Обольстительная леди Констанс - Маргерит Кэй

Она зашла за занавеску, где Ясамин и ее бабушка сняли с нее мерки. Под конец все снова выпили мятного чая и обменялись благодарностями. Заказ на наряд для придворного астронома был сделан.

Дневные дела почти не оставили ей времени подумать о том, что же произошло вчера ночью на террасе. Теперь, при ярком свете дня, когда все, кроме самых безрассудных, спрятались в тень, Констанс сидела в крытом дворике, глядя на журчащий фонтан, и пыталась разложить все по полочкам.

Вчера ночью она долго не могла уснуть. Из-за того, что произошло, она должна была чувствовать себя виноватой, однако, как ни странно, ничего подобного не испытывала. Разумеется, ее предполагаемый муж так и не узнает, что она целовалась с Кадаром. Дело в другом. Ей никак не удавалось убедить себя в том, что она должна выйти замуж за мистера Эджбестона. Хотя ее брак по-прежнему маячил на горизонте, как ни парадоксально, с каждым днем он казался все более и более невозможным.

Кадар не такой, как все. Время, которое она проводит с ним в его маленькой стране, не сравнимо ни с чем. Однако скоро их встречи прекратятся, независимо от того, как она поступит: уплывет в Индию, Англию или другую страну, где просто растворится в неизвестности. Кадар не представляет для нее никакой угрозы. Как раз наоборот, ведь именно после того, как он назначил ее придворным астрономом, Констанс почувствовала вкус настоящей свободы. Так что отчасти благодаря ему она все больше склонялась к решению не выходить замуж.

Конечно, ее решение никак не связано с его поцелуями… Нет, она нисколько не чувствует себя виноватой. Хотя о том, чтобы она снова дала себе с ним волю, и речи быть не может. Кадар должен приберечь поцелуи для будущей жены. Он не хочет, но женится, потому что должен так поступить. Честь и долг – вот что движет им. Хотя прямо он ничего не говорил, правителю эмирата нужен наследник, которого так и не сумела произвести на свет его несчастная невестка.

Констанс поджала губы и нахмурилась, вспоминая тот разговор. В нем было что-то странное. Ка-дар… Да, она вспомнила! Она еще подумала, что в какой-то момент он словно оледенел. Может быть, еще не привык к тому, что его жизнь резко изменилась, потому что у его брата так и не появилось наследника? Да, подобный вывод вполне логичен. Но он не объясняет странной реакции Кадара, когда она спросила, знал ли он жену брата.

«Констанс, не нужно преувеличивать! – мысленно обратилась она к себе самой. – Возможно, Кадар и его невестка просто недолюбливали друг друга». Она задумчиво покивала. Возможно, все объясняется именно этим. Учитывая, насколько непохожими были Кадар и его брат, принц Бутрус, выражаясь словами самого Кадара, весьма маловероятно, чтобы им нравились одинаковые женщины. Что также объясняет недружелюбие Кадара по отношению к принцессе Тахире.

В середине дня Кадар прислал за Констанс слугу, который должен был проводить ее в библиотеку. Она постаралась принарядиться, на ноги надела шелковые тапочки. В волосах, выгоревших на солнце, мелькали более светлые пряди, напоминающие цветом осенние листья. Мама наверняка пришла бы в ужас при виде ее загара, но самой Констанс казалось, что ее кожа излучала здоровье.

Помещение, куда привел ее слуга, находилось не в главном здании дворца, а в одном из крыльев. Обычный коридор, выложенный изразцами и мраморными плитами, вел к уже привычной для нее сводчатой деревянной двери, такой же, как и во всем дворце. Однако за дверью ее ждал сюрприз. Библиотека Кадара была уставлена застекленными стеллажами. Они стояли вдоль всех стен, кроме одной, где ряд высоких окон выходил на главную площадь, окаймленную часовыми-пальмами, которые вели к главному входу во дворец. У окна находился небольшой стол и два уютных и довольно старых кресла. Посреди комнаты громоздились низкие стеллажи, плотно уставленные книгами. По комнате на первый взгляд без всякого порядка были расставлены ящики с книгами; одни были открыты, другие оставались еще запечатанными.

Кадар сидел за огромным столом красного дерева, стоявшим у противоположной от входа стены. Впрочем, как только слуга объявил о ее приходе, он отложил перо и встал. Его рубаха и брюки были из угольно-серого шелка, расшитые затейливой черной вышивкой. Констанс показалось, что он выглядит настоящим правителем, надменным и отчужденным. Он стоял, плотно сжав губы, и смотрел на нее исподлобья. Наморщенный лоб придавал его лицу еще более мрачное выражение.

– К сожалению, государственные дела отняли у меня больше времени, чем я думал, – сказал он вместо приветствия.

– Раз вы так заняты, Кадар, может быть, я лучше осмотрю библиотеку в другой раз? – предложила Констанс, делая реверанс. Ей большого труда стоило не называть его «вашим высочеством».

– Нет! – Он провел рукой по лицу, словно прогоняя заботы. Вскоре ему даже удалось едва заметно улыбнуться. – Мои дела связаны не только с Маримоном. Меня посетил человек, который служил у Наполеона в Египте. Чтобы попасть ко мне, ему пришлось переплыть Красное море. Лестно, но и огорчительно для нас обоих, ведь его задача очень сложна, и, хотя она крайне интересна, к сожалению, у меня нет времени для того, чтобы заняться ею. Кстати, судя по всему, скоро состоится сражение между Наполеоном и вашим герцогом Веллингтоном. Остается надеяться, что исход битвы будет иметь решающее значение. Продолжительный мир пойдет Европе на пользу. Но довольно о моих трудах. Прошу вас, садитесь, – сказал Ка-дар, жестом указывая на одно из кресел у окна. – Скажите, понравилось ли вам посещение базара?

– Ах, там было чудесно! Я заказала наряд у дедушки Ясамин. Наверное, мои мотивы покажутся вам глупыми, но ее дедушка напомнил мне моего деда по материнской линии. Это он научил меня смотреть в телескоп, когда я была совсем маленькой. – Констанс задумчиво улыбнулась. – Это он рассказал мне об Аннингане, лунном боге. Я скучаю по нему.

– Он умер?

– Лет восемь назад, но я не видела его еще дольше. Родители моей мамы были очень богаты. Выйдя за папу, она принесла ему значительное приданое. Когда я была маленькая, насколько я помню, мы жили довольно обеспеченно. Но ее наследство закончилось, и наши поездки к дедушке стали удручающими, потому что папа ожидал, что дедушка будет… точнее, ожидал, что мама попросит его о помощи. Так или иначе, все вертелось вокруг денег. Наконец, дедушка сказал папе, что больше не желает его видеть, а мама… – Констанс вздохнула. – Мама выбрала папу, как всегда… История стара как мир.

– В таком случае расскажите лучше о базаре.

Она с благодарностью улыбнулась и принялась с воодушевлением описывать, как прошел ее день. Вопросы Кадара показались ей немного механическими, он явно думал о чем-то своем. Ей до сих пор и в голову не приходило, какая разительная перемена судьбы его ждет.

– Знаете, – сказала Констанс, перебивая сама себя, – вы достойны восхищения!

– Потому что я ни разу не перебил ваш… весьма красочный рассказ?

– Хотите сказать «скучный»? Я всего лишь пыталась вас отвлечь.

– По-вашему, меня необходимо отвлекать?

Кадар вопросительно поднял брови, однако такой знак явно служил предупреждением. Может, ей лучше помолчать? Но, если она промолчит, кто же ему скажет? Эти слова заслуживали того, чтобы их произнести.