Мобберы - Александр Рыжов

«Пишу мало. Не знаю, пришлю ли я вам что-нибудь для следующей книжки. Пламя вдохновения погасло. Зажжётся ли его светильник? Трудно жить, когда ничего не сделал, чтобы заслужить своё место в жизни. Надо что-то сделать хорошее, высокое, а жить и не делать ничего – нельзя…»

Кому и когда это писано? «Д. В. Веневитинов – М. П. Погодину. 7 марта 1827 года, Санкт-Петербург». Жить Веневитинову оставалось меньше десяти дней, а он рассуждает о хорошем и высоком, которое надобно сделать в будущем. Здесь же жалуется на здоровье («сейчас я пишу тебе, а во всём теле ломота, голова тяжела»), хотя в письме к сестре, написанном всего лишь тремя днями ранее, о недомогании ни слова – напротив, он бодр и полон прожектов. Делится впечатлениями от концерта в Филармоническом обществе, пишет о том, что жаждет поскорее дождаться настоящей весны, чтобы вволю пошляться по питерским островам. Но смерть уже ждёт его.

«Обедаю за общим столом у Andrieux. Там собираются говоруны и умники Петербурга. Я, разумеется, молчу, и нужно прибавить, что я стал очень молчалив…»

Н-да, непростой человек был этот Дмитрий Владимирович…

«Письмо твоё сегодня получил. Кто вбил тебе в голову, что я связался с Б.? Я и в лицо его не видел и верно к нему с первым визитом не поеду. Энигматических твоих фраз почти не понимаю…»

От чтения Риту оторвал затрясшийся на столе мобильник. Она, не выпуская из руки писем, поднесла его к глазам. Номер не определялся. Повеяло недобрым. Хмыкнув, она в прямом и переносном смысле приняла вызов:

– Слушаю.

– С выпиской, чувиха… Башка цела, не кружится? – голос на противоположном конце воображаемого провода походил на чавканье болотной гнили.

– Кто говорит?

– Конь в пальто. Виделись недавно, на Невском. Должна помнить, если память не отшибло.

Живот колко засвербило, словно его сызнова просверливала холодная сталь ножа.

– Что вам нужно от меня?

– Х-ха! – хрюкнула мембрана. – Не выкобенивайся, а то кранты будут и тебе, и твоим фраерам… Нам нужен пароль.

– Какой пароль?

– На сайте этого хрена… Калитвинцева есть закрытая страница. Она защищена паролем. Ты его знаешь.

– С чего вы взяли? – спросила Рита, справившись со страхом и думая о том, как правильнее построить неожиданные переговоры с жестокосердным неприятелем.

– Ты нас за чмырей не держи! – свирепо чавкнула грязь. – Пароль ты знаешь. Там, на закладке, подсказка была.

– Что же вы ею не воспользовались? – с плохо скрытым торжеством спросила Рита. – Закладка у вас, вот и кумекайте.

– Ты!.. – заплюхало со злым придыханием. – Не скажешь пароль, урою!

– Я с хамами не разговариваю, – надменно произнесла Рита и собиралась отключиться от омерзительного грубияна, но подумала: не выставить ли ему свои условия?

– Бомбы в квартире Калитвинцева – ваших рук дело?

– Наших!

– Кто вы и что ищете?

Собеседник перестал браниться и язвительно прочавкал:

– Может, тебе ещё адреса-фамилии назвать? Или самим в ментовку причапать, покаяться?

Да, маловероятно, чтоб покаялись. Попробуем снизить запросы:

– Хорошо. Я скажу вам пароль. Но не задаром.

В ответном хлюпанье Рита уловила растерянность. Не ждали от благородной девы такой меркантильности?

– Бабла хочешь? Сколько?

– Деньги мне не нужны. Отдайте вторую часть статьи.

– Какой статьи, какую часть?

Но Рита уже всё поняла и знала точно: можно сторговаться.

– Калитвинцев выложил на сайт не весь текст. Если вы рылись в его компьютере, значит, вторая часть у вас. Дайте мне хотя бы копию, и я скажу вам пароль.

