Великая мистификация. Загадки гробницы Тутанхамона - Джеральд О'Фаррелл

Для присутствующих зрителей наступил сказочный момент, и Картер успешно сделал вид, что потрясен не меньше их. Отверстие еще расширили, и стала заметна мерцающая золотом стенка ковчега[2]. Картер проскользнул в погребальную камеру и продолжил священнодействовать, доставая оттуда множество восхитительных предметов искусства: шкатулки, светильники и даже одиннадцать весел для священной ладьи. Затем Картер, как написано в книге Томаса Ховинга «Тутанхамон: нерассказанная история», «снял запоры на внешнем ковчеге и, открыв крышку, достал льняной покров… За древним куском материи скрывался еще один ковчег, крышка которого была также закрыта на запоры и, на этот раз, запечатана… Данный факт, как объявил завороженной публике Картер, означал, что грабители не добрались до тела юного фараона». Надо признать, что ни один сценарист не написал бы более захватывающего по своей драматургии сценария. Подобное шоу заслуживало того, чтобы продолжаться целую вечность.

Карнарвон так рассказывал корреспонденту «Таймс» Артуру Мертону о том, что он чувствовал в тот день:

Картер осознал, что для работ в гробнице ему требуется помощь, и поспешил связаться с заведующим отделом египетских древностей Метрополитен — музея Альбертом Литгоу, который незадолго до того прислал ему телеграмму с поздравлениями и предложил свои услуги. В ответ Картер телеграфировал: «Спасибо за послание [с поздравлениями]. Открытие поистине колоссальное, и требуется любое содействие. Не сможете ли привлечь Бертона на время? Расходы за наш счет. Обяжете самым скорым ответом. С наилучшими пожеланиями — Картер, отель «Континенталь», Каир.

Литгоу немедленно согласился. Он был крайне заинтересован в том, чтобы завязать более тесные отношения с Картером. Прежде всего, он стремился получить право первого выбора в отношении всего, что будет найдено в гробнице. Картер сделал правильный выбор среди конкурирующих музеев, а щедрость Литгоу впоследствии была полностью вознаграждена.

Гарри Бертон, о котором шла речь в телеграмме, был англичанином, жившим во Флоренции и в 1914 году завязавшим контакты с Метрополитен- музеем. Он занимался раскопками в Долине царей с Теодором Дэвисом, а теперь стал работать с Картером в качестве фотографа. Сотни стеклянных негативов, сделанных им в последующие годы за то время, пока очищалась гробница, могут считаться лучшими фотографиями из всех, на которых запечатлены археологические исследования. Вообще предложения помощи поступали отовсюду, и Картер смог собрать настоящую команду тех, кто ему нравился и кому он мог доверять. Среди них были Артур Мейс, Коллендер, Перси Ньюберри (человек, впервые открывший Картеру египтологию), Алан Гардинер, Джеймс Брестэд, Уолтер Хаузер, Линдсей Фут Холл и Ричард Адамсон.

Такова официальная история открытия гробницы Тутанхамона.

Когда Картер и Карнарвон 29 ноября 1922 года официально объявили об открытии входа в гробницу, они пригласили единственного журналиста — Артура Мертона, друга Картера и местного корреспондента лондонской The Times. Мертон создал этому событию именно ту рекламу, которую стоило. Согласно его сообщению, это было «самое сенсационное открытие столетия». Редакции других мировых газет, в особенности лондонских и каирских, пришли в негодование из‑за того, что о столь значимом событии им пришлось читать у конкурентов, однако приняли эту корреспонденцию и перепечатали ее. У них не осталось выбора, а новость была слишком хороша, чтобы ее проигнорировать. Следует отметить, что средства массовой информации в те годы, может, и не так стремительно реагировали на события, как это происходит в наши дни, однако и тогда они ожесточенно конкурировали между собой. Когда у издателей появлялась новость, которая казалась им заслуживающей внимания, они использовали ее по полной программе. А история с открытием неразграбленной гробницы обещала стать таким лакомым куском, который будет привлекать внимание читателей на протяжении многих лет, поэтому всем хотелось урвать что‑нибудь и себе.

Картер совершенно неожиданно для себя обнаружил, насколько тяжело бремя внезапно свалившейся на него славы. Нет никакого сомнения, ему нравилась мысль о том, что им будут восхищаться равные ему по социальному статусу коллеги; возможно, он даже надеялся получить рыцарское достоинство, однако другая сторона славы его никак не могла обрадовать. В особенности Картеру не нравилось иметь дело с праздной публикой, которая теперь путалась под ногами и отвлекала глупыми вопросами. По словам его коллеги Артура Мейса, «из‑за всех этих волнений нервы у Картера сдавали, и у него непременно случился бы нервный срыв, если бы он не берег себя».4 До 1922 года широкая общественность никогда не проявляла особого интереса к археологии, которая, если не говорить о поисках сокровищ, всегда представлялась ей довольно сухой и малопонятной наукой. Но открытие гробницы Тутанхамона изменило все в одночасье. Тут читатели газет столкнулись с историей, которая им была понятна и интересна: мальчик — фараон, погребенный три тысячи лет назад в окружении бесчисленного количества золотых украшений и сказочных произведений искусства.

Описание обстановки, царившей вокруг гробницы, опубликованное в «Дейли телеграф», дает представление о том напряжении, в котором находился Картер в те дни.