Люди и боги - Роман Суржиков

Эрвин ответил с ухмылкой:

— А мне, граф, ничего не велено, так что я отвечу по собственному желанию. Если нападете, то получите чертей точно так же, как три предыдущих армии. Я не хочу расстраивать Нексию, потому прикажу поймать вас, граф, живьем. А ваши солдаты или сбегут, или подохнут.

Эдгар Флейм уныло погладил крысу.

— Герцог, я лишь передал слова Фарвея. Я не желаю битвы с вами, да и Фарвей не хочет вражды. Он надеется, что вы примете его предложение.

— Какое же?

— Вселенский собор заподозрил Галларда Альмера в ереси. Приарх дал ответ не словами, а оружием. Он даже попытался захватить в плен носительницу диадемы. Очевидно, капитул не простит такого и приговорит Галларда к смерти. Когда Галлард будет казнен, останутся два претендента на власть в Альмере: его вдова Лаура и малолетний племянник Альберт. Просьба Фарвея к вам, милорд: поддержите претензии леди Лауры.

— Дорогой, выпей кофе, — посоветовала Тревога.

Эрвин хлебнул.

— И сьешь конфетку.

— Здесь нет конфет.

— Есть сыр. Возьми кусок побольше и жуй с умным видом. Получишь время обдумать эту наглость.

Эрвин бросил в рот кусок сыра. (Запах взволновал Хартли, и граф угостил ее лакомством.) Наглость — слабое слово, тут требуется что-нибудь покрепче. Власть Блистательной Династии всегда держалась на том, что главные силы Великих Домов уравновешивали друг друга: Север враждовал с Западом, Альмера — с Надеждой. И тут Лаура Фарвей — любимая внучка герцога Генри! — подомнет под себя Алеридан. Чем это конится?..

Если Надежда с Альмерой объединятся в одно герцогство, то сильнее его не будет на свете. Через него проходят главнейшие сухопутные дороги, в его землях производится больше половины всей искровой силы мира, почти половина промышленных товаров. Земля Короны покажется карликом рядом с этим великаном!

Но с другой стороны, это уже фактически случилось. У Эрвина не просят помощи, ибо она Фарвею и не нужна. Требуется лишь признание.

— Милорд, — осторожно начал Эрвин, — приарх Галлард узурпировал власть в Альмере. Истинная наследница — леди Аланис, а в случае ее смерти — лорд Альберт.

— Фарвей согласен на брак Лауры с Альбертом. Это снимет все вопросы.

Конечно. Хитрая Лаура, сумевшая окрутить приарха, и безвольный мальчонка. Любопытно, кто будет главным в их семье?

Тревога шепнула:

— Чернь говорит: муж — голова, жена — шея.

— В данном случае, муж — волосы на затылке…

Граф Флейм почесал шейку Хартли. Крыса отрицательно мотнула головой, граф сказал:

— Да, вижу, что он не согласен. Милорд, мне велено привести вам некоторые аргументы. Во-первых, Дома Надежда и Альмера общими силами поддержат вас на выборах. Скорее всего, это даст вам корону.

— Только Фарвей станет сильнее императора, — мурлыкнула альтесса.

— Во-вторых, мы окажем вам полную поддержку в текущей войне. В частности, я возьму на себя осаду Флисса, а вы сможете уйти на помощь сестре — либо куда пожелаете.

— Мягко стелет, да твердо спать, — ввернула Тревога. — Тоже мужицкая поговорка. Знать бы, откуда это во мне?..

— В-третьих…

Здесь Эдгар взохнул особенно грустно. Предложил крысе кофе, она отказалась, наморщив нос.

— Умница девочка… Эх… В-третьих, милорд, я — не слишком богатый человек. И род мой, пусть и славный, запятнан известными событиями… Но герцог Фарвей обещал хорошее приданое в подарок моей дочери. Очень хорошее — один из искровых цехов Надежды.

Альтесса впилась ногтями в шею Эрвина:

— Что?! Он сватает тебе Нексию?! И слышать не хочу! Ты — мой!

— Нексия… — произнес Эрвин.

— Бесприданница. Внучка бунтарей. Еленовка. Еле-еновка! Женишься на ней — так и знай: умирать тебе нельзя! Попадешь на Звезду — Агата с тебя шкуру спустит!

— Хм, — обронил Эрвин.

Граф и крыса ждали его ответа. Эдгар был хмур. Хартли, кажется, улыбалась.

— Милорд, — заговорил Эрвин, — я высокого мнения о вашей дочери. Но на свет еще не родился тот герцог Ориджин, которого можно заставить жениться путем шантажа.

Граф кивнул, крыса тоже.

— Поймите правильно, герцог. Требование Фарвея лишь одно: от имени Севера и Короны признайте Лауру Фарвей наследницей приарха. Остальные позиции — наш дар. Вы вольны принять его либо отвергнуть. И добавлю еще одно. Магда Лабелин захватила груз очей, которые Совет Пяти обещал Фарвею и вам. Фарвей готов выделить войска для возврата этой потери, а затем отдать вам причитающуюся долю.

— И оставить себе тысячи оружейных очей, — ввернула альтесса. — Что сделает его армию сильнейшей в мире. Дорогой, если б невест выбирали по хитрости, Генри Фарвей был бы идеальной женой. Только он тоже еленовец. Елее-енове-еец!

Эрвин вспомнил Аланис. Что она бы сказала на это? Пожалуй, просто выдрала бы глаза графу Флейму. И зря, это ведь не его задумка. Бедный Эдгар — всего лишь голос. Хм, а ведь странно…

— Постойте-ка, граф. Позвольте задать личный вопрос: не голосу герцога Фарвея, а вам. Как полагаете, отчего Фарвей прислал вас с этой миссией?

Эдгар ответил без тени похвальбы, как-то даже грустно:

— Мой полк — лучший в Надежде. Мы сберегли традиции и выучку воинов Джонаса Лайтхарта. Если кто способен справиться с кайрами, то только мы.

— Тогда почему вы так унылы, граф? Фарвей признал вас сильнейшим из своих вассалов, обещал Нексии безумное приданное. Вероятно, и вас самого не обделил… Но вы смотритесь мрачнее покойника и зовете Фарвея не милордом, не герцогом, а просто Фарвеем. В чем секрет?

— Это вас не касается, — холодно рубанул Эдгар Флейм.

— А по мне, касается сильнее, чем все, сказанное раньше. Генри Фарвей хитер и скользок, я не слишком полагаюсь на его слова. Но вот Нексия ни разу не лгала мне. Если дочь пошла в отца, то вам я в какой-то мере могу доверять.

— И что с того? Решает Фарвей.

Эрвин покачал головой:

— Не согласен. Каждый всегда решает сам. Раз пришли вы, а не лорд Генри, то говорить я буду с вами. Пообещайте мне то, в чем лично можете поручиться. И я пообещаю кое-что лично вам.

— Не понимаю, о чем речь.

— Из ваших предложений мне очень понравилось одно: ваш полк займется Флиссом, чтобы я смог уйти. Недурно также, чтобы кавалерия Лиллидея прошла Алеридан без боя. Взамен и я сделаю вам предложение. Если вас посетит ностальгия по величию Дома Лайтхарт, примите к сведению: я тоже не прочь вернуться в славные былые времена.

Альтесса едва успела толкнуть Эрвина: «Смотри!» — в тот короткий миг, когда глаза графа вспыхнули огоньками. Вдох спустя искры погасли, и Флейм почесал шейку Хартли, а она благоразумно качнула головкой: «Нет, хозяин, не выйдет, безнадега…»