– Нет у нас ни хрена!

– Есть! Ты мне пургу не гони! – Рита, писавшая недавно курсовик с мудрёным названием «Предпосылки возникновения и преимущественные сферы использования жаргонных слов и оборотов второй половины ХХ века», с лёгкостью перешла на язык врага. – Станешь мозги пылесосить, обломится тебе вместо пароля такая вешалка, что век будешь на цырлах бегать и баланду кирзачом хлебать! Въехал, чмо, кто в нашем раскладе банкует?

Эта сентенция, произнесённая с неподдельной агрессией, заставила гнилую топь чавкнуть с уважительным присвистом:

– Во, падла… Где наблатыкалась?

– Пошёл ты… Хочешь – меняемся. Баш на баш. Не хочешь – вали.

– Лады, – причмокнула трясина, подумав. – Где стрелу забьём?

– Никаких встреч. Текст перешлёте мне на мыло, адрес я назову. А от меня получите пароль.

– Пароль вперёд!

– До свидания, – Рита отодвинула телефон от уха и умно сделала, потому что над болотом, свистя и лопаясь, взвихрился грязевой гейзер.

– Погоди ты… – заклохтало в мобильнике, и болото трансформировалось в птицеферму. – Диктуй адрес!

Рита продиктовала адрес одного из своих электронных ящиков, о котором не ведал даже майор Семёнов.

– Железо под рукой?

– Что?

– Комп, спрашиваю, рядом? Включай и жди письма. Щас отправлю. Трубу не клади, будь на связи. Как только получишь, высылай пароль. Если кинешь, я тебя…

Слушая сопение в трубке, Рита включила компьютер, вышла в Интернет. Письмо с прикреплённым файлом уже лежало в ящике. Она быстро сбросила файл на дискету, на всякий случай прогнала через антивирус и открыла.

– Чего ты там возишься? – нервничала топь. – Где пароль?

– Не трещи, дай проверить. Если лажу мне подсунули, чёрта вам лысого, а не пароль.

– Всё по понятиям, ты чё, не веришь?

– Вам – нет.

Рита ещё чуть-чуть помучила ожившую болотную субстанцию, затем нацелила стрелку курсора на слово «Ответить», набрала на открывшейся странице число 3131 и отправила письмо в виртуальное пространство.

– Получили?

– Ща проверим… – Сопение в трубке приняло сугубо сосредоточенный характер, после чего Рита услышала: – Пока не откроем сайт, трубу не бросай.

Рита, искоса поглядывая на текст, висевший перед ней на экране, дождалась удовлетворённого чавка и отключила телефон. Надо бы собраться с мыслями, обдумать состоявшийся диалог, переварить услышанное и случившееся, но Рита не хотела ждать. Непрочитанный фрагмент дразнил, заманивал. Она сгоняла на кухню, налила себе холодного чаю и, вернувшись с чашкой и обломком курабье, воткнулась глазами в экран.

«…Драгоценности, принадлежавшие княгине Волконской. Как известно, княгиня происходила из старинного рода Белосельских-Белозерских, её отец служил русским посланником в Сардинском королевстве. Родилась она в Турине и до двадцати лет жила в Италии. С детства, по воспоминаниям современников, она испытывала тягу к загадкам давних времён, внимательно изучала редчайшие фолианты, имевшиеся в родительской библиотеке. Не исключено, что ей удалось обнаружить упоминание о древних сокровищах и, воспользовавшись письменными указаниями, отыскать их. В равной степени можно предполагать, что сокровища были найдены не ею, а её отцом – крупнейшим знатоком древнеримского искусства, объездившим всю Италию и проявлявшим живой интерес к редкостям. Князю Александру Белосельскому-Белозерскому, очевидно, были ведомы многие тайны, в том числе такие, обладание которыми могло навлечь серьёзные неприятности. Не с этим ли связан поспешный отъезд всего семейства из Италии в 1809 году и подозрительная смерть князя не то от апоплексического удара, не то от паралича сердца?