Звонок из прошлого - Бен Элтон

Стоя в некотором отдалении, в непроницаемой тьме возле витрин заброшенного магазина, Питер внимательно наблюдал за происходящим. Как и Полли, его раздирали страшные догадки, сомнения и тоскливое беспокойство. Он просто не мог поверить собственным глазам! В двадцать минут третьего ночи в квартиру Полли вошел мужчина! А то, что этот человек пришел именно к Полли, не вызывало никаких сомнений: во всем доме только в ее окнах горел свет. Но самое худшее было в другом. Мужчина, которого Полли впустила к себе в квартиру в такой час, был тот самый гнусный хам, который напал на Питера у телефонной будки, и более того – напал без всякой на то причины!

Питер почти не мог заставить себя думать о том, что последует дальше. По его сведениям, у Полли сейчас не было постоянного бойфренда. Ходил к ней один несколько месяцев тому назад, но, кажется, теперь он больше не появляется. Может быть, потому, что Питер несколько раз запускал в окна его машины кирпичами, так что тот просто решил больше не рисковать. В последнее время Полли всегда оставалась по ночам одна. Но сейчас она была не одна. В середине ночи она наслаждается обществом какого-то бешеного американца!

Питер еще сильнее вжался в тень магазина. Он должен сконцентрироваться, понять, что ему делать дальше. Он пошарил в кармане плаща в поисках кулька с конфетами, которые всегда таскал с собой на ночные любовные дежурства, – чтобы легче было коротать время. С шумом посасывая леденец, он принялся думать.

А в это время наверху, за оконной занавеской, Полли снова остро озаботилась своей внешностью. На ней все еще была надета только старая ночная рубашка и трусики. А у дверей вот-вот должен появиться мужчина! Так дело не пойдет. Она бросилась к постели, попутно пытаясь достать из косметички губную помаду. Поймав свое отражение в зеркале, она только застонала при виде своих встрепанных волос и красных кругов вокруг глаз – результат ее недавних слез.

Беспристрастный наблюдатель вынужден был бы констатировать, что, несмотря на странность ситуации и вообще на все обстоятельства прошлой жизни, Полли все еще хотела выглядеть в глазах Джека привлекательной.

Но времени у нее было ровно столько, сколько требуется человеку, чтобы подняться на три пролета лестницы. Полли судорожно попыталась одновременно расчесать волосы, вытереть слезы с глаз и сбросить с себя ночную сорочку. Очень быстро она поняла, что эти действия совершенно несовместимы. Особенно если она в то же самое время хочет еще накрасить губы и найти в ящике среди множества набросанных там вещей хоть одну целую пару колготок.

– Спокойствие. Только спокойствие, – повторяла она себе, в то время как ее живот исполнял некий совершенно потрясающий элемент олимпийской гимнастической программы, который он норовил воспроизвести с самого момента ее пробуждения пять минут назад.

Джек в это время уже преодолевал последний пролет лестницы.

Так вот каково ее пристанище, в котором она в конце концов обосновалась, думал он на ходу.

В этих многоквартирных домах места общего пользования, как правило, производили угнетающее впечатление. Кучи почтового мусора и местных рекламных листовок перед входной дверью. Стопки писем, адресованных давно съехавшим жильцам, на шатком столике в холле. Перегораживающие проходы велосипеды, немытые и обшарпанные деревянные стремянки, громадные подозрительные пятна на выцветших обоях. Единственный эстамп в рамке на первом этаже, давно перегоревшие лампочки, бессмысленно свисающие с потолков на залепленных грязью шнурах.

Такой экстраординарный визит, думал Джек, – и такая убогая обстановка. Вполне подходящая, чтоб у кого угодно отбить романтические чувства и привести в уныние.

Подойдя к двери, Джек сверил номер квартиры с информацией со своего файла и постучал. Полли взвизгнула и споткнулась о кресло.

Слишком поздно одеваться. Проклиная все на свете, она снова натянула на себя все ту же ночную сорочку (лучше в ней, чем вообще без ничего, рассудила она в порыве отчаяния) и подхватила с пола валяющееся там платье, которое намеревалась на себя надеть. Но одного взгляда на это платье оказалось достаточно, чтобы понять всю его неприемлемость. Оно слишком старое, грязное и вообще ужасное. Напоминает лестничную площадку в ее доме. Ничей глаз, кроме ее собственного, ни в коем случае не должен видеть его. Зашвырнув забракованное платье под кровать, она снова побежала к шкафу и начала рыться в головоломных сплетениях вешалок. Через несколько мгновений на свет было извлечено другое платье – тоже коротенькое, легкомысленное платьице, подаренное ей на Рождество. Слегка прозрачное и отороченное искусственным мехом. Она ни разу в жизни его не надевала и уж тем более не собирается делать это теперь. Лучше остаться в грязном тряпье, чем появиться в этом смехотворном наряде с потугами на обольстительность.

Снова стук в дверь. Полли больше не могла увиливать от неотвратимого хода событий и тянуть время. В отчаянии она схватила с вешалки старый пластиковый дождевик. Конечно, он выглядит ужасно, но все-таки закрывает гораздо больше, чем старая мужская сорочка.

Она приблизилась к двери и заглянула в глазок. Джека она узнала моментально. Даже темнота на лестничной площадке и деформирующий эффект глазка не могли замаскировать его красивого лица и фирменной американской челюсти.

Джек вернулся.

Полли сняла с двери цепочку и открыла дверь.

И вот он перед ней, как видение в полумраке лестничной площадки.

Как шпион.

Он был одет в один из тех неизменных американских габардиновых плащей, в которых с легкостью можно себе представить и Хамфри Богарта, и Гаррисона Форда. Такие плащи всегда в моде; как и в случае с Элвисом Пресли, время не оказывает на них никакого влияния. Джек в нем выглядел очень стильно, с приподнятым воротником, как в лучших голливудских шпионских лентах, с ремнем, продернутым через пряжку. У Полли в квартире горел лишь слабый свет ночной лампы. Джек был освещен только уличным фонарем, который бросал свой оранжевый свет через окно лестничной площадки.

– Джек! Неужели это ты, Джек?

Полли все еще стояла в полутьме, слабо освещенная настенным бра из спальни. Вся сцена была классически noir.[1]

– Привет, Полли, вот было времечко.

В первый момент могло показаться, что Полли сейчас бросится ему на шею. В первый момент ей самой так показалось. Но потом воспоминания о его измене остановили ее порыв, и даже улыбка сбежала с ее лица, уступив место гримасе отчуждения.

– Да, да, было время, – ответила она, отступив на шаг в комнату. – Что ж ты вдруг изменил своей привычке? И что тебя сюда привело?

– Я приехал повидаться с тобой.

Он произнес эти слова так, как будто в них было что-то вразумительное. Как будто дальнейших объяснений не требовалось вовсе.

– Повидаться? В такой час?

– Да.