Инфицированные - Скотт Сиглер

– Я прекрасно понимаю шаткость ситуации, – кивнул Эймос. – Просто мне кажется, что Мюррей зашел слишком далеко. Одно дело не допускать утечки информации, и совсем другое – сознательно лишать себя хотя бы минимального количества специалистов. А что случится, если объявится сотня Мартинов Брубейкеров и никто не будет подготовлен к такому повороту? Самая мощная бомба террористов – ничто по сравнению с сотнями сумасшедших, готовых перегрызть друг другу глотки!

Эймос снова подошел к своему рабочему месту, оставив Маргарет наедине с обгоревшим трупом. Непрекращающийся процесс разложения частично изменил состояние окостеневшей руки Брубейкера: если раньше она занимала вертикальное положение, то теперь существенно наклонилась вниз. Чернеющее, размягчающееся тело не оставляло много времени для анализа.

Маргарет задумалась над замечанием Эймоса. Если на самом деле существует подпольная лаборатория с технологическими возможностями создания на генетическом уровне паразита, способного изменить поведение человека, то, может быть, уже слишком поздно?

Перри проснулся от собственного крика. Ключица горела от боли, словно он скреб ее металлической теркой для сыра. Пальцы правой руки были холодные, мокрые и липкие. Сквозь щель между шторами пробивались лучи восходящего солнца, играя в кристалликах льда на оконном стекле. Комната постепенно наполнилась тусклым светом зимнего утра.

Перри пристально посмотрел на свои руки – казалось, они покрыты шоколадным сиропом, густым и липким. Он долго нащупывал выключатель на торшере. Вспыхнула электрическая лампочка, осветив комнату и его руки. Перри сразу понял, что это не шоколадный сироп.

Это кровь.

В ужасе раскрыв глаза, Перри осмотрел кровать. Белые простыни были измазаны кровью. Протерев глаза, он бросился в ванную и приник к зеркалу.

На левой части груди виднелись тонкие струйки крови и кровавые следы от пальцев. Видимо, ночью он продолжал расчесывать кожу в местах зуда, глубоко вонзаясь ногтями в плоть. Левую ягодицу тоже покрывали пятна крови – некоторые из них были на ощупь сырыми, некоторые – липкими, а некоторые – абсолютно сухими.

Перри охватил ужас, когда он заметил крупные капли крови на трусах. Сняв их, Перри издал вздох облегчения: на мошонке, слава богу, крови не было.

Да, выходит, он чесался всю ночь, беспрерывно и с такой яростью, которой не замечал в себе в дневные часы. Почему же он не проснулся? Выражение «спал как убитый» в данном случае выглядело бы явным преуменьшением. Но, несмотря на более чем тринадцать часов сна, он все-таки чувствовал усталость. Усталость и голод.

Перри внимательно посмотрел на себя в зеркало. Бледная, почти белая кожа, испачканная полосками собственной крови, которые после высыхания стали бурыми. Он выглядел словно холст для детского рисования пальцами или как древний шаман, нарядившийся для племенного ритуала.

За ночь сыпь увеличилась, отдельные пятна стали размером с долларовую монету и приобрели красновато-желтый цвет. Перри изогнулся, пытаясь рассмотреть в зеркало поражения на спине и ягодицах. Они выглядели как и прежде, то есть ночью, он, видимо, их не расчесывал.

Не зная, что еще предпринять, Перри быстро принял душ, чтобы смыть с тела запекшуюся кровь. Положение хуже некуда, но именно сейчас он мало что мог предпринять. Кроме того, через несколько часов нужно быть на работе. После работы нужно записаться на прием к врачу.

Перри тщательно вымыл руки, затем наложил остатки противочесоточной мази, проявляя особую осторожность по отношению к ранам на ноге и ключице. На оба участка Перри наложил лейкопластырь, потом оделся и приготовил обильный и сытный завтрак. Желудок стонал от голода, и это ощущение было намного острее, чем обычно по утрам. Он приготовил яичницу из пяти яиц, поджарил восемь гренок и запил двумя большими стаканами молока.

В целом сыпь почти не ощущалась, хотя пятна выглядели хуже, чем когда-либо. Если бы они больше не чесались… Перри искренне надеялся, что к концу дня сыпь уляжется. Уверенный, что организм справится с проблемой, он собрал потрепанный портфель и отправился на работу.

Маргарет с недоверием смотрела на экран.

– Эймос, – позвала она коллегу. – Подойди-ка.

Эймос неслышно подошел, бодрый как никогда.

– Что у тебя?

– Я закончила анализ образцов, взятых из различных частей тела, и обнаружила большие количества нейротрансмиттеров, особенно в головном мозге.

Эймос наклонился вперед, поближе к монитору.

– Чрезмерно высокие уровни допамина, норэпинефрина, серотонина… Господи, его нервная система вышла из-под контроля! Чем это вызвано?

– Не совсем моя специализация, необходима дополнительная проверка. Тем не менее повышенные уровни нейротрансмиттеров могут вызывать параноидальные расстройства и даже психопатическое поведение. И я не уверена, что когда-либо был зафиксирован пациент с такими высокими уровнями. Новообразование контролирует жертвы с помощью естественных средств. Эх, если бы обследовать живой организм, увидеть внутренние части проклятых наростов… А мы уже во второй раз оказываемся в ситуации, когда процесс гниения почти полностью уничтожил необычное новообразование. Как будто тот, кто придумал этот кошмар, заранее предусмотрел разлагающий фактор, чтобы труднее было докопаться до истины.

Маргарет прокрутила мысль в голове. У нее начала формироваться другая теория.

Эймос указал на экран.

– Нарост либо производит сам, либо вызывает производство чрезмерного количества нейротрансмиттеров, что дает воспроизводимые результаты. Блестяще. Просто великолепно!

– Есть и другие варианты, – сказала Маргарет. – В тканях, окружающих нарост, уровень энкефалинов повышен в семьдесят пять раз. А энкефалин – естественный болеутолитель.

Эймос на секунду задумался, на его лице промелькнуло восхищение.

– Что ж, разумно. Похоже, новообразование вызывает массовое поражение окружающей ткани. А тот, кто все придумал, очевидно, не хотел, чтобы организм-носитель ощутил боль. Уровень сложности просто астрономический.

– Эймос, прекрати их хвалить! – отчитала коллегу Маргарет. – Не забывай, мы здесь для того, чтобы прекратить эти вещи.

Он улыбнулся.

– Очень трудно не испытать изумление, Маргарет. Подойди сюда и взгляни на то, что сейчас под стеклом ультрафиолетового микроскопа.

Маргарет подошла к прибору, с которым Эймос работал последние полчаса, и, нагнувшись, прильнула к окуляру. Образец выглядел как обычная нервная клетка. Эймос выполнил превосходную работу по изоляции и подготовке ткани: пальцевидные дендриты, окрашенные и излучающие металлическую голубизну под ультрафиолетовым светом, выступали за пределы более толстых аксонов. Такая же связь обеспечивает передачу сигналов в организме любого животного на планете.