Сергей Круглов. Два десятилетия в руководстве органов госбезопасности и внутренних дел СССР - Юрий Богданов

В объяснениях по второму пункту указал, что пенсия в размере 40 % от получаемого оклада была назначена от МВД СССР в октябре 1957 года в связи с уходом в запас. После длительной болезни врачебная комиссия 27 июня 1958 года установила инвалидность второй группы, но «никакого влияния на врачей комиссии я не оказывал, большей пенсии не добивался и по этому вопросу ни к кому и никогда с просьбой не обращался». Однако 8 июля 1959 года министр внутренних дел Дудоров Н.П. «своей властью» лишил своего предшественника установленной ему пожизненной пенсии, нарушив тем самым существовавший закон о пенсионном обеспечении. В представленной бумаге Сергею Никифоровичу осталось лишь констатировать: «Все материалы о состоянии моего здоровья находятся в документах Центральной Врачебно-экспертной комиссии МВД СССР и в моей истории болезни Кремлёвской поликлиники».

По третьему пункту объяснения касались московской квартиры. В этом доме в Малом Каретном переулке семья проживала с 1949 года, занимая квартиру площадью 133 кв. метра («а не 153 кв. метра, как указано в справке МВД»). В состав жильцов входили глава семьи с женой, взрослая дочь и взрослый сын, «которые создают свои семьи». Свердловский райсовет вёл переговоры о сдаче части квартиры из пяти комнат, на что получил от Круглова С.Н. согласие. В отношении самого дома отметил, что это строение «ничего особенного из себя не представляет», не оборудовано современными удобствами: «нет лифта, горячей воды, мусоропровода» и прочего. «В доме живут обычные советские люди». Дополнительно сообщил: «Моя жена — больной человек. Она не переносит уличный шум». В связи с тем, что квартира находилась в тихом переулке и выходила окнами во двор, «я переехал в этот дом».

В объяснениях по четвёртому пункту излагалась история передачи в 1944 году больному отцу части дома, принадлежавшего ХОЗУ МВД СССР, о чём нами упоминалось в главе 8. После смерти отца в 1954 году недвижимое имущество через полгода было оформлено в виде дарения на невестку, поскольку мать Любовь Игнатьевна Яковлева, являвшаяся наследницей первой очереди, была тяжело больна, и заниматься этим домом не имела возможности. В 1957 году появилась бывшая владелица данной части дома (ранее репрессированная) гражданка Власова. В связи с этим занимавшаяся Кругловыми часть дома была ими немедленно и безвозмездно возвращена в ХОЗУ МВД СССР. В этом же году данный вопрос рассматривался в ЦК КПСС, и семье было разрешено выкупить у владельцев другую часть этого дома.

В заключение представленных в КПК при ЦК КПСС объяснений Круглов С.Н. написал:

«Заявляю, что в обвинениях, выдвинутых против меня, особенно МВД СССР, много наносного, много неправды. Я не понимаю, почему спустя три с половиной года с тех пор, как я сдал дела и ушёл из этого Министерства, со стороны тов. Дудорова предпринимаются большие усилия, чтобы очернить меня. Я десять лет работал министром СССР. За свою работу неоднократно награждался правительством за выполнение больших задач по строительству важнейших государственных объектов, в том числе и оборонных. Только орденом Ленина награждён 5 раз. Были у меня ошибки и недостатки, за что я был освобождён от поста министра. Но я всегда старался честно выполнять возложенные на меня задачи и боролся за строительство коммунизма в нашей стране. Этому делу я отдавал все силы и всю свою жизнь. Я живу уже шестой десяток лет и заверяю ЦК партии, что и в будущем, до конца своей жизни приложу все силы, чтобы быть полезным Ленинской партии. Я был и навсегда останусь преданным своей Родине и своей родной Коммунистической партии.

Член КПСС с 1928 года КРУГЛОВ» [27].

27 июля 1959 года коммунист Круглов С.Н. был вызван в Комитет партийного контроля (КПК) при ЦК КПСС, где ему официально были предъявлены перечисленные обвинения, причём основной упор был сделан на «самовольный выезд из Кирова». В результате беседы с партийными вершителями судеб, во время которой очень сложно было приводить аргументы в свою защиту, Сергей Никифорович понял, что дела его плохи и что после лишения пенсии от МВД готовится вопрос об исключении его из членов партии. Такого оборота дела он никак не ожидал. Спасти положение мог лишь «сам», Хрущёв Н.С., который сумел собрать в своих руках все постромки партийной и государственной власти. Только он теперь решал, кого казнить, кого помиловать согласно собственному пониманию, не считаясь с мнением других «соратников».

