Приглашение для невесты - Генриетта Рейд

— Рожки для миссис Муртаг. Я помню, она их очень любит. Боюсь, Стация своей хозяйке не готовит ничего подобного. Передайте, что торт будет готов вовремя и я отправлю его в поместье рано утром в день праздника, так что ей не о чем беспокоиться.

Прижав к груди пухлый кулек с рогаликами, Джулия дружески распрощалась и покинула словоохотливую мисс Каллен.

По дороге она заметила небольшую антикварную лавку. В витрине ее внимание привлек изящный хрустальный флакон для духов с крышечкой из серебра филигранной работы.

В нем была такая беспечная нега былых дней, такая хрупкая утонченность, что устоять оказалось невозможно.

Несмотря на то что владелец лавки сразу же начал жаловаться, что в Килбрайде торговля идет из рук вон плохо, ей немалого труда стоило уговорить его продать безделушку по сходной цене. Он долго не соглашался уступить, но, узнав, для кого предназначен подарок, вздохнул и согласился отдать вещицу «только ради вас».

— Нет, в самом деле, вы не поверите, как мало дохода дает эта лавка, сущие пустяки, не стоило и открываться. Хотя знаете, в свое время миссис Муртаг была здесь постоянной покупательницей, — мечтательно сказал он, натирая до блеска серебряную крышечку. — Мистер Барни с женой часто захаживали сюда, и, если на что-то у нее загорался взгляд — столик, этажерка, что-нибудь из серебра, — мистер Барни тут же доставал свою чековую книжку. Ни в чем не мог ей отказать, можете мне поверить. Но времена изменились, до меня доходят слухи, что теперь живут они скромно и от былого богатства не осталось следа. Впрочем, поговаривают, что тут всему виной ее сын, — насплетничал продавец, осторожно заворачивая хрупкий подарок в тонкую бумагу.

Джулия вышла из лавки в задумчивости и медленно побрела к рыночной площади. Становилось ясно, что местные жители явно недолюбливают Хью и скучают по прежним временам, когда деньги в поместье лились рекой. Они приписывают ему скаредность и обвиняют в том, что он не одобряет роскошные привычки своей матери. А может быть, циничные замечания Конора действительно имеют под собой почву? — с тяжелым сердцем размышляла она, пересекая брусчатую площадь, на которой остались следы недавней скотоводческой ярмарки.

Робко войдя в кафе «У Скалли», она растерянно оглянулась по сторонам. Перегородки из матового стекла делили помещение с цементным полом на небольшие кабинки. В каждой стояли невысокие скамейки, которые обычно ставят у камина, и крошечные круглые столики, сплошь залитые пивом. В одной из таких кабинок она заметила Эйлин. Та сидела за столиком, красивая, словно экзотическая бабочка. Рядом с ней на скамейку была небрежно брошена черная бархатная шляпка, светлые, пушистые волосы рассыпались по плечам.

Джулия пошла к ней, ловко огибая кабинки, чувствуя себя в своем льняном костюме неловко и простовато. Это был костюм, в каком могла бы ходить какая-нибудь гувернантка в старомодном романе, со стыдом подумала она, и впервые в жизни пожалела, что у нее нет красивых, модных вещей.

Как ни странно, она застала Эйлин все в том же необыкновенно приподнятом настроении.

— Я так рада, что ты пришла раньше Конора, — любезно сказала она. — Мы сможем поболтать наедине, немножко посекретничать. В конце концов, нам надо поближе познакомиться, если мы с тобой будем соседями, как ты считаешь? Что будешь пить? — Но вопрос оказался риторическим, потому что, не дожидаясь ответа, она уже подзывала владельца заведения. Мистер Скалли оказался круглым, очень живым и жизнерадостным на вид человеком. Румяный толстяк, словно сошедший с рождественской открытки.

— Простите, виноват. — Он кинулся, как мог, проворно протирать залитый стол довольно грязной салфеткой, да еще с такой энергией, что столик зашатался из стороны в сторону, как при землетрясении. — На чем вы остановились, мои дорогие барышни?

— Думаю, мы возьмем по айриш-кофе, — решительно сказала Эйлин. Потом, чуть понизив голос, добавила: — Будет жаль, если ты уедешь из Ирландии, не отведав фирменный напиток Тома. Он готовит его просто гениально. Скажи, Том?

Том расцвел счастливой улыбкой:

— Ну, не знаю, может, и так, мисс Эйлин. Некоторые даже говорят, что лучше моего ирландского кофе не подают во всех четырех провинциях старой Ирландии, так что сами судите.

Джулия проводила его изумленным взглядом, а Эйлин радостно рассмеялась:

— Не обращай на него внимания. Он просто хвастается, как типичный ирландец, чтобы перед тобой покрасоваться, вот и все. Как-то его кабачок включили в путеводитель по Килбрайду, вот он с тех пор и заважничал.

Однако было заметно, что мысли ее заняты совсем другим, и Джулия нервно заерзала на скамейке. Эйлин вдруг стала подозрительно дружелюбна и ласкова, однако серьезные глаза и пытливый взгляд выдавали ее озабоченность.

Эйлин покопалась в сумочке и достала сигареты.

— Думаю, пора нам с тобой открыть карты, Джулия. Начнем с того, что я знаю, зачем Уна выписала тебя в Лискуль.

От этого прямолинейного признания Джулия покраснела как рак.

Эйлин щелкнула роскошной, украшенной драгоценными камнями зажигалкой.

— О, не смущайся, не стоит. Я давно знаю Уну и легко могу просчитать ее действия. Признаться, мы с ней недолюбливаем друг друга. Она считает, что я интриганка и ни перед чем не остановлюсь, чтобы окрутить ее сына. Ей кажется, что Хью на самом деле нужна послушная жена, хозяйственная, которую она сможет полностью держать в своих руках. Хотя, знаешь, на самом деле, я думаю, когда дело дойдет до женитьбы, ей в любом случае не понравится будущая невестка, кого бы Хью ни выбрал. Она ужасная собственница, знаешь ли.

Джулия почувствовала, как сердце вдруг сильно застучало от волнения. Легкая женская беседа, которую завела Эйлин, быстро превращалась в тягостный судебный процесс.

В этот момент подошел улыбающийся Том Скалли, неся два прозрачных бокала с густой темно-коричневой жидкостью и толстым слоем взбитых сливок. Когда Джулия осторожно попробовала принесенный коктейль, он с гордостью доложил ей:

— Крепкий кофе, ирландский виски и сливки, мэм.

Джулия потянула через соломинку еще немного напитка и сразу поняла, что для нее он слишком крепкий и слишком приторный.

Эйлин насмешливо смотрела на нее поверх своего бокала.

— Для тебя это слишком крепко? — сладким голоском спросила она. — Знаешь, в этой стране и люди такие, и весь уклад такой же — все чересчур. И приезжим нужно время, чтобы к этому привыкнуть, но, разумеется, не всем это удается!

«Странно, она словно обвиняет меня в слабости», — обиженно подумала Джулия. Этакое похлопывание по плечу свысока, намек на то, что она не сможет поладить с непредсказуемыми Муртагами.

— Что ты хочешь всем этим сказать? — резко спросила Джулия, и в голосе ее зазвенели обида и злость.

Эйлин приподняла брови:

— М-м! Да вот ты какая злючка! А выглядишь милой овечкой.

— Ты ведь меня сюда позвала не для дружеской болтовни, Эйлин. Говори, что ты хотела мне сказать, напрямик.