Эта властная сила - Джудит Френч

– Нет! – закричала Кэтлин, но было поздно. – Не надо...

Когда мальчишка подбежал к нему, Шейн застонал и перевернулся на спину. Кэтлин рухнула на колени перед ним.

Джастис готов был разреветься.

– Этот уродский бык тебя боднул, да? – спросил он.

– Шейн, ах, Шейн! – шептала Кэтлин.

Он откашлялся и потрогал шишку на лбу. Еще одна быстро набухала у него возле виска. Щека была разорвана и по бороде стекала кровь, капая на землю и на воротник.

– Лежи спокойно, – предостерегла его Кэтлин, – твоя голова...

– Моя голова раскалывается, как будто по мне пробежало стадо быков. – Он закрыл глаза и помолчал с минуту, затем снова открыл их и посмотрел на Кэтлин. – Твоя девочка, Дерри, она...

– С Дерри все в порядке. Благодаря тебе и Джастису.

Кэтлин взяла его за руку. Его ладонь была мокрой и грязной, местами исцарапанной до крови. Слезы застили ей глаза.

– Это был самый храбрый поступок из всех, что мне доводилось видеть. Вы оба спасли Дерри жизнь.

– Самый храбрый? Скорее, самый глупый, – возразил ей Шейн и попытался встать. Но силы оставили его, и он снова лег. Глаза его закрылись, а лицо исказилось гримасой боли. Спустя минуту он снова открыл их и посмотрел на Джастиса:

– Где бык?

– Не стоило Дерри соваться в загон.

– Не вставай, Шейн, – Кэтлин положила руку ему на плечо, не давая подняться, – тебе лучше полежать.

Шейн застонал и судорожно сглотнул.

– Не шевелись, – приказала она, – тебя могло здорово потрепать. Ты даже не представляешь, чем все это могло закончиться. Я принесу мокрое полотенце, чтобы...

– Вот дерьмо! Ни черта ему не будет! – встрял Джастис. – Разве может его свалить какая-то шишка?

– Попридержи язык, парень, – велел ему Шейн, – здесь дамы.

– Вот именно. Думай, прежде чем сказать. А не то я вымою тебе рот с мылом, – припугнула его Кэтлин.

Джастис зыркнул на нее исподлобья. Шейн снова застонал, перевернулся на живот, подобрал под себя локти и колени и приподнялся.

– Ты слышал... что тебе мать сказала?

– Она мне не мать.

Шейн попытался встать, но с первой попытки это ему не удалось. Тем не менее он оттолкнул руки Кэтлин, которая хотела помочь ему. Он все же поднялся на ноги и стоял, пошатываясь. Шейн огляделся по сторонам:

– Где Голиаф?

– Она его выпустила, – ответил Джастис, – она просто открыла ворота, и он убежал.

– Умно. Я сам не додумался бы. – Он закрыл лицо обеими руками, борясь с желанием опуститься на землю. – Голова кружится.

– Ну разумеется. И о чем ты только думал?! – Кэтлин положила его руку себе на плечо, чтобы ему легче было стоять. – Тебе нужно отлежаться немного. Твою щеку должен осмотреть специалист. Надо послать кого-нибудь за док...

– Он убежал далеко, – сказал Гейбриел. Они с Мэри как раз подошли к ним. Да так тихо, что Кэтлин вздрогнула от неожиданности. Передав ружье Мэри, ковбой подставил плечо под другую руку Шейна, чтобы помочь Кэтлин вести его к дому. – А что до доктора, так ближайший, пожалуй, на переправе, у паромщика Джонсона.

– Этому шарлатану, доктору Фибе, я бы не позволил лечить свою собаку... если бы она у меня была, – сказал Шейн. – И я сам могу идти. Вовсе не обязательно тащить меня на себе.

– Видеть я, как ты ходить. – Мэри достала изо рта трубку и сплюнула наземь. – Миссис жена права, тебе надо постель.

Кэтлин все время поглядывала на Шейна, пока они тащили его к дому. Взор его был затуманен, а зрачки расширены. И это ее пугало.

– Послушай, врач бы тебя только посмотрел, и все.

– Я же сказал тебе, что не подпущу его ближе, чем на пушечный выстрел, – не унимался Шейн.

– Но почему «нет»? – настаивала на своем or Кэтлин.

Шейн поморщился при очередном вдохе, и Кейти подумала, что у него могут быть сломаны ребра.

– Я ему не доверяю.

– Да что в нем такого плохого? – удивилась Кэтлин.

– А он тупица, – в присущей ему манере встрял Джастис, – не может отличить коровьих лепешек от груздей.

– Это точно, – согласился с ним Шейн. – Мэри меня заштопает.

На очередном шаге он стиснул зубы, и лицо его стало белее мела. Кэтлин едва не упала в обморок, когда почувствовала рукой осколок кости под его кожей.

– У тебя же ребро сломано!

– И подозреваю, что не одно. – Он обернулся к Гейбриелу: – И где сейчас мой двухсотдолларовый племенной бык?

– Надо полагать, носится по восточному пастбищу. Он сшиб верхние жерди изгороди и перепрыгнул через нижние. Я подумал, может, стоит его пристрелить, пока он не учуял запах чужих телок?

– Не будем спешить.

Кэтлин нашла взглядом Джастиса:

– Джастис, отведи, пожалуйста, Дерри домой. Очень тебя прошу.

Дерри подбежала к Кэтлин и хлопнула в ладоши:

– Плохая коловка, бегала за моей уткой.

– Это моя утка, – поправила ее Мэри сурово.

Но Дерри с детской непосредственностью уже переключилась на насущные проблемы:

– Делли хосет пить.

– Мэри давать тебе что-то попить, – сказала индианка и прошептала на ушко девочке какие-то слова, от которых та захихикала.

Расстояние от пруда до дома показалось Кэтлин бесконечным. Когда они дотащили Шейна до его спальни на втором этаже, он был почти в бессознательном состоянии, а сама Кэтлин валилась с ног. Шейн помогал им, как мог, но под конец им уже пришлось волочить его по ступеням. Едва он оказался на кровати, Кэтлин велела Гейбриелу принести горячую воду, мыло и полотенца.

Ковбой нахмурился, и Кэтлин решила, что он откажется подчиняться ей, но Шейн открыл глаза и кивнул Гейбриелу.

– Лучше сделай, как она просит, – сказал он хрипло, – а то она не оставит нас в покое.

Кэтлин подождала, пока конюх выйдет из комнаты, затем стащила с Шейна один ботинок. Ее руки все еще тряслись от пережитого шока. Но она знала, что нужно занять себя работой, чтобы не думать о том, что могло случиться. Она боялась, что стоит ей закрыть глаза и она снова увидит перед собой разъяренного быка. Кэтлин даже мысли не допускала, что сейчас могла бы омывать холодеющее тело Шейна для погребальной церемонии.

Ей хотелось остаться одной и поплакать. Но у нее не было такой возможности. Несмотря на все заявления Шейна, что он в полном порядке, его состояние очень беспокоило ее. Ему было гораздо больнее, чем он пытался показать, и рана на голове могла оказаться весьма серьезной. Ей даже казалось, что он не захотел послать за доктором, потому что боялся, что ему скажут страшную правду об его увечьях.