Тайны Энраилл - Ольга Савченя

Я должна. Тиналь, Фираэн, Фаррд, Красная Осока, Стрекоза, Феррари… Возможно, список прямо сейчас пополняется и другими именами: Волтуар, Акеон, Когурун, другие правители и множество ни в чем неповинных фадрагосцев. Без меня этих жертв никогда не было бы.

Я подняла глаза к лиловому небу и стиснула кулаки. Ветерок очередным порывом дохнул прохладой в лицо, позволил набрать воздуха полной грудью, развеял мысли, разбил метания и принес облегчение, а следом ясность в голову. Она немного кружилась, но это и неудивительно после всего того, что случилось за один день. Или последние недели, месяцы… Годы? Сколько я уже в Фадрагосе? Мудрецы были архимагами — могущественней меня; они знали Фадрагос — они были сильнее меня. Их было много, а я… Я даже не всегда доверяю Елрех.

Я больше не вытяну. Не осилю. С меня достаточно.

— Мне пора, — одними губами прошептала, закрывая глаза. — Прощайте.

— Мы дождемся убийцу тут, — принял решение Кейел.

— А как же ведьма? — отчаянно прозвучал вопрос Ив.

— Отыщем ее другим способом, — настойчиво произнес Роми.

— Вы Вольные! — напомнила Елрех.

— Я никому не позволю открыть сокровищницу! — серокожий повысил голос.

Я восхищенно присвистнула и улыбнулась. В тело возвращалась бодрость, а мысли наконец начали складываться трезво, будто кто-то щелкнул рубильник и отключил мои чувства, или просто покрутил тумблер на отметку ниже. Однако дрожь пробирала ноги и руки, а сердце колотилось быстро, как-то испуганно.

— Ты насмехаешься надо мной? — Роми изумленно уставился на меня.

— Да. — Я кивнула.

Он растерялся сильнее. Елрех и Ив ошеломленно переглянулись.

К Кейелу поворачиваться не стоит. Не хочу видеть ни его осуждения, ни подозрения. Хватит. Осталось немного, и я пройду свой путь до конца.

— Я смеюсь над тобой шан’ниэрд, — голос мой прозвучал певуче, а кинжал в руке замельтешил играючи. Шагнув по невидимой окружности, я лениво пояснила: — Любовь шан’ниэрдов многих восхищает самопожертвованием. Но что происходит сейчас? Не буду спрашивать у Кейела, почему он вдруг забыл о моем будущем, которое, между прочим, неоднократно разрушал. Он человек, а ты — нет. — Остановилась напротив Роми и, глядя ему в глаза, спросила тверже, без насмешки: — Ты изменил расу, Вольный? Почему внезапно ты игнорируешь тот факт, что исчезнешь и оставишь Елрех, изгнанницу и предательницу гильдии Пламя Аспида, одну? Без защиты. А ведь там, — Указала клинком на окаменелости Аклена, — может хранится самая действенная защита для нас. Наше спасение.

Роми замялся. Облизал губы и, свесив голову, отвел взгляд в сторону.

— Асфи, вы сможете постоять за себя без артефактов, — неуверенно произнес он. — Мы придумаем план, чтобы никто из вас не пострадал.

— Не могу понять: вы, Вольные, бессердечные или нет, — гнула я свою линию. — Чужие жертвы вам важнее, чем угроза жизни любимым? Посмотри мне в глаза, Роми, и скажи, что любишь Елрех той самой любовью, какую ставят в пример для подражания низшим расам. Давай же.

Он молчал. Девушки почему-то тоже виновато прятали глаза от меня, но заступаться за Вольного не спешили. В гнетущей тишине раздался хриплый голос, который все-таки пошатнул мою уверенность и заставил сердце ухнуть:

— Мы тут все разворошили и разломали. Когда появлялась иллюзия, шорох слышался на спине Аклена. Там, где находилось гнездо. Надо проверить, и если вход отыскался, то мы все равно не сможем оставить все, как есть. Но уже поздно. Предлагаю дождаться рассвета, а только потом двигаться дальше. Будем придерживаться первоначального плана.

Роми качал головой, слушая Кейела, и старался не смотреть на Елрех, но не перечил.

— Войдем в сокровищницу, узнаем моего врага, затем ведьму, а потом решим, что из артефактов и богатств вам пригодится. После уйдем, и обдумаем, как снова ее закрыть. Либо перепрятать все, если закрыть не получится.

Весь вечер мы сторонились друг друга. Даже Елрех заметно избегала меня, словно стыдилась того, что поддержала мою затею с Сердцем времени. Я не обижалась на нее. Несмотря на то, что мы с ней знали, чем все закончится, когда я доберусь до артефакта, мы заставляли ребят переживать. Они не хотели рисковать Фадрагосом, снова открывая все то, что могло не загасить искру войны, а разжечь самое настоящее пламя. Мы рисковали уже хотя бы потому, что камень сдвинулся.

«Погрузись в смерть до самого дна, и она вознаградит тебя».

Кейел не ошибся, услышав шорох от спины дракона — камень сдвинулся. Из чернеющего круглого проема веяло холодом и резким запахом лимона. Вольные предполагали, что если вытащить из глазниц глаза, то сокровищница снова закроется, но никто не был в этом уверен, а проверять не хотелось никому — затвердевшие глаза встали в полость так плотно, что не выходило просунуть между ними и камнем кончик самого тонкого ножа, который у нас нашелся. Елрех допустила мысль, что глаза можно уничтожить, и тогда связь символов нарушится — дверь закроется. И никогда больше не откроется…

Прохладную ночь я провела в объятиях Кейела, но мы не перекинулись и парой слов. А о чем можно говорить с человеком, которого вот-вот потеряешь, если все разговоры вызывают жгучее чувство вины и невыносимое сожаление? Молчать было легче, но облегчение это казалось призрачным — вздохни чуть громче, и оно улетучится. Думать о сокровищнице и подстерегающих в ней опасностях — единственное, что хоть немного приободряло.

Я должна пройти путь до конца, даже ценой жизни тех, кто доверяет мне, иначе все будет напрасно. Абсолютно все.

Я должна.

* * *

Слабые лучи солнца едва пробивались на лесную поляну, а мы уже взобрались на окаменелости и смотрели в узкий лаз, уводящий внутрь дракона. Кейел вдохнул глубоко и, шумно выдохнув, произнес:

— Я первый.

Я сжала его пальцы крепче и сразу отпустила, позволяя оставить себя. Он отдал мне меч, избегая встречаться со мной взглядом, сумку — Роми, а затем вооружился кинжалом прежде, чем осторожно исчезнуть в густом мраке. Свет Охарс засиял мгновенно, но сразу пропал, а чуть позже в пугающей тишине раздался приглушенный голос:

— Спускайтесь все, места хватит.

Облегчение вскружило голову. Я аккуратно вложила меч в вытянутые вверх руки Кейела, а затем вытерла вспотевшие ладони о штаны.

— Я? — заметив внимание ребят на себе, уточнила на всякий случай. — Ладно, не возражаю. Это ведь у меня самая впечатлительная реакция, превосходное зрение и длинные уши. Во все беспросветное и фактически неизведанное меня можно отправлять смело первой. Ну ладно, второй.

— Сегодня опять разговорчивая? — Роми подал руку, помогая встать у края удобнее.

Я посмотрела в прищуренные глаза и поинтересовалась.