В Личном фонде № 10146 ГАРФ хранятся три варианта черновика письма Хрущёву Н.С., которое разрабатывал Круглов С.Н. сразу после посещения им КПК при ЦК КПСС. В основном текст всех вариантов сходен, за исключением некоторых деталей. Приведём наиболее полный:

«Первому секретарю ЦК КПСС

товарищу Хрущёву Н.С.

Дорогой товарищ Хрущёв!

27 июля с/г (1959 года. — Ю.Б.) в Комитете партийного контроля при ЦК КПСС мне стало известно, что вопрос обо мне будет рассматриваться на секретариате ЦК. В КПК я представил письменные объяснения по тем пунктам обвинения, которые мне предъявили.

Дорогой товарищ Хрущёв! Министр (внутренних дел СССР. — Ю.Б.) тов. Дудоров лишил меня пенсии, которая им самим была мне установлена пожизненно на основе Закона о пенсиях за 20 лет военной службы и как имеющему 50 лет при уходе в запас.

Тов. Хрущёв! Вы несёте людям счастье. Я ничего для себя не прошу. Умоляю Вас, умоляю Центральный Комитет партии не лишать меня жизни — оставить меня в рядах Ленинской партии. Приму беспрекословно к неуклонному исполнению любое решение партии о своей судьбе. Своей жизнью, именем своих детей заверяю ЦК партии, что в обвинениях, предъявляемых мне по материалам министра тов. Дудорова, много наносного, преувеличений, а в ряде случаев и неправды. Всей душой верю, живу надеждой, что Вы, дорогой товарищ Хрущёв, спасете меня и мою семью. Более 30 лет состою я в рядах коммунистической партии. Заверяю Центральный Комитет, что в будущем до конца своей жизни отдам свои силы для того, чтобы быть полезным своей Родине. Навсегда останусь преданным родной коммунистической партии.

Никита Сергеевич! Если можно, прошу уделить мне несколько минут для личного объяснения.

С глубоким уважением член КПСС С.Круглов (подпись)».

В другом, несколько сокращённом варианте, датированном «28 июля 1959 года», просьба о личном приёме отсутствовала, а в заключение было сказано: «Без партии у меня жизни нет» [27].

Но подобное обращение к Хрущёву Н.С. в ту пору являлось бесполезным, поскольку, стремясь разобраться с жертвами прежних репрессий так, чтобы самому остаться чистым, «наш Никита Сергеевич» выискивал очередных виновников былых дел, на которых стремился списать весь прежний политический произвол. Никакие «эмоции» в этом деле его не интересовали. Новым внесудебным органом, выполнявшим волю первого секретаря, стал Комитет партийного контроля (КПК) при ЦК КПСС, чётко отрабатывавший указания «вождя».

С середины 1953 года КПК по поручению Центрального Комитета партии приступил к рассмотрению дел по реабилитации в партийном отношении коммунистов, привлечённых в 30—40-х и начале 50-х годов к партийной и судебной ответственности. До февраля 1956 года (начала работы ХХ съезда КПСС) КПК реабилитировал в партийном отношении 5456 коммунистов, исключённых из партии по необоснованным политическим обвинениям. В последующем число пересмотренных дел значительно увеличилось. Однако реабилитация одних приводила к необходимости наказания других, на которых теперь следовало возложить вину за выполнение прежних указаний партии и правительства. «Комитет партийного контроля рассмотрел ряд дел бывших работников НКВД-МГБ, которые в период работы в органах госбезопасности грубо нарушали социалистическую законность, применяли недозволенные методы следствия, фальсифицировали обвинительные материалы на честных советских, партийных и хозяйственных работников, приписывая им совершение тягчайших преступлений перед партией и правительством». С марта 1956 года по март 1957 года было исключено из партии 68 таких работников [75]. Поиск жертв продолжался. Хотя в официальных отчётах говорилось о том, что в соответствии с решениями ХХ съезда КПСС «серьёзные недостатки и ошибки в работе КПК, имевшиеся в прошлом, устранены», фактически этот орган исполнял волю ЦК КПСС, которая единолично принадлежала теперь первому секретарю Хрущёву Н.С. Наказание (либо милость) творилось в отношении тех, на кого тайно («строго секретно») указывал руководящий перст «нашего Никиты Сергеевича».