Избранник Небес - Алек Кадеш

— О'кей, сеньоры. Вы только что напали на офицеров полиции при исполнении служебных обязанностей. Но я готов закрыть на это глаза, если вы сейчас же выдадите нам кардинала Сантори.

— Его увезла «скорая помощь» за пять минут до вашего прихода, — ответил начальник охраны, поправляя съехавшую набок фуражку.

— То есть как — увезла? — спросил Лугани, не желая верить своим ушам.

— Сердечный приступ, что тут удивительного, — стараясь выглядеть спокойным, подтвердил Стефано.

Комиссар и инспекторы побежали к выходу, забыв о фальшивом ордере, который начальник таможни решил по окончанию смены отвезти в прокуратуру. Сняв номерные знаки с BMW комиссара, они помчались по хорошо освещенной автостраде, заставляя при помощи спецсигналов и проблесковых огней идущие впереди автомобили освобождать левую полосу.

Молодая 26-летняя врач-кардиолог «скорой помощи» Лиза Мейтнер поднесла вату с нашатырным спиртом к ноздрям Сантори, но он по-прежнему не приходил в себя.

— Расширенные зрачки, пульс не прощупывается на двух сонных артериях. Налицо все признаки комы. Ты зря теряешь время, чтобы привести его в чувство, — сказал санитар Лео, увидев растерянность на лице Лизы.

— Думаешь, пора вводить адреналин? — неуверенным голосом спросила она, все еще сомневаясь в том, что необходимо принимать радикальные меры.

— Лиза, проснись! О чем ты вообще говоришь? У него гипоксия, и он не дышит. Подключи его немедленно к аппарату искусственной вентиляции легких, иначе он умрет ровно через пять минут, — сказал санитар, удивляясь нерешительному поведению врача, чего раньше никогда не замечал за ней.

Поскольку у Лео было вдвое больше практического опыта, он сам ввел внутривенно два кубика адреналина пациенту, находящемуся в критическом состоянии. Лиза смотрела на секундомер в ожидании появления реакции введенного препарата. Прошло не менее минуты, прежде чем губы Сантори зашевелись. Врач отвела маску в сторону, и он произнес очень слабым затухающим голосом:

— Мы все — дети любящего нас Отца, и так будет… до бесконечности, пока мы сами не скажем «хватит».

— Что? Что вы сказали? — склонилась к нему Лиза.

Кардинал схватил врача за руку и, приподняв голову, прошептал ей на ухо:

— Стоит только подумать, что ты уже знаешь, как выглядит дьявол, и он тут же меняет свое обличье.

Не успела девушка осмыслить эту обрывочную фразу, как острая обжигающая боль пронзила насквозь ее тело.

— Йонг-йонг-йонг… — не менее десятка пуль пробили корпус кареты «скорой помощи», разбивая и разрывая все на своем пути.

Лиза громко вскрикнула и упала на колени, схватившись за левый бок руками. Санитар потянулся за стерильным бинтом, но как только он разорвал упаковку, еще одна автоматная очередь, выпущенная в фургон, сразила его наповал. Водитель «скорой» лавировал из стороны в сторону, сбивая окрашенные флюоресцентной краской пластиковые пирамиды и не давая седьмой модели BMW обогнать себя на узком участке автострады, где проводились ремонтные работы. Он знал, что скоро ему придется повернуть на виа Кристофоро Коломбо, и тогда его шансы выжить будут еще меньше, чем сейчас.

Вдавив педаль газа в пол, водитель переключился с пятой на четвертую передачу, затем снова на пятую и разогнал машину до ста шестидесяти километров в час. Когда стрелка на спидометре замерла, не желая уходить дальше, за отметку сто шестьдесят пять, он резко затормозил в надежде на то, что водитель машины преследователей ночью не успеет вовремя среагировать и врежется в задний бампер фургона. Но BMW резко взяла влево и, процарапав всю правую сторону, протиснулась между бетонным заграждением автобана и каретой «скорой помощи». Вырвавшись вперед, машина резко остановилась, развернувшись поперек дороги в тридцати метрах по движению.

Из машины вышли три инспектора и комиссар. Они в упор расстреляли кабину, продырявив ее, как решето. Истекая кровью, раненный водитель упал на пол, боясь даже пошевелиться.

Капитан Понти хладнокровно добил водителя выстрелом в голову. Затем он обошел фургон и открыл боковую дверь, из которой вывалилась рука убитой девушки. Направив пистолет на кардинала, он уже хотел нажать на курок, но выпущенные в него пули с характерным тупым звуком пробили его шею и раздробили кости позвоночника, повалив детектива на асфальт. В следующие секунды оставшиеся два инспектора упали как подкошенные, прошитые точными короткими автоматными очередями.

— Брось пистолет и медленно подними руки вверх! — раздались голоса из автомобилей, ослепивших фарами комиссара Лугани.

* * *

Кардинал проснулся в незнакомой ему светлой комнате с высокими белыми потолками, лишь отдаленно напоминающей медицинскую палату. Голова была необыкновенно чистой и ясной. Он оглянулся по сторонам. Кроме сиделки-монахини, читающей книгу у широкого окна, через которое были видны оголенные ветви деревьев, в комнате никого не было. С правой стороны от него стояла капельница, а с левой — только монитор, фиксирующий пульс и давление.

«Для интенсивной терапии аппаратуры явно недостаточно, значит, со мной ничего серьезного не произошло», — подумал Сантори.

Бутылка талой альпийской воды «Сан-Бенедетто», белые розы в вазе на прикроватной тумбочке и мягкая шелковая пижама с приятным запахом свежести подсказали кардиналу, что заведение, в котором он оказался, никак не могло быть тюремной больницей.

Облизав сухие губы, он отчетливо ощутил вкус мяты во рту. В памяти всплывали сцены его задержания в аэропорту: лица священников с Мальты, одному из которых он передал шкатулку и свою визитку; дерзкого сопляка, перерывшего все вещи в сумке; начальника таможенной смены Стефано, пообещавшего его вывезти в безопасное место; и еще этот удивительный цветной сон, в котором он парил подобно птице над Райским Садом.

Стрелки круглых настенных часов перевалили за десять утра. Приподнявшись на кровати, Сантори прокашлялся и потянулся за бутылкой воды. Уже немолодая сиделка тут же вскочила со стула, выронив книгу из рук, как будто кто-то обдал ее кружкой кипятка. Тонким высоким голоском она завопила:

— Ваше Преосвященство, вам врач категорически запретил вставать до его прихода.

Подбежав к кровати, она налила воду в одноразовый стаканчик и застыла с открытой бутылкой в руках, уверенная в том, что пациент захочет еще воды.

«Ваше Преосвященство — это намного лучше, чем Дитрих Фабер», — подумал Сантори, с жадностью опорожнив еще один стаканчик с водой.

— Мне приснился сон, сестра. Когда-то наш мир был таким же завершенным и прекрасным, как Райский Сад. Но потом земля вдруг наклонилась, и мы все упали, а когда поднялись на ноги, уже не могли стоять прямо.

— Слава Богу, что вы будете стоять твердо, да еще и на своих ногах, а не на протезах, — сказал вошедший в палату дежурный врач.

Уловив удивленный взгляд кардинала, врач представился:

— Лука Гаспирини, главный врач больницы. Перед тем как вас выписать, я обязан поинтересоваться, как вы себя чувствуете?