Планета обезьян. Война - Грэг Кокс

Цезарю самому хотелось это понять. Здесь была скрыта какая-то загадка, ответа на которую он еще не мог найти. Ему всегда нравились головоломки, даже когда он был совсем маленьким и жил в городе в доме Уилла, но сейчас он чувствовал, что в этой головоломке не хватало нескольких жизненно важных деталей. Цезарь нахмурился – ему не нравилось пребывать в неведении, когда дело касалось того, чтó люди замышляли против тебя.

«Как стыдно, что этот одинокий солдат заставил меня убить его».

Он все еще размышлял над непонятной загадкой, когда Лука позвал его с другого конца кладбища. Он пересек его и присоединился к Луке, который указал рукой вперед, где сквозь деревья можно было заметить вдалеке маленькие, как булавочная головка, мерцающие огоньки. Прищурившись, Цезарь разглядел бивачные огни и смутные силуэты солдатских палаток. Его глаза расширились.

– Человеческий полевой лагерь, – догадался Цезарь. – Мы нашли его.

Он оскалился в жестоком предвкушении, обнажив зубы и десны. Глухо зарычал.

– Теперь мне нужно найти Полковника…

9

В сумерках виднелось целое поле палаток цвета хаки. Скорчившись в кустах, Цезарь с безопасного расстояния смотрел на человеческий лагерь в бинокль, который они прихватили в разграбленной лачуге. Лука и Ракета лежали по бокам от Цезаря, рассматривавшего лагерь.

Сразу бросался в глаза символ АΩ, нарисованный на стене палатки. Вслед за символом Цезарь рассмотрел другие лозунги, написанные на стенах палаток в разных концах лагеря.

От враждебных граффити кровь Цезаря похолодела. Он вспомнил женщину-солдата, участвовавшую в налете и убитую впоследствии Голубоглазым. Она тогда сказала, что она и ее товарищи были «началом и концом». Был в этих словах какой-то оттенок фанатизма, беспокоивший Цезаря, так же как и слова Рыжего о том, что люди-солдаты бесконечно преданы своему жестокому вожаку.

– Для них он больше, чем просто человек, – заявил предатель. – Он – всё.

Тем больше причин было для того, чтобы уничтожить Полковника.

Цезарь продолжал с помощью бинокля изучать лагерь, и на глаза ему попалась пара обезьян. Он проследил их до открытой площадки между палатками, где большие группы людей-солдат грелись у костров. В сумерках было трудно узнать этих обезьян, но Цезарь морщился от отвращения при виде того, как предатели-обезьяны прислуживают людям и наполняют их чашки. Он не знал, что было более отвратительным – то, что обезьяны были предателями, или то, что они прислуживали, подобно рабам.

Одна из обезьян повернулась в сторону Цезаря, и он узнал знакомые черты Рыжего. «Я знал, – подумал Цезарь, – что он снова сбежит к Полковнику».

Затем в круг света от костра попала другая обезьяна. На лице Цезаря отвращение сменилось яростью. Он опустил бинокль, не в силах смотреть на разворачивавшуюся перед ним сцену.

Лука заметил, как изменилось выражение лица Цезаря.

«Ты нашел Полковника?» – спросил он жестами.

Цезарь не был уверен, что сможет заговорить. Он просто протянул бинокль Луке, который поднял его к глазам. Цезарь знал, что он увидел – белоснежный мех редкой гориллы-альбиноса, которую они оба прекрасно знали.

– Снежок, – проворчал он.

* * *

Солнце село, Рыжий устал и был голоден. Он много вынес за последние несколько дней, до и после его побега из лагеря Цезаря, и ему хотелось только одного – отдохнуть.

Но сначала надо было накормить людей-солдат.

Он и Снежок ходили между людьми, неся в руках ведра с тушеным мясом бурундука, которое они черпаками накладывали нетерпеливым солдатам, сидевшим вокруг костров. Снежок, которому все было внове, был явно испуган и робел; Рыжий догадался, что белая горилла никогда в жизни не находилась вблизи такого количества вооруженных людей.

«Лучше бы ему к этому привыкнуть, – думал Рыжий, – если жить хочет».

– Эй, макака, – прорычал один из солдат на Снежка. – Сюда иди.

Рыжий беспокойно наблюдал за сценой. Все солдаты были на взводе после больших потерь в бою с Цезарем и его обезьянами, а этот солдат, Бойл, вообще всегда был какой-то неуравновешенный, даже в самое спокойное время. Бледнокожий человек с короткими соломенными волосами и постоянно злыми глазами, Бойл был похож на дефектную гранату – никогда нельзя было понять, что он выкинет в следующий раз.

Снежок сжался, взволнованный враждебным тоном Бойла. Рыжий подскакал вприпрыжку, чтобы вмешаться, надеясь предотвратить беду.

– Хорошо, хорошо, – сказал Рыжий, пытаясь утихомирить Бойла. – Он сейчас подойдет…

Рыжий кивнул Снежку, чтобы тот поторопился. Горилла нервно приблизился, и Бойл протянул ему грязную металлическую миску. Снежок взял миску и быстро ее наполнил… слишком быстро. Солидная порция тепловатой жижи выплеснулась на ботинок солдату.

– Эй! Эй! – Бойл вскочил на ноги, ярость исказила его безобразное человеческое лицо. – Ах ты тупая…

Он выбил ведро из руки Снежка, и тушеное мясо разлетелось во все стороны. Повинуясь инстинкту, самец гориллы оскалился на человека, который выхватил пистолет и направил его прямо в лицо обезьяны. Снежок в страхе замер, осознав, что он переступил черту.

«Глупая горилла, – пятясь, подумал Рыжий. Он не собирался рисковать своей жизнью, спасая Снежка. – Я старался научить его…»

– Хватит тебе, Бойл, – запротестовал чей-то человеческий голос.

Пастор встал с бревна, пытаясь успокоить Бойла. Рыжий знал, что Пастор был не такой задира, как многие другие люди. Рыжий еще не понял, был ли этот желторотый юнец другом обезьян или просто слабаком. Еще он вспомнил, что Пастор был одним из тех, кому Цезарь даровал жизнь.

– Заткнись, Пастор! – рявкнул в ответ Бойл. – Что, макак любишь? Я думаю, что ты такой добренький оттого, что та обезьяна тебя отпустила.

Некоторые из сидевших у костра солдат засмеялись. Пастор отступил, его щеки вспыхнули от ярости и унижения. Рыжий понял, что этого человека унизили перед его племенем, похоже было на подчинение шимпанзе доминантному самцу.

Бойл все еще держал пистолет перед лицом Снежка.

– Принеси мне новую миску, – проворчал он горилле.

Снежок вопросительно посмотрел на Рыжего, который знаками показал ему, что следует выполнить приказ солдата. То, что Бойл еще не послал пулю в мозги Снежка, было добрым знаком.

Возможно, горилла переживет эту ночь.

* * *

Рядом с одной из самых больших походных палаток была устроена полевая кухня. Повара ушли, приготовив тушеное мясо, так что некому было помочь Снежку, шарившему по столам в поисках чистой миски, чтобы заменить ту, которая упала в грязь. Его сердце все еще бешено колотилось после близкого знакомства со смертью в руке рассерженного человека. Уже не в первый раз он спрашивал себя, не сделал ли ужасную ошибку, сдавшись людям.