Миф об идеальном мужчине - Татьяна Устинова

Андрей не торопил его, понимая, что ему нужно собраться сдухом.

– И вот тогда Нора… залаяла. Она лаяла так отчаянно, яникогда не слышат, чтобы наша собака так лаяла. Просто припадок какой-то… Яподошел к ней, она, знаете, даже хрипела, и стал ее уговаривать. Я думал, онанашла мертвую кошку или птицу… На войне я слышал, как лают собаки, когдачувствуют мертвого…

Андрей снова посмотрел на Нору, которой тоже сегоднядосталось. Она-то не была на работе и не могла утешить себя тем, что выполняетсвой долг. Спина собаки напряглась, глаза похолодели. Она явно понимала, о чемговорит хозяин.

– Я нагнулся, чтобы оттащить ее, и тут увидел… – ПенсионерБелов переглотнул и, как-то странно сжавшись, вдруг осторожно попросил Андрея:– Дайте закурить, молодой человек. То есть товарищ майор. Не подерите,последний раз курил в Восточной Пруссии.

– Кенигсберг брали? – спросил Андрей, доставая сигарету.

– Пилау, – сказал Белов. – Старший лейтенант запаса.Танкист. Немец тогда тараном шел. Спасались… Как мы к морю прорвались, такрешил – все, брошу курить. Выбросил окурочек в Балтийское море, НЗ ребятамраздал… И не курил больше никогда.

– Понятно, – сказал Андрей.

Милая капитанша Ольгуня Дружинина была уверена, что этотперепуганный старикашка трупы видел только в кино. Ошиблась. Наверное,пенсионер Белов в своей жизни видел столько трупов, сколько не видели все они,вместе взятые.

– Ну вот, – пенсионер тяжело вздохнул, понимая, чтоотступать больше некуда и придется договаривать до конца. – Я увидел ногу. Икак-то сразу понял, что это… мертвый. Не бомж, который прилег отдохнуть, непьяный из соседнего гастронома. А именно труп. Ну, вы понимаете…

Андрей понимал.

– Нора прямо заходилась, но я все-таки заглянул поглубже иувидел… все, до конца…

– Вы ничего не трогали, не перекладывали его? Собака неподходила?

Пенсионер печально взглянул на Андрея:

– Собака была в истерике. Я не подходил потому, что… менясильно затошнило, и я понял, что ничем не смогу ему помочь. Понимаете, он былсовершенно мертвый. Абсолютно. Совсем.

– Что вы сделали?

– Я взял Нору на руки, – он закрыл глаза. – Магазины всезакрыты. Людей нет, рано еще… Мы привыкли с Норой рано гулять… Телефон на углу,видите? Но он такой, карточный… Милицию не вызовешь…

– Почему? – спросил Андрей. – Вызовешь. Все карточныетелефоны 01, 02 и 03 соединяют бесплатно.

– Да что вы? – совершенно искренне удивился пенсионер Белов.И добавил растерянно: – Я не знал. Честное слово, я был уверен, что нет… Простоэто все такое… чужое, такое…. Новое. Все эти карточные телефоны… А такаякарточка в метро стоит сто рублей.

Андрей хотел сказать, что сто пятьдесят, и не стал.

– Я все-таки побежал к тому телефону. Кроме того, там болееоживленная улица, по ней уже шли машины, я надеялся, что смогу кого-нибудьостановить… Нора была у меня на руках. Я добежал почти до угла, когда изпереулка вышел какой-то человек с портфелем. Я остановил его…

– Стоп, – сказал Андрей. – Из какого переулка?

– Из Хохловского, – пояснил Белов. – Ну вот, он вышел, и япопросил у него телефон, чтобы позвонить в милицию…

– Почему вы попросили у него телефон? Откуда вы знали, что унего есть телефон?

– Да боже мой, он держал его в руке! – терпеливо объяснилпенсионер. – В одной руке у него был телефон, а в другой портфель. Я закричал,что там в кустах – труп и нужно срочно позвонить. Он не сразу согласился,понимаете? Сначала он думал, что я не в себе, и что-то говорил мне, вроде “идипроспись”, но я настаивал.

Я боялся, что он уйдет и не даст мне позвонить. Тогда ясказал, чтобы он сам пошел и посмотрел, и он, как бы это сказать…заинтересовался.

– Заинтересовался, – повторил Андрей. Теперь он слушал оченьвнимательно.

Он вообще умел слушать так, что собеседнику обычно хотелосьрассказать майору Ларионову как можно больше. Пожаловаться. Понегодовать.Похвастаться. Поделиться. Вспомнить случаи, произошедшие в детском саду и натанцах в пионерлагере.

Так слушать его научила мать, твердо верившая в то, что ключк любому успеху лежит в умении выслушать собеседника.

– Он сказал: “Покажи”. Мы с Норой повели его сюда. Нораопять забеспокоилась, хотя сидела у меня на руках, а он заглянул в кусты, тожес дорожки, там же, где заглядывал и я. Он посмотрел, потом выпрямился и быстроотошел. И там, под липой, он… того… Вырвало его… Но телефон он мне дал. Он самнабрал номер и, когда соединилось, дал мне. И я вызвал милицию. Вот и все…

– А куда девался хозяин телефона? – спросил Андрей.

– А он… ушел, знаете ли. Как только я вызвал милицию, онсразу же ушел. – Пенсионер смутился. – А что? Я сделал что-то не так, да? Мнене стоило его отпускать? Кстати, я подумал об этом, но уже поздно… Когда он заугол сворачивал….

– За какой угол?

– Да все за тот же. В Хохловский.

– Нет, подождите, – сказал Андрей. Этот обладательмобильного телефона был ему интересен. – Вы только что сказали, что он вышел изХохловского переулка. И ушел в него же?

– Да-да! – подтвердил пенсионер уверенно. – Знаете, товарищмайор, я сам обратил на это внимание. Как будто он забыл, куда шел. Он оченьбыстро вернулся обратно и свернул в переулок.

– Понятно, – сказал Андрей. – Как он выглядел?

– Да… как все… – подумав, сказал пенсионер Белов и вдругулыбнулся. У него были крепкие белые зубы. Явно свои, а не американские. – Каквсе обладатели мобильных телефонов.

Андрей тоже развеселился.

Это был чудный пенсионер, не истерик, не трус, не болван.Идеальный свидетель. Странно было питать какие-то чувства к свидетелю, но онискренне нравился Андрею. Наверное, с ним хорошо выпить водки и поговорить прото, как наши штурмовали Кенигсберг – или что там? Пилау? – как прорывались кморю немцы, как все было тогда: не показанное в кино, не снятое операторами,тайное, темное, многотрудное дело – война. Похоже, ему можно верить, старшемулейтенанту запаса, танкисту Белову. Не наврет, не приукрасит, не добавит отсебя “для красивости”. Хороший мужик.

– И как выглядят обладатели мобильных телефонов? И конкретноэтот?

Пенсионер суетливо затолкал окурок в переполненнуюпепельницу на двери машины и посмотрел на Андрея. Андрей протянул ему пачку ищелкнул зажигалкой. Пенсионер затянулся и уважительно покосился на зажигалку. УАндрея была шикарная зажигалка, подарок жены, привезенная из Парижа с какого-топсихотерапевтического конгресса.