Янмэйская охота - Роман Суржиков

Франциск-Илиан пожал плечами:

— Ваше величество, милорды и миледи. Обвинение в измене столь же несостоятельно, как и предыдущее. Я покажу это сейчас с великой легкостью, и мы разойдемся по домам, не отнимая больше времени у владычицы. Баронет Эмбер, не будете ли вы любезны ответить на несколько вопросов?

— Если того пожелает суд.

— Суд желает прекратить хаос! Советник, вы вызываете баронета Эмбера как своего первого свидетеля?

— Можно и так назвать, если угодно.

— Стало быть, вы предлагаете перейти к опросу свидетелей ответчика? Обвинитель, вы имеете возражения?

Марк развел руками:

— Позволяю ответчику уцепиться за соломинку. Пускай обломит ее собственными руками.

— Вычеркнуть ремарку из протокола. Советник, приступайте к опросу баронета Эмбера.

— Благодарю, ваша честь. Баронет Эмбер, вы служите первым секретарем имперской дворцовой канцелярии?

— Да, ваше величество.

— Вы получаете сведения обо всех присягах и клятвах, принесенных по отношению к Короне?

— Да, ваше величество.

— Не сообщите ли суду, какие присяги приносил обвиняемый, лорд Менсон Луиза?

— Мне нужно свериться с учетными книгами, это займет немало времени.

— Я убежден, что вы, готовясь к данному процессу, просмотрели все документы, связанные с лордом Менсоном.

— И тем не менее, ваше величество, я предпочел бы перепроверить их.

Франциск-Илиан усмехнулся с невозмутимостью мудреца, предвидящего все на свете.

— Я взял на себя труд запросить в канцелярии копии соответствующих документов. Будьте добры, взгляните на них и подтвердите, что копии заверены надлежащим образом.

Пристав передал Эмберу две грамоты, он бегло скользнул по ним глазами.

— Все правильно, ваше величество. Это заверенные копии документов из архива дворцовой канцелярии.

— О чем в них говорится?

— Пятого мая одна тысяча семьсот сорок четвертого года лорд Менсон принес вассальную клятву верности владыке Телуриану. Восьмого апреля одна тысяча семьсот сорок шестого года лорд Менсон принес военную клятву верности Империи, вступая на службу офицера имперского морского флота.

— Баронет Эмбер, данные клятвы сегодня имеют силу?

— Вашему величеству лучше задать этот вопрос законнику.

— Я задаю его вам, как дворянину на службе Короны. Если вы колеблетесь в вопросе о том, как действует вассальная клятва, можете ли вы успешно служить ее величеству?

— Не колеблюсь. Вассальная клятва приносится лично и теряет силу со смертью сеньора. Присяга лорда Менсона владыке Телуриану недействительна после смерти последнего.

— А офицерская присяга?

— Очевидно, потеряла силу в тысяча семьсот пятьдесят пятом, когда приговор суда лишил лорда Менсона адмиральского чина.

— В таком случае, можем ли мы утверждать, что прошлым декабрем лорд Менсон был связан какою-либо присягой?

— Ваше величество, мне нужно свериться с учетными книгами.

— На поданный мною запрос канцелярия ответила, что о клятвах лорда Менсона есть только эти две записи.

— Тем не менее, я должен…

— Хватит юлить! Все вы помните, Эмбер! — Резкий скрипучий голос принадлежал лорду Дагласу Литленду. — После коронации владыки Адриана лорды Великих Домов и придворные собачки собрались для присяги. Там же был и Менсон, а герцог Айден Альмера заявил: «Эта мразь не должна произносить клятву! Для всех нас будет позором, если шут скажет те же слова, что и мы!» Герцог Морис Лабелин согласился с Альмерой, и принц Гектор, и мой брат, герцог Литленд. Адриан тогда просто спросил Менсона: «Ты же не предашь меня, правда?» — а тот ответил: «Колпак и корона дружны!» Вы там были, Эмбер.

— О, благодарю за напоминание, милорд, — не моргнув глазом, ответил первый секретарь. — Действительно, Адриан пошел навстречу лордам и не стал принимать у Менсона вассальную присягу.

— Тогда каким образом лорд Менсон мог совершить измену?

— Он ударил владыку ножом, ваше величество.

— Это не доказано, сударь. А даже будь это доказано — отвлечемся от эмоциональной силы слов и посмотрим в суть. Изменить клятве может лишь тот, кто ее приносил. Тот же, кто не присягал на верность, может ударить кого угодно — и это будет считаться не изменою, а всего лишь нанесением увечья.

— Он поднял руку на императора!

— Уважаемый лекарь владыки упоминал, что на ноге Адриана имелся след от ранения в учебном поединке. Кто-либо в зале знает воина, нанесшего эту рану?

— Я знаю, ваше величество, — поднялся капитан Шаттэрхенд.

— Был ли воин казнен за измену?

— Никак нет, ваше величество. Этим воином был я. Владыка похвалил меня и наградил за мастерство и честность в бою.

— Имеется прецедент, — подытожил Франциск-Илиан, — не всякий удар, нанесенный владыке, можно считать изменой. Сам владыка счел правильным не казнить, а наградить своего противника.

— То был учебный поединок, — возразил баронет Эмбер. — Он велся затупленными клинками.

— В зале много славных воинов. Я верю, все они подтвердят: даже затупленным клинком при большом желании можно убить, и даже Гласом Зимы можно не убивать, если не хочешь. Герцог Ориджин, лорд Нортвуд, граф Лиллидей, вы согласны со мною?

Все выразили согласие.

— Стало быть, учебный поединок имеет одно ключевое отличие от смертельного: договоренность сторон. Когда два мечника условились биться не насмерть, а ради тренировки, то это и есть учебный поединок. Иными словами, по согласию владыки можно ударить его мечом — и не совершить измены. Может ли кто-либо доказать, что лорд Менсон атаковал владыку без согласия последнего?

Не только Эмбер, но и судьи опешили от такого поворота. А Менсон загоготал:

— Что, старичье, рыбка снова сорвалась с крючка? Бахните косухи с горя!

— Суду требуется перерыв, — заявил Кантор.

Ворон Короны отчеканил:

— Суду не требуется перерыва. Обвинитель настаивает на немедленном продолжении. Напоминаю: истцом является Корона! Всякий раз, когда обвиняемый высмеивает истца, он, по факту, смеется над ее величеством. Всякий раз, как суд предлагает перерыв, он должен помнить: во время перерыва зрители будут потешаться над Короной.

Председатель поклонился Минерве:

— Суд принимает во внимание требования истца и продолжает заседание. Желает ли обвинитель взять слово?

— Разумеется. Всей душой желает.

Марк прошагал через сцену и остановился перед судьей Кантором.

— Ваша честь, я не буду просить вас занять место свидетеля, но прошу ответить на два вопроса. Вы согласны?