Проклятый любовью - Татьяна Купор

– Правильно.

– Я имею в виду все-все, без каких-либо полутонов?

– Именно так.

Молодой человек слегка поджал губы, но ничего не сказал. В который раз с изумлением посмотрел на клетку с воронами.

– Все хотел спросить… Это, кхм, тоже часть интерьера?

– Да, это часть интерьера, – холодно ответил Роман.

– Понял.

Дизайнер потер бакенбарды и, подойдя к журнальному столику, открыл ноутбук.

– Ну что ж, приступим…

***

– Маргарита!

Этот радостный вопль разбудил его. Роман открыл глаза и удивился, осознав, что уснул сразу же после отъезда дизайнера. Усталость сморила его. Слишком много работал, слишком много отдал энергии. Он забыл, когда в последний раз спал нормально. Каждую ночь коварная змея, имя которой страх, напоминает, как он держал за холодную руку умершую мать. Шепчет, что когда-нибудь он потеряет и Маргариту.

Любимые умирают… Ты ничего не сможешь сделать…

Усилием воли заставил жуткие видения утонуть в глубине подсознания. Потом поднялся с постели и подошел к приоткрытому окну. Кажется, вопль Лидии доносился с улицы. Осенняя прохлада прогнала остатки сонливости.

– Ты приехала, приехала!

Он увидел, как радостная девочка бросилась к Маргарите. Сестра подняла голову и посмотрела в окно его спальни. Роман сделал шаг назад, скрывшись за шелковыми шторами. Зачем она приехала?

Маргарита шла к дому с большим букетом красных роз – в тон цвету ее губ. Девочка взяла цветы из ее рук:

– Какая красота! Это кому?

– Отнеси в гостиную. Пусть они украсят дом, – услышал он ее нежный голос. – А что здесь происходит? Я только что видела рабочих, которые выезжали со двора.

– Роман Станиславович устроил ремонт, – послышался ответ. – Хочет все переделать.

Маргарита немного прошлась по двору, потом вернулась обратно. Стук ее каблуков отдавался гулким эхом от стен.

– Он завел собак?

– Здесь все изменилось… – задумчиво протянула девочка, и они скрылись в доме.

Минут через пять он снова услышал голоса. Маргарита с Лидией прошли мимо его комнаты. Что ж, даже лучше, что она не зашла. Роман переоделся и сел за ноутбук, собираясь хоть немного поработать. Но ему так и не удалось сосредоточиться на делах. Он откинулся на спинку кресла и переплел пальцы так крепко, что хрустнули костяшки. Затем поднялся и решительно направился к выходу.

Маргарита собирала вещи, когда он вошел. Раскрытый чемодан валялся на полу, а она, наклонившись, вынимала из шкафа остатки одежды. Какое-то время постоял молча, жадно очерчивая взглядом соблазнительные контуры ее фигуры. Она была одета в обтягивающую юбку до колен и легкий свитер. На кресле лежало аккуратно сложенное синее пальто. Роман подошел и схватил ее за плечи, забыв о том, какие сильные у него руки.

– Уходишь к нему?

Дикая ревность закипела в его крови, заструилась по жилам и сосудам, обжигая внутренности. Осатанел от одной мысли, что она может принадлежать другому. Не нужно было ждать столько лет. Он должен был уже давно смять ее под собой, оставить на ее теле отпечатки своих пальцев и губ. Но нет же, берег, как святыню, лелеял как цветок. Чтобы она досталась другому.

– Просто ухожу, – ответила Маргарита, не поднимая глаз. – Здесь невозможно жить! Все, что окружает тебя, ты словно нарочно окутываешь ореолом скорби. Зачем?

– Зачем? А перед кем мне притворяться? – вдруг разозлился он. – Мое сердце разбито! И все, чего я хочу, это слиться с этими стенами и умереть от боли.

Видимо, такая вспышка испугала ее, потому что она закрыла лицо руками и постояла так с минуту. А потом вышла, ничего не сказав. И последнее, что он слышал – это звук ее шагов и стук колесиков чемодана.

Роман с болью оглядел комнату, которая до сегодняшнего момента была спальней Маргариты. Ничего не осталось из ее вещей. Бездушные шкафчики жались друг к другу, словно от недостатка тепла, которого их лишила хозяйка. Он опустился на холодную постель и нежно провел рукой по поверхности. Почувствовал судорогу в немеющей руке. Как теперь жить без нее?

Сам виноват. Обнажил жгучую рану, которая обезображивает все вокруг. А дом зарос его болью! Погрузился в темноту, которая просочилась в душу и расколола ее пополам. Беспредельная тоска иссушила все живое, поглотила каждую вещь, к которой прикасалась Маргарита. Для него вся радость жизни заключалась в ней. Сейчас она уходит, и весь мир погружается во мрак.

Лай собак отрезвил его и заставил решительно подняться. Когда он почти дошел до гостиной, до него долетели слова:

– Да, Лидия, это правда. Я выхожу замуж.

У него перехватило дыхание, сердце будто сжало тисками.

– Ты выходишь замуж?

Он ворвался в гостиную и в мгновение ока оказался прямо перед ней. Краем глаза заметил, как Лидия испуганно отступила в противоположный угол комнаты, словно почувствовала ярость, ударившую его, как кулак. Настолько сильно, что в легких не осталось воздуха.

– За кого? – Его голос был таким хриплым, словно он кричал весь день.

Маргарита молчала. На одну затянувшуюся секунду она показалась ему такой маленькой и беззащитной, словно букашка, которую он мог раздавить ботинком и даже не заметить.

– За Нестора?

Она опустила глаза, и Роман все понял. Мысль о том, что эти плечи будут обнимать чужие руки, жгла ему виски и гвоздем раздирала сердечную рану. В нем словно боролись две личности: одна настойчиво требовала отпустить Маргариту, позволить ей жить так, как она хочет… А вторая искушала, напоминая ему о власти, которую он имел над нею: «Стоит лишь стянуть запястья Маргариты тугими жгутами, и она уже никуда не денется. Ее кровь и стоны будут самым сладостным твоим экстазом… Всего одно движение, и она окажется в твоей власти. Делай с ней, что хочешь».

День угасал, покорно уступая место сумеркам. Пришла пора зажигать свечи. Отражение Маргариты было во всех зеркалах, которые сверкали в полумраке. Искушение было слишком велико. Роман попытался прогнать дурные мысли и взял в руки тяжелый канделябр. В глубине дома послышались шаги. Похоже, Лидия вернулась в свою комнату.

– Я не хотела тебе об этом говорить, – тихо произнесла Маргарита.

Ярость разъедала его до костей, и Роман уже не мог сдерживаться. С грохотом поставил канделябр на место и подошел к сестре. Сжал пальцами ее скулы и заставил взглянуть на себя.

– Я никуда тебя не отпущу.

– Что?

– Ты никуда не уйдешь. Свадьбы не будет!

Слова замерли на ее губах. Она смотрела на него ошеломленно, такая родная, такая желанная. Казалось, воздух не двигался – он был накален.

Роман отчаянно боролся с собой. Необузданная страсть переплелась с ненавистью и эта смесь была способна сжечь все на своем пути.