Чужой: Эхо - Мира Грант

Колонии, управляемые корпорацией, отличаются более четкими правилами; в этом случае не застройщики принимают решения, а люди, им платящие. Те, которым плевать, чего хотят новые жители: главное – строгий баланс интересов планеты и населения. И мне, если честно, такой подход нравится куда больше. В таких колониях всегда есть место здравому смыслу.

Но даже самый проработанный план застройки никак не влияет на уйму ограничений, которые есть в новом мире – будь то гравитация, атмосфера или, как в случае с Загреем, проблема найти ровную площадку с прочным основанием для строительства, не сживая с нее целые экосистемы. Ограничения такого рода, конечно, имеют погрешности, выводящие моих родителей из себя – ведь на самом-то деле нет такого понятия: «неиспользуемая земля». Есть только земли, не обжитые теми видами, которые жалко истреблять. Насекомые, мелкие рептилии и амфибии, множество других более странных миниатюрных форм жизни огребают сполна, когда на их планету прибывают колонисты – люди забывают о том, что им тоже нужен дом. А зря.

Всякий дюйм земли с собственной биосферой, занятый людьми, украден у кого-то. Порой трудно об этом забыть – особенно когда место занимают уродливые промышленные постройки. Например, колониальный поселок на Загрее.

Наша школа находилась на окраине поселка, целиком накрытого прозрачным куполом, и ученики могут смотреть из окна на дрожащую радугу трав и радоваться, что ворота крепко заперты, а большой страшный мир – где-то там, далеко. Есть тренажерный зал и зона отдыха, но они надежно огорожены. Никто из учеников не покидает периметр. И никто, похоже, не считает это проблемой. Попытки объяснить это им так изнуряют меня. Я перестала уже и пытаться.

За воротами школы раскинулся лабиринт узких улиц и переулков, утыканных магазинами и домами в три, четыре или пять этажей. Такие люди, как Кора, живут в больших, отдельных домах в центре колонии – их строили для нового колониального правительства сразу после приземления. Забавно, что Мишель, похоже, считает это в порядке вещей. То ли дело я: свалилась как снег на голову и нарушила давний порядок вещей. Как бы ни старались в колонии уравнять всех жителей, в конце концов все сводится к борьбе за статус.

Был в колонии и личный транспорт, но чтобы им воспользоваться, приходилось расплачиваться рабочим временем. Лично я бы не хотела торчать в этом сером, безжизненном месте дольше, чем положено. Все, что меня окружает, было когда-то переработано, но отнюдь не так бережно, когда мусор превращается во что-то ценное. Как будто кто-то постирал светлые и темные вещи вместе, и в результате все вещи стали однородной серой массой. Здесь все такое одинаковое, что даже колонисты начинают казаться на одно лицо. В общем-то, удивляться нечему: одежда из переработанной ткани не отличается многообразием цветов, и даже волосы покрасить тут, судя по всему, роскошь. Все это однообразие доводит меня до зубовного скрежета. Постоянно кажется, будто со всех сторон меня судят за один мой выбивающийся облик.

Если бы не Кора, каждую ночь я проводила бы в раздумьях о том, что учудить, чтоб побыстрее покинуть этот мир. Да и даже если брать Кору в расчет – не хотелось мне связывать свое будущее с этим местом. Было бы неплохо как-нибудь убедить ее в том, что Вселенная больше и лучше Загрея, и что именно я способна показать ее ей. Такова она – моя самая заветная мечта: улететь отсюда вместе с Корой. Ну и с Виолой, конечно. Сестра мне дороже всех на свете, и если кто-то не примет Виолу, то и говорить не о чем.

Но Кора бы приняла ее. Почему-то я в этом уверена.

Я так увлеченно витала в облаках, что даже не заметила, как меня преследуют. Лишь когда чья-то рука стиснула мое плечо и меня со всей дури швырнули о железную стенку – от удара я чуть не задохнулась, – до меня дошло: я влипла. Я попыталась вдохнуть и закричать, но едва я открыла рот, потная ладонь Мишеля запечатала его, заставляя умолкнуть.

– Оставь ее в покое! – злобно процедил он. Надо же, раньше я и не подмечала, насколько он здоровый и сильный. На фут выше меня, с раскрасневшимся румяным лицом, волосами цвета сухой травы. Он – плоть от плоти Загрея, тут ему будто бы самое место – под этим безжалостным оранжевым небом. – Не говори с ней, не смотри на нее так, не целуй ее. Ты поняла? Кивни, если поняла.

Есть лишь один человек, кого он мог иметь в виду. Потому я сделала единственное, что могла в данных обстоятельствах.

Укусила его.

Не то чтоб до крови, но больно – уж точно. Вскрикнув, он отдернул руку. Впрочем, почти сразу сжал ее в кулак и попытался ударить меня, но я-то девица шустрая. В последнюю секунду я увернулась, и костяшки Мишеля врезались в металл – даже стенка вздрогнула.

В этот раз он не просто вскрикнул, а завопил во весь голос и прижал ушибленную руку к груди. Я на носочках отбежала на безопасное расстояние, ожидая что будет дальше.

Похоже, Мишель готов был расплакаться от боли. Потирал руку и смотрел на меня, как раненый зверь. Можно подумать, я виновата, что сумела дать ему отпор.

– Ничего, ты у нас большой мальчик, – сказала я. – Держу пари, половина ребят в школе тебя боятся. Тебе это наверняка по душе: раз боятся – значит, не связываются. Значит, можно всех запугивать, ну и качать напропалую права.

– Ты, маленькая…

– Ну да, небольшая, – согласилась я. – И Виола такая же. Мы всегда с ней были мелкими. Отец часто шутил, что если мы заползем в ящик с инструментами, он не найдет нас и случайно отправит на Землю. Подумай, станут ли тебя бояться, когда я всем расскажу о том, что отделала тебя в неравном бою?

Тут в глазах Мишеля появился неподдельный ужас.

– Да тебе никто не поверит! Да я… да я тебя сейчас…

– Попробуй. – Я выразительно хрустнула пальцами. – Я-то прекрасно знаю, что колонии – такие места, где народец манерами не блещет. Так что на досуге я много чему научилась – и если хочешь, все это отработаю на тебе. Хочешь, нет?

Кажется, мои слова звучали не особенно убедительно. Между прочим, я ведь ни капли не блефовала. Постоять за себя? Могу, умею, практикую. Я просмотрела кучу видеоуроков, да и мама научила меня кое-каким приемам. Она всегда говорила: если драки не избежать, главное – как можно быстрее нокаутировать противника, и что моя единственная задача – вернуться домой целой. Все претензии о превышении самообороны всегда можно оспорить, но если меня убьют, этого уже не исправить.

– Тебе нравится Кора, правда? – продолжала я. При этих словах Мишеля передернуло. Ага, попался. Уж теперь-то я без труда побью его одними словами. – Понимаю. Она потрясающая. Клянусь тебе, однажды она проснется и поймет, что Вселенная огромна, а Загрей – просто крохотный камешек на задворках мира. И тогда она улетит отсюда, потому что тут ей не хватит места для жизни.

– Никогда такого не будет, – буркнул Мишель.

Я пожала плечами.

– Может, будет, может, нет. Хочешь убедиться в моих словах – продолжай доставать меня. Пока что я для нее – просто безобидная интрижка. Ей уже не впервой целовать меня – не веришь, сам расспроси. Не думаю, что она тебе много расскажет – истинные леди не хвастаются подобными вещами. Но уверена, она так ведет себя отчасти потому, что знает – я здесь не задержусь. Так что какая тебе от меня опасность?