Тайны Энраилл - Ольга Савченя

Не зная драконьего языка, я знала каждый символ… Не живя в то давнее время, я знала, что случится с каждым, кто находился на поляне. Я переводила взгляд от одного мудреца к другому и разделяла чувство любого из них, но сильнее всего сердце разрывали на части Аклен и Ил. Сила вестниц позволяла мне видеть многое, но не все. Я никак не могла понять балкоров. Ради чего?..

Они лежали на земле, смотрели друг на друга и держались за руки. Их тела безболезненно менялись: цвета, формы, размеры. Вскоре они пугали вытянутой головой, огромными зубами, раздирающими щеки, и когтями, вылезающими из распухших рук. Когда трансформация закончилась, Нелтор и Эриэль под руководством Линсиры надрезали ядовитые веки Аклена. Все это время Линсар и Рувен подпитывали магией щиты, бесконечно вливая в них силу.

Сколько могущества было в мудрецах? Гораздо больше, чем во мне… И от всего этого они отказались, лишь бы только завершить войну и спасти тех, кто уцелел. Они мечтали остановить кровопролитие, восстановить регионы и подарить фадрагосцам безбедное будущее. Они сражались за то, во что верили. Вольные тоже сражаются за свою веру…

Я крепко сжала руку Кейела, но он никак не отреагировал, неотрывно наблюдая за ожившими воспоминаниями. Да уж… Пришла очередь ребят понять хотя бы частично, через что я проходила каждый раз, засыпая с реликвией в кулаке. Однако теперь меня не особо трогала трагедия, которую я знала посекундно наперед, сколько сводил с ума один единственный вопрос: все ли Вестницы — эгоистичные чудовища?

Ил лежала на брюхе, отвернувшись, упершись мордой в землю и зажмурившись. Крылья практически укрывали ее, но были напряжены, будто она пыталась заткнуть ими уши. Она не хотела смотреть, как все еще живому Аклену вырезают глаза. Ему не было больно, но его рассудок был в прекрасном сознании.

Я вытерла мокрую щеку ладонью, провожая взглядом Ив. Она едва не оперлась на дерево-иллюзию, но в последний миг разглядела обман — упала на колени, и ее стошнило. Роми не бросился следом, даже не оглянулся, словно всецело растворился в прошлом.

— Он верил духу, — прошептал Кейел, отступая и отпуская мою руку. Собирался сказать что-то еще, но съежился, зажмурился и устало потер лоб.

Духу ли? Мы оба знаем, кому верил Аклен.

Я сжала пустой кулак, удерживая остатки тепла Вольного. Сердце заныло от тревожного предчувствия, но сила Вестниц не давала мне точных ответов. Была ли виновна Ил в смерти Аклена? Был ли у Аклена враг, как у Кейела? И наконец — ради чего балкоры пожертвовали собой? Все во имя веры? Если у всех Вестниц одна вера, то я не понимаю Ил. Я до сих пор ее не понимаю…

Мы стояли еще долго. Безмолвные, слушали тихие голоса мудрецов, убитых горем. Казалось, бодрее всех была Линсира, но так лишь казалось. Когда Ил оттолкнулась от земли, шан’ниэрдка вытянула одну руку, а второй накрыла рот. Удерживая крик, она отступала к настоящему брату. Укрывшись в его объятиях, она плакала, пока Ил извергала пламя на Аклена. Когда поток прекратился, на его месте остался лишь обгорелый дракон — черный безжизненный камень.

Пронзительный вой разнесся в небе, дрожью промчался от головы до ног, пронзил сердце, вывернул нутро, заставил скривиться от беспомощности и невероятной ничтожности. Ив горько разрыдалась, пряча лицо в ладонях. Кейел опустился на землю и обхватил голову руками. Я не спешила к нему, как не спешила и к растерянным Елрех и Роми.

Ил исчезла в небе внезапно, но я знала, в каком направлении она улетела.

— Надо было отговорить ее, — прохрипел Нелтор. — Ей не обязательно умирать.

— И как бы она жила с этим? — поинтересовался Эриэль, резко отворачиваясь от друзей и шумно выдыхая.

Рувен положил руку на его плечо и безжизненно проговорил:

— У них будет новая жизнь. Древо подарит ее им.

— Теперь пусть остынет, — громко произнесла Линсира, приближаясь к троице. Она снова выглядела самой собранной из всех.

Линсар следовал за сестрой, постоянно оглядываясь на горизонт. Подойдя ближе, он сглотнул и твердо спросил:

— Где перо? Мне нужно создать иллюзию.

— Как ты можешь оставаться таким спокойным?! — вспылил Эриэль, опять поворачиваясь ко всем. Его глаза были красными, а лицо бледным. — Они только что…

— Угомонись! — взревел Нелтор, шагнув вперед и сжав кулаки.

— Мы через столькое прошли… — поддержал Рувен.

— Они пожертвовали собой, — отрезал Линсар, окидывая всех хмурым взором. — Теперь уже поздно отступать. Никто из нас не имеет права сдаться.

Иллюзия развеялась в тот момент, когда мудрецы разбирали артефакты и обсуждали, как будут разбивать останки, чтобы освободить нутро и проложить путь ко входу сокровищницы. Иллюзия развеялась, а мы еще долго стояли, глядя себе под ноги, и молчали.

И только зрячий дракон увидит тернистый путь, проложенный собственной смертью.

— Скверна меня побери! — Первым отмер Роми и отшатнулся от всех нас. — Мы точно обязаны открывать ее?!

Он смотрел на Кейела осуждающе. Вскинув подбородок, сжимал кулаки, крепко сомкнул губы и нервно размахивал хвостом. Бледно-серое лицо в лучах умирающего солнца блестело от пота, а желтые глаза переполнял ужас.

— Мы можем дождаться твоего врага тут. Встретим его у входа и не позволим ему войти!

— Роми, — мягко обратилась Елрех, по-прежнему вытирая слезы, — не спеши.

— На это и был расчет мудрецов, — слабым голосом произнесла Ив. Она так и не поднялась с колен, лишь подползла ближе, и теперь, обнимая себя, дрожала. Подняла голову выше, окинула нас всех трезвеющим взглядом и продолжила: — Помните, мы предположили, что каждая подсказка — это проверка на то, как сильно кто-то нуждается в помощи артефактов.

Кейел, не поднимаясь с земли и не отрывая от нее печального взора, покачал головой.

— Я не думаю, что нам необходимо тревожить покой Аклена и… — Рвано выдохнув, он стащил ленту с волос, а затем стянул их к затылку. — Пусть эта иллюзия и очередная проверка, исследовательница, но Энраилл были правы, показав это все. Посмотри, через что они прошли, чтобы спрятать артефакты. Какое зло они спрятали, если поступили так?

— А если твой враг окажется сильнее нас? — поинтересовалась Елрех, тоже усаживаясь на землю. — Мы можем воспользоваться Чашей. Нужно только взглянуть на него, узнать, кто он, а потом запутать и увести от сокровищницы.

Кейел облокотился на колени и, сцепив руки в замок, поднял голову. Его взор стал жестким, колючим и, казалось, наполнялся силой. Он смотрел на Елрех пристально; желваки играли на впалых щеках, а волосы чуть качались от ветерка. Признание прозвучало, как обещание. Или даже клятва.

— Я должен убить его, милая фангра. Не отвести от сокровищницы, а убить. Или я, или он.

Тугая веревка никак не отпускала шею, продолжая душить меня. Я постаралась проглотить острый комок, но только снова порезала горло. В груди давил груз, а мысли раскалывали голову, разрывали меня между человеческими желаниями и обещаниями, данными самой себе.