Пятикнижие чудес советских евреев - Анатолий Рохваргер

на руках перетаскивал эти пушки с места на место или вытаскивал из дорожной грязи. Третье правило – при выходе из окружения через лес он просил солдат быть в пределах видимости не менее двух своих товарищей и каждую пару солдат в пределах видимости ещё двух пар. Мне дядя Миша рассказывал, что первые два правила, он услышал ещё до войны на одной лекции партактива о порядках и правилах в немецкой армии.

Через девять лет после окончания войны дядя Миша рассказал у нас дома в Москве, как его пушки подбили шесть немецких танков. В сентябре 1943 года во время наступления Советской Армии колонна грузовиков с прицепленными пушками и солдатами пушечной обслуги неожиданно встретилась в степи с колонной немецких танков, двигавшихся навстречу по почти параллельной дороге на расстоянии около километра.

Дядя Миша ехал на своём «виллисе» вслед за последней пушкой. По его команде остановились только четыре последние машины с прицепленными пушками, тогда как все ехавшие перед ними водители грузовиков или не услышали или проигнорировали бибикание «виллиса» и задних машин и укатили вперёд.

Разглядев поворачивающиеся в их сторону советские пушки, все танки начали располагаться веером и двигаться по бездорожью в сторону советских пушек. При закате солнца, танки явились идеальными мишенями для стреляющих прямой наводкой пушек.

Часть солдат при виде едущих прямо на них танков разбежались в разные стороны. Дядя Миша хорошо помнил, как он помогал отцеплять и разворачивать четыре пушки, как командовал «огонь», как оказался на месте наводчика одной из них, и как стрелял из неё. Потом немецкий снаряд упал совсем рядом, и дядя Миша оказался без сознания и контуженным.

Два немецких танка увязли в раскисшем болотце, но продолжали какое-то время стрелять. Эти и ещё четыре танка были подбиты, и, по крайней мере, три из них из пушки дяди Миши. Разбежавшиеся по кустам солдаты, увидев подбитые танки, приползли обратно и перестреляли или взяли в плен спасшиеся экипажи танков. Эти же солдаты поочерёдно и бегом отнесли своего командира навстречу следовавшей за ними колонне наступающих войск, а оттуда на машине другого командира дядю Мишу отвезли в госпиталь, где он начал говорить на третьи сутки. А вот слышать он стал через неделю. Выписали его обратно в часть только через полтора месяца.

Как рассказал дяде Мише знакомый офицер-еврей из штаба, командир дивизии вызвал замначальника штаба и спросил: «Что этот Михаил Наумович Лещинер – еврей, что решил остановить шесть танков четырьмя полевыми пушками?». Услышав утвердительный ответ, начдив сказал: «Давай подготовь его представление на золотую звезду Героя Советского Союза, и прилагаемый орден Ленина, хотя их вряд ли ему дадут». И действительно, за свой подвиг дядя Миша получил только орден Красного Знамени.

Картина 10. Победа евреевв войне против нацистской Германии

Гитлер и Геббельс не раз говорили и писали, что их война с СССР и США – это в основном война с евреями. Коммунисты, русские люди, и англосаксы проходили у них на втором плане. С низко летящих самолётов немцы разбрасывали листовки, за чтение и хранение которых полагался расстрел. Некоторые листовки сохранились в музеях обороны Москвы и Ленинграда.

В листовках приводились списки главных врагов Гитлера и Геббельса. Так вот, два первых места всегда занимали писатель Эренбург и диктор Всесоюзного радио Левитан. Третьим по важности врагом Гитлера и Геббельса в Ленинграде был научный руководитель «радиоинститута» и наш родственник Лев Николаевич (Лэйб-Нехам) Закгейм, а в Москве – Михаил Львович Гориккер. Этот генерал советских инженерных войск изобрёл в 1941 году и, с помощью войск и московских рабочих за три недели установил на всех главных улицах Москвы «звёздочки Гориккера», названные ежами. Это были сваренные крест-накрест посередине под определёнными углами отрезки трёх металлических строительных балок определённой длины. На месте установки два или три ежа соединялись одной поперечной балкой, которую приматывали к ежам любой проволокой. Танк не мог отодвинуть даже один ёж, а наезжая на него, продавливал или распарывал своё дно. Два таких ежа ещё восемь лет после окончания войны стояли на заброшенном дворе недалеко от моей школы на Дровяной площади.

В самом конце сентября 1941 моя мама и я эвакуировались из Москвы в утеплённом досками товарном вагоне поезда, проехавшим по единственной в то время свободной от немцев Казанской железной дороге. В начале октября 1941 из Москвы удрали нкавэдэшники и милиционеры, партийные и советские руководители, а также военные штабы вместе с охраной и их семьями. В Москве оставили по одному обречённому на смерть представителю от каждого наркомата вместе с его шофёром и одним завхозом (завхозы тут же сбегали, прихватив всё ценное). Остался и замнарком наркомата Строительных материалов, Ефим Лазаревич Рохваргер.

На улицах и во дворах лежали или горели книги Маркса, Ленина, и Сталина, которые выбрасывали из окон многих домов, из школьных библиотек, и из учреждений. По словам моего папы в Москве две недели трудно было дышать из-за дыма и сажи от горящих архивов и тех складов, которые были поддожены и разграблены их охранителями. На улицах орудовали бандиты и мародёры. Папа и его шофёр носили при себе пистолеты и несколько раз отстреливались. Из-за своей еврейской внешности две сестры и мама моей будущей мачехи больше года не выходили на улицу из своей квартиры на чердачном этаже дома, расположенного на улице Герцена, что рядом с Консерваторией, после того, как они узнали об убийствах евреев в коммунальных квартирах и евреев, уходивших пешком из Москвы в общей толпе самодеятельных беженцев.

В октябре 1941 кое-где уже фронта не было, и по Москве, в том числе по Ленинградскому шоссе вплоть до Белорусского вокзала, свободно ездили и останавливались между противотанковыми ежами немецкие мотоциклисты-разведчики в парадной военной форме. Никто в них не стрелял, и немцы поняли три вещи. Во-первых, улицы Москвы непроходимы для быстрого проезда танков и машин, во-вторых, внутри Москвы нет укреплений, пушек и пулемётных гнёзд, и в-третьих, Москва казалась вымершей, хотя все военные заводы работали круглосуточно.

Через 70 лет после войны был частично раскрыт секретный архив, который подтвердил воспоминания одного переехавшего в Израиль советского еврея, который осенью 1941 года был включён в особую группу из четырёх офицеров-сапёров. Под их руководством была заложена взрывчатка под все плотины, созданной в тридцатые годы системы Подмосковных водохранилищ для снабжения водой Москвы. Эти большие водохранилища располагаются на речках, впадающих выше по течению в текущую через Москву Москва-реку. Все заряды были соединены многокилометровыми электрическими проводами с пультом, который находился в секретном месте, о