Вихри Мраморной арки - Конни Уиллис

— Куда мы? — спросила она, когда я потащил ее за собой.

— Наверх. В город.

— До гостиницы ехать и ехать.

— Поймаем такси. — Я вел ее вверх по лестнице, за угол, прислушиваясь к шуму приближающегося поезда, к металлическому голосу, призывающему быть внимательнее на краю платформы.

— Теперь только на такси, — пообещал я.

Еще переход, еще ступеньки, только не бежать, не торопиться — как будто спешка может вызвать вихрь. Через арку на эскалаторы. Еще чуть-чуть. Минута, и будем на эскалаторе, он вывезет нас из-под инверсионного слоя. Подальше от ветра. От непосредственной опасности.

Из противоположного перехода — с Кольцевой — высыпала группка пассажиров, оживленно чирикающих по-французски. Подростки на каникулах, с неподъемными рюкзаками и широченным чемоданом на колесиках, не пролезающим на ступеньки. Они столпились у подножия эскалатора и загородили проход, выясняя по карманным схемам, куда им дальше.

— Позвольте! — Я попытался пройти. — Pardonnez moi! — Они подняли головы, но, вместо того чтобы дать дорогу, полезли на эскалатор, впихивая громадный чемодан между резиновыми поручнями вовсю ширину ступеньки. Теперь мимо них точно не протиснуться.

Из перехода на линию Пикадилли донесся приглушенный грохот поезда.

Французы наконец водрузили свой чемоданище на эскалатор, я подтолкнул Кэт на нижнюю ступеньку и встал наследующую.

Давай же! Наверх! Мимо афиш «На исходе дня», «Пэтси Клайн навеки» и «Смерти коммивояжера». Внизу нарастал и приближался грохот поезда.

— А что если нам плюнуть и не ехать в гостиницу? До Мраморной арки рукой подать, — перекрикивая грохот, предложил я. — Заглянем в «Королевскую плесень» и узнаем, нет ли у них свободной койки.

Давай же, давай. Вперед, наверх. «Король Лир». «Мышеловка».

— А если ее там нет? — Кэт вглядывалась в бездну за моей спиной. Мы поднялись уже этажа на три. Грохот поезда доносился Тихим рокотом, едва различимым за смехом подростков и глухим шумом вестибюля в вышине.

— Стоит, куда ей деться! — убежденно заверил я. Вперед, вперед, еще выше.

— Будет совсем как тогда. Крутые лестницы, запах плесени и гнилой капусты. Живые, настоящие запахи.

— Ох, нет! — Кэт показала на противоположный эскалатор, внезапно наводнившийся нарядными людьми, отряхивающими дождевые капли с шуб и театральных программок. — «Кошки» закончились. Такси теперь не достать.

— Пойдем пешком.

— Там же дождь, — напомнила Кэт.

Лучше дождь, чем ветер. Давай, еще выше, еще чуть-чуть.

Мы почти приехали. Подростки взваливали рюкзаки на плечи. Дойдем до ближайшего телефона и вызовем такси. А потом? Не высовываться. Избегать сквозняков. Превратиться в Стариканов.

«Не выйдет», — мрачно подумал я. Вихри повсюду. И все же я должен уберечь от них Кэт. За двадцать лет не смог, так хоть теперь оградить ее от их смертельного дыхания.

Три ступеньки до верха. Французы дергали чемодан, покрикивая: «Allons! Allons! Vite! Шевелись, быстрее!»

Я оглянулся, пытаясь расслышать за их воплями шум поезда. И увидел, как ветер взметнул седые волосы женщины, шагнувшей на первую ступеньку эскалатора на спуск. Она пригнулась, втягивая голову в плечи от налетевшего сверху вихря. Сверху! Ветер пригладил челки ничего не заметивших юнцов, задрал им воротники и полы рубашек.

— Кэт! — Я потянулся к ней, вцепившись в резиновый поручень, будто силясь остановить его, не дать ему вынести нас наверх, в объятия вихря.

Я схватил Кэт за локоть. Она пошатнулась и, потеряв равновесие, почти упала на меня. Я развернул ее лицом к себе, прижал к груди, обвил руками — но было поздно.

— Я люблю тебя, — произнесла она, как будто в последний раз.

— Не надо… — начал я, но ветер уже налетел, неумолимый и лихой. От его порыва волосы Кэт прилипли к щекам, нас чуть не сдуло со ступеньки, а запах тут же шибанул мне в нос. Я задохнулся от изумления.

Старушка на соседнем эскалаторе застыла в проходе, запрокинув голову и закрыв глаза. Сзади скопилась пробка, люди раздраженно бормотали: «Простите!» и «Можно пройти?» Она не слышала. Запрокинув голову, она блаженно втягивала в себя воздух.

— Ой! — Кэт тоже запрокинула голову.

Я сделал глубокий вдох. Аромат сирени, дождя и радостного ожидания. Сменяющие друг друга из года в год туристы с путеводителем «Лондон за сорок долларов в день» и молодожены, держащиеся за руки на платформе. Эллиот с Сарой и мы с Кэт, выскакивающие из поезда и со смехом несущиеся за Стариканом по зовущим вдаль переходам к линии Дистрикт и Тауэру. Аромат весны, легкости на подъем и столького впереди.

Он затерялся в изгибах тоннелей вместе с отчаянием, ужасом и горем. Пропал в лабиринте переходов, лестниц и платформ, пойманный в ловушку и усиленный инверсионным слоем.

Мы стояли наверху.

— Можно пройти? — раздался мужской голос сзади.

— Мы отыщем твой сервиз, Кэт, — пообещал я. — На Портобелло-Роуд есть блошиный рынок, а уж там найдется все, что только душе угодно.

— Туда идет метро? — спросила она.

— Простите! — порывался пройти мужчина. — Дорогу, пожалуйста!

— «Лэндброук-Гроув». Ветка Хаммерсмит энд Сити. — Я наклонился поцеловать жену.

— Вы загораживаете проход, — возмутился мужчина. — Вас же не обойти.

— Мы улучшаем атмосферу, — ответил я и снова поцеловал Кэт.

Застыв еще на мгновение, мы вдохнули его полной грудью — аромат листвы, сирени и любви.

А потом перешли на соседний эскалатор и, держась за руки, спустились на платформу в восточном направлении, чтобы сесть на поезд до Мраморной арки.

СООБЩЕНИЕ ДЛЯ ПРЕССЫ: «Сегодня компания «Мауэн кемикал» объявила о завершении монтажа принципиально новой установки для выброса отходов, разработанной в чагуотерской экспериментальной лаборатории штата Вайоминг. По словам руководителей проекта Брэдли Макаффи и Линн Сандерс, эта установка будет с силой выбрасывать непереработанные углеводороды в верхние слои стратосферы, где они подвергнутся фотохимическому разложению при участии трехатомных аллотропных соединений, с последующим выпадением двууглекислой соды, способной нейтрализовать кислотные дожди. Согласно предварительным исследованиям, можно ожидать значительного увеличения мощности озонового слоя без заметного нарушения равновесия земной биосферы».

— Как ты думаешь, стал бы Уолтер Хант изобретать английскую булавку, зная, что панки будут протыкать ею щеки? — спросил м-р Мауэн. Он мрачно смотрел в окно на возвышающиеся вдалеке шестисотфутовые трубы.

— Не знаю, мистер Мауэн, — со вздохом ответила Дженис. — Хотите, я скажу ребятам из отдела исследований, чтобы они подождали еще немного?