Книги онлайн и без регистрации » Научная фантастика » Черная Шаль. Книга 1 - Алексей Резник

Черная Шаль. Книга 1 - Алексей Резник

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 43
Перейти на страницу:

Жена моя медленно повернула голову и заворожено посмотрела на дверь спальни – дверь медленно и бесшумно раскрывалась, и пока было совершенно непонятно, кто мог толкать ее, так как постепенно открывавшаяся в проеме спальня, залитая лунным светом, выглядела абсолютно пустынной. Радка смотрела туда во все свои огромные глаза и вскоре то, что ей почудилось, едва не заставило ее вскочить на ноги и закричать таким криком, какой наверняка бы переполошил весь дом.

Но, к счастью, она не успела этого сделать – невероятное, неправдоподобно жуткое видение исчезло столь же неожиданно, как и появилось – из голубоватого лунного полумрака родительской спальни неслышно вышла мама, тёща, Антонина Кирилловна, в белой ночной рубашке. Плечи её покрывала чёрная пушистая шаль, немного напомнившая Радке пенные хлопья шампуня цвета антрацита, пронизанного тысячами мельчайших бирюзово сверкавших пузырьков. «Зачем она намылилась такой дрянью?! – гневно и изумленно спросил кто-то отчаянным шепотом в радкиной голове. А может, и сама Радка спросила это вслух, от неожиданности не сообразив такую простую вещь, что матери опять почему-то стало холодно, и она, как и в прошлую ночь, достала из шифоньера и накинула на плечи так полюбившуюся ей черную шаль.

Глаза тещи были широко раскрыты и в них ярко отражались сверкавшие на экране телевизора незнакомые созвездия неведомых человечеству космических далей.

Россыпи пузырьков бирюзового сияния в черноте кошмарного создания, окутавшего плечи тещи, постоянно создавали, разрушали и вновь создавали подвижные причудливые конфигурации, смутно напомнившие Радке неживое свечение фосфора, исходящее из глубины старых полуобвалившихся могил. Радмила опять сильно испугалась, но не столько неземной бирюзовой иллюминации черной шали, сколько бессмысленных, словно остекленевших, материных глаз.

– Мама, – тихонько, сдавленным от ужаса голосом, позвала она Антонину Кирилловну.

– Мама! – во второй раз у нее получилось погромче.

Но теща никак не среагировала на ее слова, продолжая смотреть в лицо новому миру, насильно предложенному ей стрэнгом взамен старого – земного. Звуки, краски и запахи родной квартиры и, по большому счету – родной планеты, навеки перестали тревожить Антонину Кирилловну.

– Мама-а!!! – настойчиво повторила Рада, медленно поднимаясь с дивана, и тщетно надеясь уловить в ее глазах хотя какие-либо искорки осмысленного выражения.

Тесть громко всхрапнул в спальне. Уголки черной шали, свисавшей с плечей тещи, плавно изогнулись кверху, и Радке показалось, что ее мать превратилась в огромную птицу и собирается куда-то взлететь. Моя жена выронила телевизионный пульт на пол, и почти сразу рухнула туда же вслед за ним.

Как глубоко удовлетворенный, успокоенный стрэнг неслышно снялся с голых плеч тещи, сделал изящный неторопливый круг под потолком вокруг люстры и исчез в родительской спальне, залитой светом полной луны, свалившаяся в глубокий обморок Рада уже не видела. Теща осталась стоять одна посреди пустынной гостиной, и её руки ещё продолжали машинально потирать облитые бирюзовым лаком плечи. Плечи эти сделались твердыми и обжигающе холодными, как антарктический лед.

Я, проклятье, всё еще где-то ехал сквозь ночной город на медленно ползущем трамвае.

Глава 21

Подходя к дому, я еще во дворе заметил, что во всех окнах нашей квартиры горит свет. «Вот это да – пришел еще что ли кто?!» – удивленно присвистнул я. Опять посмотрел на наши окна, они единственные горели во всем доме. Дом наш, черт возьми, крепко спал, только в моей квартире не спалось. Я невольно криво усмехнулся, представив, что завтра опять начнутся постоянные будни, эйфория юбилея бесследно исчезнет и останется одна лишь головная боль.

