Честь самурая - Эйдзи Есикава

Озадаченный и встревоженный Камбэй поспешил в Хариму. Сгорая от стыда, он передал Хидэёси, столько сделавшему для победы своего князя, безосновательные упреки и обвинения Нобунаги. Единственное, что Камбэй себе позволил, так это немного смягчить выражения.

Однако, к удивлению Камбэя, Хидэёси вовсе не выглядел ни обескураженным, ни испуганным и даже попытался утешить своего совершенно подавленного соратника, который в тот момент с особой остротой осознал, что именно его замысел навлек на главнокомандующего княжеский гнев и тот волен сейчас распорядиться его жизнью и смертью.

— Ну, и как же вы поступите? Будете поддерживать союз с кланом Укита против воли самого Нобунаги? — осторожно осведомился Камбэй.

Хидэёси умел читать мысли Нобунаги, иначе ему не удалось бы столь успешно служить своему князю на протяжении двадцати лет. Поэтому он принялся разъяснять Камбэю ситуацию:

— Я отлично понимаю, почему князь рассердился на меня, скажу больше: мне с самого начала было известно, что он непременно рассердится. Когда Такэнака Хамбэй доложил о договоре с Акаси Кагэтикой, его светлость настолько обрадовался, что соизволил щедро одарить и Хамбэя, и меня. Он наверняка пришел к выводу, будто союз с Акаси позволит ему легко и быстро управиться с Укитой, а затем разделить их земли и раздать в награду своим преданным вассалам. А теперь, когда я перетянул Укиту на нашу сторону, ему будет не так-то просто заполучить эти земли.

— О, теперь я понимаю, почему так разгневался князь Нобунага. Но боюсь, вам будет непросто добиться даже встречи с ним. Он заявил, что не даст аудиенции ни Уките Наоиэ, ни даже вам, если вы вздумаете приехать в Адзути.

— Мне все равно необходимо с ним повидаться и не важно, гневается он на меня или нет. Это только повздорившим супругам полезно побыть врозь, чтобы не рассориться окончательно, а во взаимоотношениях между князем и его вассалом такая тактика исключена. Кстати, ничто не смягчит его гнева, кроме моих верноподданнических извинений. И тут уж не важно, наорет он на меня или поколотит, когда я с самым дурацким видом паду к его ногам.

У Хидэёси не было иного выхода, как отправиться в Адзути. Письменное предложение Укиты Наоиэ, находящееся у главнокомандующего, не имело законной силы до тех пор, пока его не одобрит Нобунага. Более того, этикет предписывал Уките Наоиэ лично отправиться к князю, объявить себя его вассалом и испросить у него дальнейших распоряжений.

В назначенный день Хидэёси и Наоиэ прибыли в Адзути, однако гнев Нобунаги еще не улегся. «Я их не приму», — таково было княжеское решение, переданное Хидэёси через оруженосца.

Хидэёси оказался в затруднительном положении, и ему не оставалось ничего другого, как ждать. Он вернулся в покои для гостей и поведал обо всем поджидавшему его Наоиэ.

— Его светлость сегодня в не особенно хорошем настроении. Не соблаговолите ли вы немного подождать аудиенции?

— Князь не в настроении? — удивленно воскликнул Наоиэ.

Решение заключить мир с кланом Ода он принял вовсе не потому, что обстоятельства не оставляли иного выхода. В конце концов, у него весьма недурное войско. Так в чем же дело? Что может означать столь холодный прием? Он, конечно, не позволил себе высказать возмущение вслух, но тем сильнее вознегодовал втайне.

Однако дальнейшие унижения он сносить вовсе не собирался и высказал Хидэёси свое намерение возвратиться в родную провинцию с тем, чтобы во всеоружии встретить врага, который единственно этого и заслуживает.

— Нет-нет, — стал отговаривать его Хидэёси. — Ну, сейчас нас не приняли, так что с того? Значит, примут позже. Давайте-ка съездим в город и развеемся!

Временно разместив Наоиэ в храме Сёдзицу, Хидэёси дождался, когда его гость переоденется в повседневное платье, и они отправились в город.

— Я уеду из Адзути нынче же вечером и проведу ночь в столице, — заявил обиженный Наоиэ. — А потом, я думаю, мне лучше вернуться в Бидзэн.

— Но зачем же вам так спешить? И почему бы еще раз не попробовать встретиться с Нобунагой?

— А у меня пропало желание с ним встречаться. — Впервые за несколько часов Наоиэ дал волю чувствам. — К тому же я нахожусь во вражеской провинции, и мне опасно здесь задерживаться. Пожалуй, следовало бы уехать прямо сейчас. Так лучше для нас обоих.

— Нет, что вы! Тогда я был бы опозорен.

— Мы с вами могли бы встретиться в другой раз, князь Хидэёси. Я благодарен вам за все, что вы сделали. Никогда не забуду вашу доброту.

— Пожалуйста, хотя бы переночуйте здесь. Мне невыносима мысль о том, что два клана, которые вроде бы удалось помирить, опять станут заклятыми врагами. Его светлость отказался принять вас сегодня, и у него имеются на то причины. Давайте проведем этот вечер вместе. За ужином я постараюсь вам все объяснить.

Наоиэ согласился остаться. Их с князем ужин удался на славу: мужчины шутили и смеялись, а по окончании трапезы Хидэёси как бы невзначай заметил:

— Ах да! Я ведь собирался рассказать вам, почему недоволен мною князь Нобунага.

Заинтригованный Наоиэ вынужден был отложить свой отъезд.

С безыскусной прямотой Хидэёси принялся объяснять, почему принятое им самостоятельное решение так огорчило Нобунагу.

— Не сочтите мои слова невежливыми, но обе провинции — и Мимасака, и Бидзэн — рано или поздно достались бы клану Ода. Поэтому заключать с вами мирный договор именно сейчас не было никакой необходимости. Более того: не сокрушив клан Укита, Нобунага лишается возможности раздать ваши земли своим военачальникам в награду за преданность. К тому же с моей стороны было непростительной дерзостью, не испросив разрешения его светлости, вести переговоры. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему он так сердится.

Наоиэ переполняли противоречивые чувства. Его лицо, раскрасневшееся было от выпитого сакэ, побледнело. Он теперь нисколько не сомневался, что Нобунага руководствуется именно теми доводами, которые ему привел Хидэёси.

— Поэтому-то князь в плохом настроении, — продолжил меж тем его собеседник. — Думаю, он не даст мне аудиенции и встретиться с вами тоже не захочет. Поверьте, я сгораю со стыда и испытываю чудовищную вину, ведь подписанный вами договор не имеет силы, пока его светлость не скрепит документ своей печатью. Мне не остается ничего иного, как вернуть его вам. Вы вправе порвать эту бумагу и, отказавшись от союза с нами, завтра же утром отправиться в Бидзэн.

С этими словами Хидэёси достал договор и вернул его Наоиэ. Но тот задумчиво глядел на пламя, мерцающее в высоких светильниках, и не спешил прикоснуться к злополучной грамоте.

Хидэёси молча ждал, как его собеседник поведет себя дальше.

Наоиэ наконец нарушил молчание:

— Я намерен просить вас еще раз попытаться убедить князя Нобунагу заключить союз с моим кланом.

Сейчас он вел себя как человек, в глубине души уже признавший свое поражение, тогда как до сих пор считал, что идет на уступки, поддавшись на уговоры Куроды Камбэя.