вот почему мы должны всячески хранить и лелеять письменность. Не будем забывать об ошибках предков.

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 125
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?