«Забористая, однако, штука», – с удовольствием подумал я о Викторовской брусничной настойке, продолжавшей швырять меня из стороны в сторону и на лестничных пролетах родного подъезда.

Добравшись, наконец, до четвертого этажа, весь вымазавшись в пыли и известке, я довольно долго, с характерным для пьяных, тупым недоумением рассматривал приоткрытую дверь в нашу квартиру. В коридоре тоже горел свет, но из-за двери не доносилось ни звука. В нерешительности потоптавшись несколько секунд на площадке, я все-таки толкнул дверь и вошел в квартиру.

– Кто там?! – послышался с кухни испуганный женский голос.

Не разуваясь, я пошел на смутно знакомый голос и с удивлением увидел, что в кухне сидела наша соседка, полная пожилая пенсионерка Полина Иннокентьевна, глупая и добрая старуха.

– А вы что это, Полина Иннокентьевна, здесь у нас посреди ночи делаете? – строго спросил я, при этом меня сильно качнуло и пришлось опереться о косяк. Что-то меня еще насторожило в выражении широкощекого морщинистого лица соседки, я даже прищурил глаза, чтобы получше разглядеть – тряслись у нее щеки и уголки губ или не тряслись. А она, видно, собиралась с силами сказать мне последние новости и собралась:

– Раду в больницу увезли на «скорой помощи», отец с нею поехал.

Я выпучил на старуху глаза и, ещё не осознав смысла ею сказанного, машинально спросил:

– А мать, Антонина Кирилловна куда поехала?

– В морг ее, сердечную, отвезли-и!!! – вдруг пронзительно надрывно и протяжно взвыла Полина Иннокентьевна, – Умерла Тоня!!! Горе-то какое, Валька-а-а!!! – и она зарыдала, не в силах больше произнести ни слова.

В голове у меня мгновенно образовалась полная пустота, почти сразу наполнившаяся громким бессмысленным звоном. Я рухнул на кстати подвернувшуюся табуретку и сжал виски ладонями, уперев локти в колени.

Глава 22

Генерал понимал, что переживает сейчас один из самых восхитительных моментов собственной жизни, ни до не было, ни после уже не произойдет с ним события, более запоминающегося, нереального и неповторимого в этой кажущейся нереальности…

– Где-то идет поезд, – услышал генерал внезапно ее, произнесенные шепотом, слова.

– Что? – машинально спросил он, не поняв сути собственного вопроса и смысла произнесенной Ириной фразы.

– Где-то идет тяжело груженый поезд, здесь, наверное, недалеко железнодорожная станция. Вы разве не чувствуете?

– Что? – генерал с трудом продирался на поверхность ужасного бытия из бездонного омута блаженной нирваны, – Мы же находимся почти в центре Москвы, причем здесь железнодорожные станции и тяжело груженные поезда? О чем ты, Ирина?!

Хотя и прозвучало в последнем вопросе генерала искреннее недоумение, но почти сразу почувствовалось его неуместность и фальшь – прозрачные витрины ярко освещенных стеллажей, действительно, дружно содрогались мелкой противной дрожью.

Сильные руки Шквотина, нежно сжимавшие талию и плечи Ирины, медленно ослабили мертвую хватку и также медленно голова генерала повернулась в сторону экспоната «номер шестнадцать» – оправленного пожелтевшей слоновой костью зеркала четырехметровой высоты, работы флорентийских мастеров конца восемнадцатого столетия, многие годы хранившегося в музее под темным покрывалом, несколько минут назад начавшим неудержимо сползать. Старинное зеркало содрогалось в мелкой нервной тряске, с покрывала тонкими ручейками ссыпалась пыль и само покрывало постепенно обнажало и расправляло свои многочисленные глубокие складки, издавая при этом мерный, чуть слышный шорох.

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 43
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?