Незнакомец на пляже - Арлин Хейл

Он оторвался от карт:

— Гм-м?

— Завтра. Рано. Если дождь кончится, я бы хотела тебя нарисовать. Ты станешь мне позировать?

Он уставился на нее:

— Надо же! Ты вроде говоришь серьезно!

— Да. У тебя хорошая фигура.

— Ты мне это уже говорила.

— Это так и есть.

Они посмотрели друг на друга. Казалось, его взгляд был оценивающим.

— Ладно, — наконец согласился он. — Попробуем.

— В десять часов. Во внутреннем дворике.

Он ухмыльнулся:

— Это должно быть интересно.

Она услышала в его голосе плутовские нотки и почувствовала, что у нее загорелись щеки. Может, она совершает ошибку. Такому человеку достаточно дать дюйм, а он возьмет себе милю!

— Дождь кончился. Теперь тебе лучше уйти, Слоун.

Он вновь усмехнулся и наклонился к ней:

— По-твоему, надо?

— Да.

Он долго и испытующе смотрел на нее:

— Ладно.

Линн проводила его до двери. На секунду Слоун остановился и взглянул на нее. Она отступила назад, испугавшись, что он снова ее поцелует. Но он повернулся и вышел в ночь.

Но завтра он вернется. И будет с ней долгие часы. Почему она попросила его позировать? Почему вообще с ним связалась? Должно быть, сошла с ума. Совсем сошла с ума!

Но больше всего Линн тревожило то, что она чувствовала в глубине души, когда только лишь начинала думать об этом. Почему у нее так взволнованно билось сердце? Почему?

Утром за завтраком Линн только и думала, что о картине, на которой изобразят Слоуна. Как она его нарисует? С трубкой, читающим книгу, с Космо у ног или, может быть, облокотившимся о перила внутреннего дворика?

Она начала делать наброски, надеясь, что это поможет ей принять решение.

— Доброе утро!

Он уже побрился. И причесался. Воротник мягкой синей рубашки расстегнут. Слоун надел джинсы и парусиновые туфли. И выглядел совершенно спокойным.

— Доброе утро, — ответила девушка.

— Что это значит? — поинтересовался Слоун.

— Пытаюсь решить, как тебя нарисовать.

Он задумчиво посмотрел на наброски.

— Они хорошие. Действительно хорошие!

— Судя по голосу, ты удивлен.

Он улыбнулся:

— Может быть, так оно и есть.

Смешно, но Линн почувствовала огромное удовольствие, когда поняла, что они ему понравились.

— Хочешь посмотреть, что я сделала с тех пор, как приехала сюда?

— Ладно.

Она показала ему наброски. Любой художник захотел бы показать свои работы при первом же намеке заинтересованности зрителя. А Линн была до не приличия нетерпеливой.

Она показывала одну картину за другой, стараясь осветить их как можно лучше. Дождавшись его кивка, девушка откладывала рисунок в сторону и брала в руки следующий. Их было десять. Большинство — с видами океана. Его портрет она приберегла напоследок.

Слоун был поражен.

— Я не знал, что ты это рисуешь.

— Ты туда спускался и долго смотрел на океан, так что мне было легко. Ты позировал мне, сам того не зная.

Он взял в руки холст. Бухта, гладкий песок, прилив, белокрылая чайка, кружащая в вышине. Его фигура резко выделялась на фоне пляжа.

Слоун протянул ей картину. Линн обеспокоило выражение его глаз. Одиночество, какая-то боль.

— Кажется, ты прекрасно уловила мое настроение.

— Я пыталась найти для него название. Как насчет «одинокий человек», или «одиночество», или «воспоминание»?

В его глазах вспыхнул опасный огонек. Казалось, он хотел что-то сказать, но передумал. Спросил только:

— Как ты нарисуешь меня теперь?

— Крупным планом. Здесь ты просто фигура на пляже, а теперь я хочу нарисовать твое лицо.

Он нахмурился:

— Почему? Именно это меня раздражает. Почему?

— У тебя интересные черты лица… очень выразительная внешность.

Он удивленно приподнял брови, услышав ее ответ:

— Вот как?

— Это правда.

— Ладно. Значит, у меня привлекательная внешность… Сколько времени это займет?

— Как получится. Может быть, несколько дней.

— Я должен сидеть совершенно спокойно?

— Нет. Только иногда.

— Я принес с собой материалы для работы.

— Хорошо.

Она усадила Слоуна на стул возле стола во внутреннем дворике. Перед ним лежал открытый блокнот. Его страницы были исписаны крупным почерком.

— А это что значит? — спросила Линн. Ей попались на глаза некоторые слова. Позвоночные. Беспозвоночные. Ракообразные. Бактерии. Морские водоросли. Коралловый риф.

— Я пишу книгу о жителях океана. Какое-то время брал образцы со дна океана, а теперь обрабатываю свои заметки.

— Кажется, это очень интересно.

— Так и есть.

— Так вот почему ты так много времени проводил на пристани и у тебя иногда было с собой снаряжение для ныряния.

Он ухмыльнулся:

— Я не знал, что ты заметила.

Чтобы скрыть смущение, Линн начала возиться с тюбиками краски. Теперь ей стало понятно, зачем ему микроскоп.

Слоун молча сидел за столом. Он работал, она рисовала. И оба не произносили ни слова. Каждый сосредоточился на своем. Космо заснул, лежа возле девушки, положив мордочку между передними лапами.

Прошло около двух часов. Слоун наконец пошевелился и захлопнул блокнот.

— Сколько еще осталось?

— На сегодня все. — Она закрыла мольберт и начала мыть кисти. — Как насчет завтра, в это же время?

— Почему бы и нет?

Больше не говоря ни слова, он скрылся у себя в домике. Вскоре девушка услышала стук пишущей машинки.

Близились сумерки. Линн пошла к воротам, посмотреть почту. В почтовом ящике лежали два письма. Одно ей. Другое Слоуну.

Ее мать почти обезумела.

«Ты должна немедленно вернуться домой. У меня нет слов, чтобы передать, как это важно! Сандра совершенно потеряла голову из-за Рекса, а у него в результате вид как у кота, который пьет сливки!»

Линн трижды перечитала послание. Надо ли ей ехать? Почему Рекс стал делать такие глупости? Для мужчины, который признавался ей в любви и хотел на ней жениться, он вел себя как ревнивый ребенок!