Арктическое вторжение - Сергей Донской

– АУС, – моментально расшифровал Джонатан Браун, славившийся умением схватывать все на лету.

– Совершенно верно, – подтвердил Гэйтс, с уважением глядя на президента.

Тот кивнул ему, предлагая сесть.

На этот раз совещание проводилось на жилом этаже Белого дома, потому что в западном крыле начались плановые работы по выявлению аппаратуры прослушивания. Поиски вот уже полвека не давали результата, но уже ради отрицательного ответа стоило перетерпеть временные неудобства. Покинув Овальный кабинет, Браун собрал приближенных в верхней гостиной, прямо за большим обеденным столом, обставленным старинными креслами. Из-за живописных фресок на стенах казалось, что совещание на самом деле носит неофициальный, какой-то шуточный характер. Тем не менее вопросы обсуждались серьезные, очень серьезные. И президент Соединенных Штатов Америки Джонатан Браун еще не сказал собравшимся самого главного. При мысли об этом он, по мановению руки которого взлетали ракеты и перемещались целые эскадры, испытал нечто вроде расстройства желудка. Сидя во главе стола, Браун заставил себя улыбнуться взиравшим на него – кто ободряюще, кто встревоженно, кто с нетерпением – ближайшим соратникам,.

Хеллари Хиллтон и генерал Джеймс Джонсон устроились рядом, словно желая чувствовать надежное плечо друг друга. Министр обороны Роберт Гэйтс располагался прямо напротив Брауна, сверля его немигающим взглядом. Остальные сидели как попало, не соблюдая табели о рангах. Все они были людьми одного круга, придерживались похожих мнений и следовали общим политическим курсом. Многие из них состояли в тесной связи со Збигневом Бжезинским и являлись членами небезызвестного Бильдербергского клуба. Несмотря на темный цвет кожи, Джонатан Браун чувствовал себя белой вороной в их стае. Он понятия не имел, как отреагирует его ближайшее окружение на то, что он намеревается сообщить. Все уже знали про гибель русских полярников и про звонок Анатолия Астафьева, однако у Брауна не было гарантий, что его высокопоставленные помощники поведут себя как единомышленники. Тем не менее он не видел иного выхода, кроме того, чтобы заручиться их поддержкой.

– Леди и джентльмены, – со значением произнес он, вставая. – Друзья мои. – Ладони Брауна покрепче уперлись в стол, словно земля уходила из-под его ног. – Я должен поставить вас в известность о том, что происходит на самом деле.

– Очередной конфликт с Советами, – проворчал глава аппарата Белого дома Рахим Мануэль, до сих пор не свыкшийся с мыслью о том, что Советского Союза уже не существует.

– Нам не привыкать, – пожал плечами вице-президент Джозеф Байденс, публично признававшийся, что является сионистом, чем очень нервировал Рахима Мануэля и старшего советника Давида Аксельмода.

– Русские рады любой возможности помахать кулаками, но они не станут ввязываться в драку, – изрекла мудрая Джанет Ниполитано, получившая пост министра безопасности за негласные заслуги перед Хеллари Хиллтон.

– Времена, они ведь меняются, – ответил на это Джонатан Браун, не отдавая себе отчета в том, что он машинально цитирует название одной из песен Боба Дилана.

– К лучшему или к худшему? – поинтересовался генерал Джонсон.

– Давайте обойдемся без риторических вопросов, – предложила Хеллари Хиллтон, брезгливо оттопырив вялую нижнюю губу.

– Что вы намерены сообщить нам, господин президент? – осведомился Аксельмод.

Джонатан Браун вздохнул, постоял несколько секунд, низко наклонив голову, а потом тяжело опустился в кресло, как будто вдавленный туда незримым атмосферным давлением.

– Мы на пороге полномасштабной атомной войны, – тихо произнес он. – Это не просто устрашающие маневры. Русские намерены больно укусить ударившую их руку. Они готовы поквитаться с обидчиком даже ценой собственной жизни.

