Загадка XIV века - Барбара Такман

Тщеславие, как бы ни упрекало его греховность средневековое христианство, является мотором человечества, оно столь же неискоренимо, как и секс. До тех пор пока на сражение смотрели как на источник чести и славы, рыцарь не имел желания разделять битву с простолюдином, даже ради достижения успеха.

Победа турок не оказала немедленного воздействия на Европу в связи с тем, что Баязиду пришлось повернуть на Восток, так как в Азии поднял голову свирепый враг. Быстрые завоевания Тамерлана, стоявшего во главе возродившейся татаро-монгольской орды, сравнимы были, по словам Гиббона, «с примитивными конвульсиями природы, изменившими поверхность земного шара». Промчавшись по Анатолии, оставив за собой разрушенные города и пирамиды черепов, Тамерлан повстречал в Ангоре (Анкара) оттоманскую армию и победил ее, а в 1402 году взял в плен султана. Баязида возили за победоносным монгольским войском в железной клетке, пока он не умер от стыда и горя. Казалось, история намеренно устроила симметричное возмездие.

Европа, погрузившаяся в собственные междоусобицы и расколы, не сумела воспользоваться представившимся случаем и не отбила у турок Балканы. За исключением смелой, но небольшой экспедиции под водительством Бусико — ее можно назвать одним из последних крестовых походов, — помощи от Запада Константинополь уже не дождался. Сигизмунд разбирался с Богемией и германцами; Францию и Англию раздирали домашние междоусобицы. Сын Баязида враждовал с Тамерланом, затем монгольское вторжение пошло на убыль, внук Баязида снова вошел в Европу, и в 1453 году его правнук Мехмед II завоевал Константинополь.

Поместья де Куси с величественными замками, 150 городами и деревнями, знаменитыми лесами и множеством прекрасных прудов, с добрыми вассалами и не поддающимися оценке доходами привлекали к себе амбициозных претендентов. Старшая дочь де Куси Мария де Бар и вдова Ангеррана мадам де Куси вступили в продолжительный спор о наследстве. Мария требовала все, а мадам де Куси хотела половину. Никто не уступал, они жили как враги, каждая в своем замке в окружении родственников, и вели бесконечную тяжбу. Вскоре целестинцы из церкви Святой Троицы затеяли тяжбу против вдовы, утверждая, что она не исполнила последнюю волю де Куси относительно их монастыря.

Тем временем королева Изабо, по-прежнему занятая прежде всего делами своей семьи, пыталась устроить брак отца Стефана Баварского, на ту пору посла империи, с мадам де Куси. Это обстоятельство сулило переход стратегических владений в руки иностранцев, возникла опасность, что Марию принудят продать ее собственность Баварии. Чтобы этого не случилось, Людовик Орлеанский, не обращая внимания на заверения вдовы, что наследство неделимо, заставил Марию (согласно одному источнику, с помощью угроз) продать имение ему. Были ли его мотивы продиктованы интересами Франции или личным соперничеством с герцогом Бургундским, вопрос открытый. В любом случае, он приобрел одну из величайших недвижимостей северной Франции, что позволило ему вклиниться между двумя территориями, принадлежавшими дяде, — Бургундией и Фландрией. 15 ноября 1400 года Мария заключила договор продажи, согласно которому в интересах Франции она передала свою собственность монсеньору герцогу Орлеанскому.

Оговоренная цена покупки составила четыреста тысяч ливров, из которых Людовик заплатил только шестьдесят тысяч. Мария сохранила право пользования владениями и замками Ла Фер и Дю Шатле, но после продажи судебная тяжба продолжилась. С некоторыми трудностями Марии удалось получить от Людовика двести тысяч ливров, или половину стоимости, но сто сорок тысяч все еще оставались невыплаченными. Мария выдвинула против герцога Орлеанского не менее одиннадцати исков, пытаясь получить то, что ей принадлежало по праву, однако после свадебного пира в 1405 году она вдруг умерла (ходили слухи об отравлении). Ее сын Робер де Бар продолжил судебную тяжбу и против герцога Орлеанского, и против мадам де Куси, которая так и не вышла замуж за Стефана Баварского, но по-прежнему сохраняла вдовьи права. В 1408 году, после смерти Людовика Орлеанского, парламент удовлетворил права вдовы, но случилось это через несколько лет, когда ее дочь Изабелла, вышедшая замуж за брата Жана Неверского, умерла, не оставив наследника. Тем временем Карл Орлеанский, сын Людовика, оставался владельцем домена де Куси, и, когда сын Карла стал королем Людовиком XII, владения де Куси перешли тому, кто их так долго ждал, — к французской короне.

Измученное столетие подошло к завершению, сохранив при этом присущие ему черты. В марте 1398 года император Венцеслав и король Франции встретились в Реймсе, они еще раз попытались покончить с расколом. Карла VI убедили, что пока церковь не объединится, от своей болезни он не излечится. Для смещения Бенедикта Парижский университет предложил французам отказаться от послушания, но прежде чем принять столь радикальную меру, университет еще раз попытался убедить пап подать в отставку. Надо было, чтобы император надавил на Бонифация, в этом и состояла цель совещания в Реймсе. Из-за неадекватности двух главных правителей — один страдал от алкогольной зависимости, а другой от безумия — результат встречи оказался не тем, на какой рассчитывали. Близился очередной приступ безумия, теперь у Карла случались лишь короткие периоды просветления. Венцеслав же был постоянно пьян. Когда начались переговоры, император находился в ступоре и вяло соглашался на все предложения. Когда же Карла окончательно покинул рассудок, совещание закончилось.

Пап убеждали, пытались им угрожать, но они сопротивлялись. Франция отказалась от послушания и даже осадила папский дворец, но ни одна из этих мер не помогла сместить Бенедикта; более того, начались такие беспорядки, что пришлось все прекратить. Ричард II, желавший дружить с Францией, согласился потребовать отставки Бонифация, но лишь восстановил против себя англичан, которые и прежде были недовольны правлением своего короля. Лондонцы, приверженцы Глостера, называли теперь короля не иначе, как Ричард Бордо (по месту его рождения) и говорили: «Его сердце настолько французское, что он не может этого скрыть, но придет день, и он заплатит за все».

Затем в Англии произошли «великие и ужасные» события, каковых, по мнению Фруассара, в истории еще не бывало. Ричард был уверен, что Глостер готовит против него заговор, а потому отправил герцога в Кале, где его задушили полотенцем. На этом Ричард не успокоился, казнил Арундела, выгнал Уорика и Перси и вызвал у подданных такой страх и такую ненависть, что в 1399 году его кузен Генри Болингброк сместил Ричарда, и никто не заступился за законного короля. Ричард был вынужден публично отречься, из Тауэра его переместили в закрытую тюрьму, где год спустя он умер от намеренно плохого ухода, — а может, его просто убили. О мирных отношениях с Францией забыли. Болингброк (теперь уже Генрих IV) смело говорил об отмене перемирия, однако узурпация власти чревата восстаниями, так что он думал прежде всего о том, чтобы усидеть на троне, и вовсе не устремлял взгляд за пределы страны.

Все эти события страшно огорчали Фруассара. Если продажа собственности Ги де Блуа нанесла удар по его идеалам, то свержение короля Англии совсем потрясло, и дело тут было не в любви к Ричарду II, а в крушении порядка, поддерживавшего его мир. Шестьдесят с лишним лет его жизни и жизни де Куси, казавшиеся исполненными бесконечного интереса и волнений, уходили в тень. Он ощутил пустоту и не мог продолжать жить; его история заканчивается вместе с окончанием века.