Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю - Томас Эсбридж

В 1898 году кайзер Вильгельм II решил не останавливаться ни перед чем, чтобы только воплотить в жизнь свои фантазии. Облачившись в подобие средневековых регалий, он совершил путешествие в Левант, верхом въехал в Иерусалим и после этого направился в Дамаск, чтобы отдать дань уважения Саладину, которого считал «одним из самых рыцарственных правителей в истории». 8 ноября он возложил венок к весьма обветшалой гробнице султана Айюбидов и позднее оплатил реставрацию мавзолея.[425]

Конечно, далеко не все западные исследования Крестовых походов в этот период были окрашены фантазийными романтическими идеями и националистическим империализмом. В эти же годы появилась устойчивая тенденция к более точному беспристрастному эмпирическому подходу. Но даже в 1930-х годах французский историк Крестовых походов Рене Груссе провел сравнение между французским участием в Крестовых походах и возвращением французского правления в Сирии в начале XX века. Это было страстное и несдержанное повествование, оказавшее влияние на общее восприятие. Сила и потенциальная опасность такого поверхностного современного параллелизма стала очевидной в контексте Первой мировой войны. В ходе этого конфликта Франции был дан мандат на управление «Большой Сирией», и французские дипломаты пожелали утвердить свои права с помощью привлечения истории Крестовых походов.

А британцы получили право управлять Палестиной. Прибыв в Иерусалим в декабре 1917 года, генерал Эдмунд Алленби, очевидно, знал об обиде, которую мог нанести исламу любой оттенок крестоносной риторики и триумфализма (тем более что в британской армии существовали части, сформированные из мусульман). В противоположность кайзеру Вильгельму Алленби вошел в Иерусалим пешком и, как утверждают, строго запретил своим войскам упоминать о Крестовых походах. К сожалению, его осторожность не помешала некоторым представителям британской прессы найти в событии якобы эхо Средневековья. А сатирическое периодическое издание «Панч» опубликовало карикатуру «Последний Крестовый поход». На ней был изображен Ричард Львиное Сердце, глядящий с вершины холма на Иерусалим. Надпись под изображением гласила: «Наконец моя мечта стала реальностью». Позднее распространился сомнительный, но живучий слух о том, что Алленби лично заявил: «Сегодня крестовые войны закончились».

На самом деле именно тогда слово crusade («Крестовый поход»), уже разобщенное с религией, начало отделяться в английском языке и от средневековых корней. В 1915 году британский премьер Дэвид Ллойд Джордж назвал Первую мировую войну «великим Крестовым походом». Во время Второй мировой войны в приказах генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра, касавшихся дня Д 6 июня 1944 года, содержалось такое обращение к войскам союзников: «Вы начинаете великий Крестовый поход». Повествование Эйзенхауэра о войне, увидевшее свет в 1948 году, называлось «Крестовый поход в Европу».[426]

После продолжительного периода полного безразличия мусульманский мир начал проявлять первые признаки возобновления интереса к Крестовым походам лишь в середине XIX века. Около 1865 года перевод французских историй говорящими по-арабски сирийскими христианами привел к первому использованию термина al-hurub al-Salabiyya (Крестовые войны) для того, что раньше называлось войнами Ifranj (франков). В 1872 году оттоманский турок Намик Кемаль опубликовал первую «современную» мусульманскую биографию Саладина — труд, по-видимому, написанный, чтобы опровергнуть хвастливую историю Мишо, которая незадолго до этого была переведена на турецкий язык. Визит кайзера Вильгельма в 1898 году на Ближний Восток или совпал с другой вспышкой интереса, или разжег ее, поскольку уже в следующем году египетский ученый аль-Харири опубликовал первую арабскую историю Крестовых походов, названную «Отличные рассказы о крестовых войнах» (Splendid Accounts of the Crusading Wars). В этой книге аль-Харири написал, что оттоманский султан Абдул-Хамид II (1876–1908) недавно охарактеризовал западную оккупацию мусульманской территории новым «Крестовым походом». По утверждению аль-Харири, султан «правильно отметил, что Европа сейчас ведет против нас Крестовый поход в форме политической кампании». В это же время мусульманский поэт Шакви написал стихотворение, в котором вопрошал, почему Саладин был забыт исламом до напоминания, которое дал кайзер Вильгельм.[427]

В последующие годы мусульмане от Индии до Турции и Леванта начали высказываться относительно сходства между средневековой оккупацией крестоносцев и современной западной агрессией — сравнение, которое, разумеется, было с энтузиазмом подхвачено на Западе и звучало еще довольно долго. Набирающее силу восхищение Саладином — героической для мусульман личностью — видно и в том, что открытый в Иерусалиме в 1915 году университет назвали именем султана. После Первой мировой войны произошло установление британского и французского мандатов в Леванте, а в европейской литературе и прессе началась широкая популяризация исторического параллелизма. К 1934 году один известный арабский автор выдвинул предположение, что «Запад до сих пор ведет крестовые войны против ислама под видом политического и экономического империализма».

Критическая перемена произошла после Второй мировой войны с созданием в 1948 году Государства Израиль — осуществлением того, к чему призывал сионизм. В октябре обозреватель Абд аль-Латиф Хамза написал, что «борьба против сионизма воскресила в наших сердцах память о Крестовых походах». С 1948 года мусульманский мир начал все более активно переосмысливать средневековые войны за Святую землю. Арабско-исламская культура имела давнюю традицию, уходящую корнями в Средневековье, — стремление учиться на уроках прошлого. Поэтому неудивительно, что по всему Ближнему и Среднему Востоку ученые, теологи и радикальные активисты теперь начали усовершенствовать и утверждать собственные исторические параллели, использовать историю крестовых войн в собственных целях.[428]

Процесс продолжается по сей день. Эпоха крестовых войн очень хорошо подходит для использования исламскими пропагандистами. Она закончилась почти 800 лет назад, и ее события уже стали достаточно туманными, чтобы ими можно было легко манипулировать, придав новую форму: полезные «факты» можно выбрать, а любые неудобные детали, которые не соответствуют конкретной идеологии, — убрать. Крестовые походы также можно использовать для создания ценного нравоучительного рассказа, поскольку в них есть и нападение Запада, и окончательная победа ислама. Роль Иерусалима является критической. В действительности политическая и даже религиозная важность, приписываемая мусульманами Святому городу, на протяжении всего Средневековья и даже после него существенно менялась. Но средневековая борьба за господство на этой территории помогает современным идеологам культивировать идею Иерусалима — главным образом Храмовой горы — как священного и нерушимого оплота мусульманской веры.