Тьма в бутылке - Юсси Адлер-Ольсен

Там, откуда он пришел, через ритуалы проходили мальчики. Именно они должны были доносить свою волю и мечты до общины. Культивировать тело. Он помнил все это слишком хорошо. Все, все помнил.

Но тут все крутится вокруг девочек.

Он попытался поймать взгляд Магдалены. Неужели она и правда думала о своем сокровище в саду? Неужели это что-то подпитывало в ней более могущественные, чем вера, силы?

Вероятно, сломить ее сложнее, нежели брата, стоявшего рядом с ней. А потому еще не было решено окончательно, кого из них двоих он выберет.

Кого из них он убьет.

Он прождал около часа, прежде чем пробраться в дом, пока семья не уехала на богослужение, и мартовское солнце висело уже над самым горизонтом. Всего пара минут потребовалась ему на то, чтобы расправиться с окном и вторгнуться в комнату одного из детей.

Помещение, в которое он ворвался, принадлежало младшей девочке, он сразу это понял. Отнюдь не потому, что комната была выкрашена в розовый цвет или на диване лежали подушки с сердечками. Нет, тут не было кукол Барби или карандашей с плюшевыми медвежатами, под кроватью не стояли туфли с узкими ремешками на щиколотках. В этой комнате не было абсолютно ничего, что могло бы обозначить взгляд на мир и на себя, присущий среднестатистической десятилетней датской девочке. А понять, что это обитель именно младшей дочки, можно было потому, что крестильное платье все еще висело на стене, ибо так было принято в Церкви Матери Божьей. Крестильное платье представляло собой оболочку Богоматери, и эта оболочка хранилась и передавалась следующему новорожденному в семье. А пока этого не произойдет, самый младший изо всех сил должен был беречь это платье. Бережно чистить его каждую субботу перед часом отдыха. Отглаживать воротник и кружева на Пасху. И счастлив был тот член семьи, которому выпало заботиться об этом священном одеянии дольше остальных. Счастлив и потому особо удачлив, так говорилось.

Он вошел в кабинет главы семейства и быстро нашел то, что искал. Документы, подтверждающие благосостояние семьи, ежегодные свидетельства, выявлявшие со стороны Церкви Матери Божьей оценку положения, которое занимал в общине человек. Наконец он отыскал список телефонов, который обеспечил ему свежие сведения о географическом распространении данной секты не только по стране, но и по всему миру.

С последнего раза, когда он имел с ними дело, только в Центральной Ютландии к секте примкнуло около сотни новых членов. И эта мысль не внушала оптимизма.

Просмотрев все комнаты, он выскользнул в окно, захлопнув его за собой. Вгляделся в угол сада. Магдалена выбрала для игры неплохое место. Его было почти не видно из дома и из остального сада.

Он запрокинул голову и увидел над собой потемневшее небо. Скоро стемнеет, нужно поторопиться.

Он прекрасно знал, где нужно искать, иначе ему бы ничего не удалось, ведь тайник Магдалены выдавала только ветка, торчавшая на краю дерна. Он улыбнулся, увидев это место, осторожно отодвинул ветку и приподнял кусочек дерна размером с ладонь.

Углубление было выстлано изнутри желтым пакетом, на котором лежал сложенный лист цветной бумаги.

Он извлек его и улыбнулся.

А затем положил находку к себе в карман.

В приходском домике он долго рассматривал эту длинноволосую девочку и ее брата Самуэля с упрямой улыбкой. Они спокойно стояли вместе с другими членами общины. С теми, кто и дальше мог продолжить жить в безвестности, и с теми, кто очень скоро обременится невыносимым знанием.

Ужасающим знанием о том, что он намеревается с ними сделать.

После песнопения сектанты сомкнулись вокруг него и принялись поглаживать его по голове и торсу. Таким образом они выражали свою радость по поводу его прихода к Богоматери. А кроме того, демонстрировали свое доверие к нему, и каждый испытывал восторг и причастность, ибо они должны были указать ему путь к вечной истине. Затем толпа отступила на шаг назад, и все воздели руки к небу. Вскоре они начнут гладить друг друга ладонями. Эти поглаживания продолжатся до того момента, пока один из них не упадет на пол и не позволит Матери Божьей взять свое трепещущее тело. Он знал, кто именно окажется в этой роли. Экстаз уже сочился из женских зрачков. Молодая некрупная женщина, чьей главной заслугой были трое прыгающих вокруг нее пухлых ребятишек.

Когда это наконец произошло, он, как и все остальные, закричал, обратив лицо к потолку. Разница состояла лишь в том, что он удерживал в себе то, что окружающие изо всех сил старались выплеснуть наружу. Внутреннего дьявола.

Когда члены общины прощались на лестнице, он незаметно выступил на шаг вперед и сделал подножку Самуэлю. Мальчик рухнул в никуда с верхней ступеньки.

Когда Самуэль коснулся земли, его колени издали хруст. Похожий на хруст шеи в момент повешения.

Все произошло так, как и должно было.

Отныне он управлял ситуацией. Отныне все было предначертано.

Вернувшись вечером домой на Рёнехольтпаркен, когда мерцающие телевизоры рокотали в бетонных жилых блоках и на каждой кухне был различим силуэт хозяйки, Карл почувствовал себя немым музыкантом в симфоническом оркестре, лишенном нот.

Он все никак не мог понять, почему так случилось, почему он ощущал себя настолько выключенным из окружающего мира. Если у бухгалтера с объемом талии в 154 сантиметра или у компьютерного нерда[12]с плечами не толще зубочистки получалось устроить свою личную жизнь, почему, черт возьми, он никак не мог с этим справиться?

Карл осторожно помахал соседке Суссер, стоявшей в ледяном свете на своей кухне и что-то жарившей. Слава богу, она быстро убралась к себе после того неудачного утра в понедельник. Иначе неизвестно, что бы он мог наделать.

Он устало посмотрел на дверную табличку, где их с Виггой имена были заклеены более поздними исправлениями. Дело не в том, что он чувствовал себя одиноким в обществе Мортена Холланда, Йеспера и Харди, вот и теперь из-за забора слышался какой-то шум. Тоже ведь своего рода личная жизнь.

Вот только не совсем такая, о какой он мечтал.

Обычно Карл еще с порога успевал почуять, какое его ожидает меню, однако то, что внедрилось ему в ноздри в данный момент, не было похоже на следствие кулинарных изысканий Мортена. По крайней мере, он надеялся, что чутье его не подвело.

— Здоровенько! — прокричал он в гостиную, где имели обыкновение торчать Мортен и Харди. Ни души. На открытой террасе, наоборот, происходила некая активная деятельность. В самом центре под навесом он еле различил постель Харди с лекарствами и всеми прочими причиндалами, а вокруг стояла кучка соседей в пуховиках и поглощала колбаски-гриль и пиво. Судя по глупым выражениям их лиц, они тусовались уже несколько часов.