– И кто же этот обидчик? – вскинул подкрашенную бровь Гэйтс.

– Мы, – тихо сказал Браун.

– Что?.. Что вы сказали?.. Что он сказал?..

Галдя, как потревоженные птицы, соратники вертели головами и всплескивали руками, выражая свое недоумение или недоверие по поводу услышанного.

– Сейчас я вам все объясню, – пообещал Браун, делая успокаивающий жест. – Вы все, наверное, помните, как в начале своего президентского срока я посетил штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли и потребовал рассекретить документы о применении пыток в отношении подозреваемых в терроризме. Секретность информации, содержащейся в них, уже нарушена, сказал я. Скрывать то, что и без того давно всем известно, не имеет смысла. Так давайте же покажем человечеству, что в Америке существует настоящая гласность.

Присутствующие понимающе закивали. Тот визит Брауна в Лэнгли произвел настоящий фурор. Все представители спецслужб возмутились, полагая, что президент подыгрывает террористам из «Аль-Каиды». Ну а директор ЦРУ, тот вообще дал интервью, в котором заявил, что президент своими действиями подрывает работу разведки и контрразведки.

– Разумеется, – продолжал Браун размеренно и даже монотонно, – я попытался подсластить горькую пилюлю. Чтобы успокоить парней из ЦРУ, я спел им несколько дифирамбов. – Он раскрыл лежавшую перед ним тонкую папку со штампом «Меморандум» в левом верхнем углу. – Вот, например, одно из моих высказываний… «В двадцать первом веке мы поняли, что Центральное разведывательное управление важно как никогда в то время, как мы оказались перед лицом необычных вызовов, таких как терроризм, не знающий государственных границ, распространение катастрофического оружия, угрозы в киберпространстве, враждебные режимы, военные конфликты и, наконец, пиратство. ЦРУ обладает уникальными возможностями по сбору, анализу информации и ведению операций. Именно благодаря вам, ребята, я могу принимать правильные решения».

– Неплохо сказано, – подал голос Гэйтс.

– Но пора бы перейти к делу, – буркнул Джонсон.

Миссис Хиллтон лишь одарила Брауна холодным, изучающим взглядом, отчего он на мгновение почувствовал себя человеком, столкнувшимся нос к носу с ядовитой коброй или голодной анакондой.

– С того дня, – заговорил президент, закрывая папку и придавливая ее своими шоколадными ладонями с переплетенными пальцами, – ЦРУ фактически объявило мне войну. Всем нам. – Браун вскинул руку и описал ею полукруг, указывая на присутствующих. – И все вы прекрасно осведомлены об этом.

Никто не возразил. Президент говорил очевидные вещи. После того как он счел возможным забраться в шкафы ЦРУ, вытащить оттуда парочку жутких скелетов и выставить их на всеобщее обозрение, организация избрала партизанскую тактику, нападая на Брауна исподтишка, внезапно, чтобы потом вновь отступить, затаиться и прикинуться невинной овечкой. Его помощники и советники, однако, не испытывали подобных уколов на собственной шкуре. Они в противостоянии участия не принимали. Их задачей было уцелеть до следующих выборов, а потом занять соответствующие посты при следующем президенте. Если Джонатан Браун переизберется на второй срок – что ж, прекрасно, они останутся при нем. В противном случае, если боссом станет другой, они все равно найдут себе теплые кресла, если сейчас не будут опрометчиво портить отношения с сильными мира сего. Лично в их жизни смена команды мало что изменит. Какая разница, кто завтра усядется в Овальном кабинете и какими картинками украсит стены? Главное, что кабинет этот находится в Белом доме, куда они вхожи сейчас и будут вхожи потом, пока будут сохранять здравый рассудок и память… Или хотя бы видимость того, что способны мыслить трезво и принимать адекватные решения.