Сын Зевса. В глуби веков. Герой Саламина - Любовь Федоровна Воронкова

пламя его костра стало блекнуть. Он поднял глаза. Сквозь древесную листву уже светилась заря, и на море играли золотые блики. Утро.

Леонид в последний раз обратился мыслями к Спарте. Возмущение, горечь, обида – эфоры отдали его на гибель! – мучили его всю ночь. Сейчас осталось только чувство глубокой печали.

– Прощай, Горго, – прошептал он, – береги моего сына, Горго… Прощай!

Леонид встал. Войско уже поднялось. На кострах кипели котлы с похлебкой. Воины ели, не снимая оружия.

Леонид прислушался. Какой-то шум идет по вершине горы. Ветер ли шелестит листьями или персы идут?

Шум становился шире, отчетливей. Персы!

По единой команде спартанцы встали в строй. Леонид вывел отряд на более широкое место. Уже незачем было прятаться за стеной, он знал, что это будет их последняя битва.

Персы лавиной свалились с горы, и сразу началась рукопашная. Враги погибали бессчетно. Многие валились в море, многие, получив тяжелую рану, падали и гибли под ногами своих же воинов, которых военачальники подгоняли бичами.

Спартанцы бились с отвагой предсмертной битвы. Их копья сломались, они бились мечами. Персидские стрелы со злым гудением взвивались вверх и оттуда тяжко валились на головы эллинам. Один за другим падали эллины, сраженные в неравном бою, красные плащи устилали землю. Вот уж совсем немного их осталось. А вот уж и нет их ни одного. Все спартанцы легли в этой битве, все триста. И вместе со своими воинами пал на кровавом поле их полководец – спартанский царь Леонид.

Сражение быстро приближалось к концу. Фиванцы, увидев, что Леонид погиб, тотчас оставили эллинское войско и сложили оружие. Феспийцы еще сражались. Они отступили и сгрудились на холме у самой стены. Окруженные со всех сторон, они защищались как могли – мечами, зубами, палками, потому что у многих уже не было оружия.

Наконец персы обрушили стену и, запустив стрелы, положили их всех до одного.

Путь Ксерксу в Элладу был открыт. Не силой и не мужеством взяли персы Фермопилы, но с помощью предательства, проклятого на все века.

Бой у Евбеи

Эллинские корабли, как и было решено, пришли к мысу Артемисию, к северной оконечности острова Евбеи. И здесь эллины увидели, что в открытом море, против прибрежного фессалийского города Афеты, стоит персидский флот. Целый лес корабельных мачт врезался остриями в светлое утреннее небо. Спартанец Еврибиад, командующий морскими силами Эллады, оторопел. Как же так? А ведь говорили, что почти все персидские корабли погибли у Фессалийских скал, целых четыре дня и четыре ночи буря трепала их насмерть!

Еврибиад нервничал. Военачальники ждут его команды, а он не знает, на что решиться. Вступать в бой с таким могучим флотом, который стоит перед ним, заслонив горизонт, – безумие. Надо уходить обратно, во внутренние воды Эллады, под защиту сухопутного войска.

Еврибиад созвал военачальников.

– Вы видите, что флот врага неизмеримо превышает наши силы, – сказал он, – я нахожу невозможным вступать в битву.

– Что невозможно, так это отступать! – возразил Фемистокл. – Неужели мы должны уйти, даже не испытав своих сил?

Как всегда, заспорили. Фемистокл требовал сражения. Архител, военачальник большого афинского корабля «Саламинии», на котором афиняне обычно отправляли посольства к храмовым праздникам, кричал, что надо немедленно поднимать якоря.

– Ты спешишь домой, потому что тебе нечем платить своим матросам! – крикнул ему Фемистокл. – А где же те деньги, которые предназначены им в уплату? Ты их растратил!

Архител сердито молчал.

– Я считаю борьбу с персидским флотом решительно невозможной! – настаивал на своем Еврибиад, не искушенный в морских битвах.

Ему возражали афиняне:

– А для чего же мы строили наш флот?

– Надо отплыть к берегам Пелопоннеса и охранять их.

– У берегов Пелопоннеса легче всего разбить нас!

Фемистокл был возмущен. Так бесславно вернуться домой! Да и не в славе дело, им выгоднее сразиться именно здесь, в узком проливе. В открытом море у Пелопоннеса им действительно не под силу противостоять персам. И, кроме того, не надо забывать, что недалеко отсюда, в Фермопилах, стоит Леонид, он может потребовать их помощи. И наконец, они посланы охранять этот пролив и они должны его охранять!

Но Еврибиад стоял на своем – уходить к Пелопоннесу. Он отдал приказ, и эллинские триеры начали поднимать якоря.

Евбейцы, увидев это, толпой собрались на берегу с криками, с мольбами.

– Не уводите свои корабли! Не бросайте нас! – умоляли они. – Дайте нам время отправить наших жен и детей в безопасное место! Если вы покинете нас сейчас, персы погубят наши семьи!

С этой мольбой они пришли к Еврибиаду. Еврибиад отказал. Тогда они обратились к Фемистоклу, командующему афинскими кораблями.

– Вы знаете, что я не могу отменить приказ Еврибиада. Но я сочувствую вам и поэтому дам совет. Есть способ убеждать людей, перед которым, я думаю, не устоит даже спартанец.

Евбейцы переглянулись, поняли:

– Серебро?

– Да.

– Фемистокл, мы дадим тебе серебра – помоги нам убедить спартанца!

– А вот это сделать я, пожалуй, смогу. Только не медлите.

Евбейцы не медлили. Они тотчас переправили серебряный груз на корабль Фемистокла.

«Если человека нельзя убедить ни доводами разума, ни доводами чести, – думал Фемистокл, – значит надо обратиться к доводам серебра. Попробуем!»

И он поспешил к Еврибиаду.

– Ты куда торопишься? – остановил его сердитый Архител. – Ты опять будешь задерживать отплытие?

– Архител, – резко сказал Фемистокл, – если ты будешь противодействовать мне, я объявлю, что ты подкуплен персами!

Архител разинул рот:

– Это как же? Кто же этому поверит?

– Но если ты стараешься в интересах персов увести флот, то почему же не поверить?

Архител замолчал. И молча ушел на свой корабль.

Фемистокл явился к Еврибиаду.

– Нам нельзя отплыть без боя, Еврибиад! – сказал он. – Будет бесчестно покинуть жителей острова Евбеи. И еще более бесчестно – не выполнить того, что нам поручили. Что скажут в Спарте, когда узнают, что ты бежал лишь от одного вида врага?

– Скажут, что я был благоразумен, – жестко ответил Еврибиад.

– Но островитяне дают плату за свое спасение, – продолжал Фемистокл, – хорошую плату. Серебро здесь.

Рабы внесли тяжелые мешки и сбросили их с плеч к ногам Еврибиада. Еврибиад удивленно поглядел на Фемистокла. Молча открыл один мешок – да, там серебро.

Глаза Еврибиада блеснули из-под рыжих ресниц, лицо потемнело от густого румянца. Фемистокл видел, что он мучительно колеблется, и ждал.

– Хорошо, – сказал Еврибиад, глядя в сторону. – Я согласен с тобой.

Еврибиад объявил новый приказ. Он не может оставить Евбею и принести их в жертву персам, а поэтому хочет дать бой. Все начальники приняли приказ без возражений.

Восстал лишь военачальник коринфских кораблей Адимант, сын Окита, коринфянин: