Новые темные века - Джеймс Брайдл

сенсорных интерфейсов для взаимодействия с миром, – это единственные инструменты, позволяющие почувствовать мир, в котором вскоре будут господствовать гиперобъекты. Мы только-только начинаем их замечать, а уже теряем способность их понять.

Способность думать об изменении климата ухудшается из-за самого изменения климата. Как существование коммуникационных сетей подорвано из-за размягчения земли, так и наша способность договариваться и действовать в запутанных условиях экологических и технологических изменений снижается из-за неспособности людей понять, осмыслить сложные системы. И все же в центре текущего кризиса лежит гиперобъект такой системы: Интернет и образы жизни и мышления, которые она переплетает. Возможно, всемирная Сеть, этот уникальный гиперобъект – зарождающаяся культурная форма, возникшая из наших сознательных и бессознательных желаний в диалоге с математикой, электронами, кремнием и оптоволокном. То, что сейчас эта Сеть, возможно, ненамеренно, используется для ускорения кризиса, не означает, как мы убедимся в следующих главах, что она не может служить источником света.

Всемирная Сеть – это лучшая репрезентация построенной нами реальности именно потому, что ее так же сложно помыслить. Она сопровождает нас повсюду (телефоны в карманах), мы строим для нее вышки связи, дворцы для обработки данных, но она не сводится к отдельным элементам; она не привязана к конкретному месту и по природе своей внутренне противоречива – и это естественное условие существования самого мира. Сеть создается постоянно, намеренно и бессознательно. Чтобы жить в новые темные века, необходимо осознать эти противоречия и неопределенности, это состояние практического незнания. При правильном понимании Сеть может помочь осмыслить другие неопределенности, но для этого сначала необходимо сделать их видимыми. Чтобы работать с гиперобъектами, нужно верить в Сеть как в способ видения, мышления и действия. Она отрицает оковы времени, пространства и индивидуального опыта, которые характеризуют нашу неспособность постичь сложности новых темных веков. Она хочет, чтобы мы смирились с ее непостижимостью и неопределенностью. Угрозе разобщения и отчуждения Сеть вновь и вновь противопоставляет тот факт, что разделение невозможно.

Глава 4

Вычисления

Научные фантасты, чьи представления о современности часто отличаются от общепринятых, придумали специальный термин для одновременно сделанных открытий: «время парового двигателя». Уильям Гибсон так описывает этот феномен:

«В научно-фантастическом сообществе есть представление о так называемом времени парового двигателя, то есть времени, когда из-под пера двадцати или тридцати разных писателей внезапно выходят истории об одной и той же идее. Такой момент называют временем парового двигателя потому, что никто не знает, почему он был изобретен именно тогда, когда был изобретен. Птолемей уже описывал механизм работы парового двигателя, и ничто не мешало древним римлянам его создать. У них были игрушечные прототипы, а навыки обработки металла позволяли выполнить полноразмерную модель, но это так и не пришло им в голову»(1).

Паровой двигатель был реализован именно тогда, когда пришло его время, – это почти мистический, телеологический процесс, который происходит вне нашего привычного понимания исторического прогресса. Различные идеи и события – все, что должно было сойтись, чтобы некое изобретение стало возможным, настолько непостижимо, что открытие напоминает рождение новой звезды: магическое и ранее невообразимое. Однако история науки показывает, что любые изобретения одновременны и исходят от множества авторов. Первые трактаты о магнетизме появились независимо друг от друга в Греции и Индии примерно в 600 году до н. э., а в Китае – в Ⅰ веке. Доменная печь впервые появилась в Китае в Ⅰ веке, в Скандинавии – в XII веке, то есть существует вероятность преемственности, заимствования, хотя на северо-западе Танзании народ хайя владел технологией производства стали еще 2000 лет назад, задолго до того, как это знание проникло в Европу. В XVII веке Готфрид Лейбниц, Исаак Ньютон и многие другие независимо друг от друга сформулировали принципы математического анализа. В XVIII веке понятие кислорода практически одновременно появилось в работах Карла Вильгельма Шееле, Джозефа Пристли, Антуана Лавуазье и других, а в XIX веке Альфред Рассел Уоллес и Чарльз Дарвин почти одновременно выдвинули теорию эволюции. Такие истории создают обманчивое впечатление о героизме истории, рисуют картину, где гений-одиночка упорно трудится, чтобы явить миру уникальное открытие. История, по сути, является сетевой и вневременной: время парового двигателя – это многомерная структура, чувствительная к колебаниям времени, но незаметная.

Несмотря на такие глубинные закономерности, каждая история открытия – это маленькое чудо; вы узнаёте об авторах и их прошлом, видите смысл и логику в том, что ими сделано, понимаете, что все произошло так, как и должно было произойти. Сама история подсказывает, что именно эти люди должны были стоять за этим открытием.

Создатель Всемирной сети Тим Бернес-Ли выступил в 2010 году в Уэльсе с речью «Как случайно возникла всемирная Сеть»(2). Счастливая экзегеза компьютерных вычислений и в то же время история скромного героя. Партнеры Тима Бернеса-Ли – Конуэй Бернес-Ли и Мэри Ли Вудс – были специалистами по компьютерным технологиям, они познакомились в Манчестере в 1950-х годах, когда работали над «Mark I» – первым многофункциональным компьютером, доступным потребителям. Позднее Конуэй разработал технологию редактирования и сжатия текста, а Мэри – симуляцию маршрутов лондонских автобусов, которая позволила справиться с задержками на городском транспорте. Тим Бернес-Ли описывает свое детство как «мир, полный электронных вычислений», в самом начале своего пути он экспериментировал с магнитами и переключателями из гвоздей и проволоки. Его первым изобретением стало ружье на дистанционном управлении, работающее по принципу мышеловки. Он опробовал его на своих братьях и сестре. Тим подчеркивает, что родился почти одновременно с изобретением транзисторов, поэтому, когда пошел в среднюю школу, те только-только появились в продаже в магазинах электроники на Тоттенхем-Корт-роуд. Тогда он занялся конструированием простейших электронных схем для дверных звонков и домашних сигнализаций. Пока он осваивал паяльник, на рынок выпустили новые транзисторы, и стало возможным создавать более сложные электронные схемы. С появлением интегральных схем он смог переделать старые телевизоры в видеодисплеи. По сути, он собрал все необходимые компоненты для компьютера, хотя и нерабочего. К тому моменту он уже учился на физическом факультете, после настраивал цифровые принтеры и только затем устроился в ЦЕРН, где работал над идеей гипертекста, о котором до этого задумывались Вэнивар Буш, Дуглас Энгельбарт и другие. Поскольку он работал в непростой организации и разработчикам нужно было обмениваться взаимосвязанной информацией, он присоединил свое изобретение к протоколу передачи данных (TCP) и системе доменных имен, которые легли в основу Интернета и – вуаля! – Всемирная паутина появилась как нечто естественное и само собой разумеющееся, будто так и задумывалось.

Конечно, эту историю можно рассказать иначе, но она отзывается в