Сигареты и пиво - Чарли Уильямс

И вот что я те скажу, друг — лучше б, бля, я этого не делал. Я говорил, что Сэл выглядела хреново? А после вчерашнего она стала еще и покопанной. Шрам шел вниз по одной щеке и вверх по другой, и еще маленький порез на лбу. Все было зашито, конечно, все такое, но штопка еще. никогда не делала лицо менее уродливым, и в этом случае тоже.

Я знал, что нужно что-нибудь сказать. По ее поводу.

— Думаю, не стоит тебе заниматься стриптизом, — сказал я, выдав дружелюбную улыбку. — Если только бумажный пакет не надевать на голову.

Честно говоря, ей бы и так стоило выступать с пакетом на голове, еще до прошлой ночи. Но сейчас-то точно без пакета не обойтись. Об этом я говорить не стал, конечно. Я приготовился к разборкам, но она повернулась ко мне задницей и ушла в спальню, хлопнув дверью, аж портрет Элвиса на стене закачался. Я ей этот портрет на день рождения подарил. Ну, на другой день рождения.

Я вздохнул и поднялся с дивана. Пошел к двери и приложил к ней ухо. Она рыдала, довольно громко, так, чтобы я услышал. Но это были не ее обычные штучки. На этот раз она плакала по-настоящему. Я взялся за ручку двери и постоял так пару секунд. Потом взял себя в руки и сделал шаг назад. Взял ее сигареты, закурил и пошел себе, тихонько закрыв за собой дверь.

Ну да, вы, небось, считаете, что я мудак, да?

Ну че, так и есть, мудак.

Такой же, как и тот чувак, который разбил мне вчера вечером морду. И такой же, как все те мелкие говнюки, которые вчера закидали “Хопперз” битым стеклом. Такой же, как мой старик, из-за которого я пошел по этой мудацкой дорожке, такой он был расчудесный. И такой же, как каждый придурок в этом городе. Все они мудаки. И Сэл тоже. Так что нехуй тут в меня пальцами тыкать и нос морщить, если повнимательнее посмотреть в зеркало, там тоже обнаружится мудак.

Ясно?

Так что закрой хлебало или вали на хуй.

Я залез в свою “Капри” и поехал в город, и чем дальше я уезжал от Сэл, тем становилось проще. В конце концов, у меня есть работа. Мне нужно найти телку и чувака, которого предстоит уделать. Я знал, что эти две вещи я смогу сделать, если поднапрягусь, даже если все остальное пойдет через жопу. На самом деле, я знал, что если справлюсь с этим, все остальное подтянется. Понимаете, все дело в уверенности. Надо сделать первый шаг, а остальное само пойдет. Вот что мне надо сделать:

1. Разобраться с Франкештейном. Он уделал меня вчера вечером в “Хопперз”, и если я его загашу, это поможет мне восстановить общественный статус, типа того.

2. Выебать Жирную Сандру и ее автоматных макак.

3. Когда я говорю “выебать”, я имею в виду не в буквальном смысле слова, мудила.

4. Пиво и сигареты.

Но сначала я заскочу в “Длинный нос”. Сегодня день получки, а у меня осталась только пятерка. Ну, и, может, пропущу там пару пива. Пацану нужно поднабраться сил перед тем, как вершить великие дела, вот.

— Нет.

Я оглядывал бар и посасывал пиво. Тихое время ланча в самом тихом заведении города. И оно мне вполне нравилось. Я провел достаточно времени в “Хопперз” в окружении убогих алкашей и грязных шлюх, которые считаются, типа жителями города. Так что вне работы мне нужно было какое-то спокойное место, чтобы пропить бабки, заработанные тяжким трудом. А поскольку в “Длинном носе” рулил Натан, это было как раз такое место.

— Че ты сказал, Натан? — переспросил я.

Мало кто может расслабиться, если Натан рядом. Я был одним из тех, кто мог, но только потому, что со мной легко иметь дело. Я знаю, что он все про всех знает, но мне насрать. А другие пацаны не сильно рады этому его свойству. Натан знает про всякую мелочь, которую они затевают. Но его дар стал его проклятием — ему приходилось заправлять самым непопулярным кабаком в Манджеле.

— Я сказал — нет. И не стану повторять. Прочисти уши. Услышать слово “нет” достаточно просто, думаю, вряд ли есть заслуживающая внимания причина, по которой ты не услышал его с первого раза.

Пока пиво лилось мне в глотку, до меня допер смысл того, что сказал Натан.

— Че, бля, значит, “нет”?

— Я тебе уже говорил Блэйк — будь любезен следить за своей речью в моем баре — тут дамы.

— Не вижу ни одной.

— Суть не в этом.

— А в чем?

— В принципе.

— Где моя блядская зарплата?

— Я тебе не плачу. — Он пожал плечами и пошел по своим барменским делам, как будто он мне только что сказал, что у него кончился арахис.

— Лады, Натан, — сказал я, затягиваясь сигаретой. Обычно Натан не играет в такие игры. Но это, видать, игра. Иначе, в чем понт. — Ладно, поиграем. Почему я не получу бабок?

— Ты не получишь бабок, Блэйки, потому что я тебе больше не плачу.

Я потушил сигарету и поставил перед ним пустой стакан.

— Че? — Я прикурил новую сигарету и отшвырнул пустую пачку.

Он вздохнул.

— Я не люблю повторяться. Если хочешь получить зарплату, поговори со своим новым боссом. Уверен, он будет кассиром не хуже меня. И подбери пачку, пожалуйста. — Он взял мой пустой стакан и налил мне еще.

— А? Но ведь ты же владелец “Хопперз”, так?

— Не так. — Че?

— Больше не владелец.

— Да брось ты.

— Нет. С прошлого вечера.

Я вспомнил, что он просто глумится, и слегка успокоился. — Ладно, Натан. А кто, бля, тогда владелец?

— Прекрати материться.

Хуй там успокоишься — мне хотелось перебраться через стойку и двинуть ему в грызло. Но это же бармен Натан. Такое можно сделать с любым барменом, только не с ним.

— Кто?

Он протирал краны, насвистывая какую-то мелодию, которую я не знал.

— Ник Нополи, — сказал он.

— Кто, бля?

Он пошел обслужить клиента. Я начал перебирать всех Ников, которых знал. Был Ник Лич из школы. Он исчез лет десять тому, а пацаны, которые исчезают в Манджеле, как правило, обратно не возвращаются. Небось, слишком часто ошивался в Норберт-Грин, не иначе. Еще был Ник Сойл. Но он старый пердун, который проводит все свое время, делая ставки по десять пенни у букмекеров. Он бы ни хера не стал покупать “Хопперз”, да он и не выигрывал столько никогда. Я стал думать о других Никах, сильно подозревая, что зря напрягаю мозги. Я знал, кто такой Ник Нополи. Только не хотел это признавать. Если как можно дольше не принимать во внимание этот факт, может, этот как-то изменится, и тогда Ник Нополи окажется кем-нибудь еще.

Но, знаете, я че-то не очень понимал, с чего я так напрягаюсь. Всего лишь мелкий засранец. С охуительно отвратной тачкой.

— Ник Нополи, — проговорил Натан, сложив руки и опершись о стойку — чужак. — Он обстоятельно так мне подмигнул, типа уже сказал все, что нужно было сказать.