Ночная жажда - Скотт Сиглер

Луч фонаря заплясал вокруг неровного зубчатого столба. Брайан успел остановиться, едва не натолкнувшись на опасную конструкцию, даже малейшее прикосновение к которой грозило катастрофой. Позади люди — эта мысль стрелой пронеслась у него в голове, и он замер на месте.

– Стоять!

Все остановились. Слышались лишь кашель и тяжелое дыхание. Они уже почти дошли до цели…

Клаузер поставил Эми Зоу на ноги и слегка встряхнул ее.

– Шеф, очнитесь наконец, – сказал он. – Придется идти самостоятельно.

Она слабо заморгала, взгляд ее был рассеянным. Эми Зоу получила очень сильные ожоги. Значительная часть кожи на лице покрылась волдырями. Когда-то она была красивой женщиной, но теперь ей уже не суждено было стать прежней…

– Ступайте за мной след в след, шеф. Если споткнетесь и упадете, то погибнете и заодно погубите своих дочерей.

Это, кажется, возымело действие. Выпрямившись, Зоу, видимо, собралась с последними силами и кивнула.

Брайан взглянул на маленьких девочек. На доброту не осталось времени. Они должны были понять его с первого раза.

– Ошибаться нельзя! Ставьте ногу туда, где только что стояла нога впереди идущего. Если ошибетесь – умрете и убьете всех вокруг. Понятно?

Глаза девочек широко раскрылись, но раздумывали они недолго и дружно кивнули.

Брайан посмотрел на остальных: Адам, Робертсон, Биз-Насс и Пукки тоже кивнули, понимая, какому риску подвергаются.

Клаузер глубоко вздохнул. Здесь воздух оказался чище, чем в пещере, – видимо, благодаря относительной близости к туннелю метро. Брайан оценил узкие участки между столбами и стеной и вздохнул.

– Эй, Пукс, – позвал он.

– Да, мой Терминатор?

– Тебе придется как-то подобрать свой живот…

Хмыкнув, Чанг попробовал, но был настолько обессилен, что лишь растерянно выдохнул воздух.

– Наверное, я пойду последним, – сказал он.

Брайан кивнул, затем направил луч прожектора на пол и начал осторожно пробираться к выходу.

Обойдя все столбы, он принялся ждать. Вскоре, шатаясь, до него добралась Зоу, за нею – Табс, затем Мер, расправившаяся с великаном Пьером. Следом за ними подошли Биз-Насс, Адам и Шон Робертсон. Когда последний выползал из отверстия, земля снова вздрогнула.

Брайан прислушался. Пукки был на полпути через опасный участок.

– Пукс, быстрее!

С потолка посыпались камни. В проходе показался Пукки. Оба с тревогой поглядывали наверх – прямо над Брайаном торчала широкая бетонная плита с оббитыми краями.

Глубоко вдохнув, Пукки бросился к напарнику.

Оставалось обойти всего два столба.

– Пукс, осторожнее!

– Стараюсь… попробовал бы ты на моем месте…

Пукки явно был в панике. Он двигался слишком быстро. Локтем он, хотя и несильно, но все-таки задел предпоследний столб.

Брайан протянул руку и, схватив Пукки за руку, потянул его к себе. Подхватив напарника под руки, Клаузер бросился к выходу. Столбы закачались и начали рушиться. Вокруг поднялось густое облако пыли.

Когда пыль улеглась, восемь грязных, измученных людей сидели возле рельсов в туннеле метро, кашляя и судорожно глотая воздух.

Они все-таки смогли выбраться оттуда живыми…

Пукки Чанг тяжело поднимался по ступенькам дома по адресу 2007, Франклин-стрит. Крыльцо уже очистили от мусора. Между столбами – в том месте, где Брайан выломал перила, когда боролся с Эриксоном, – натянули желтую ограничительную ленту.

Пукки оглянулся на свой «Бьюик». Опускалась ночь. Мерцающий свет уличных фонарей становился все ярче. К пассажирской дверце машины прислонился Джон Смит, медленно потягивая кофе из пластикового стакана. Он улыбнулся и поднял вверх большой палец.

Чем больше на свете меняются какие-то вещи, тем больше они остаются теми же самыми.

Пукки сунул под мышку виниловую папку. Он заметил, что входную дверь уже заменили. Новая дверь выглядела тоже неплохо и производила внушительный вид, поскольку была изготовлена из высокопрочной стали.

Чанг нажал на кнопку звонка.

Он еще окончательно не поправился. Слишком много пришлось испытать за последние дни. Нет, он не сомневался, что болячки заживут… Но вот психика? Сможет ли он забыть обо всем, что с ним произошло? Для когда-то скромного, богобоязненного выходца из Чикаго он явно хлебнул через край…

Дверь открылась. На пороге стоял Брайан Клаузер. Выглядел он превосходно. Всего несколько дней назад его кожа была обожжена, покрыта жуткими волдырями, у него было сломано несколько пальцев, а разорванная щека наспех сшита металлическими скрепками. А теперь единственной вещью, заметной на гладком лице, была аккуратно подстриженная темно-рыжая борода.

Лицо его снова выглядело хорошо. А глаза… Нет, взгляд, конечно, изменился, таким он никогда раньше не был. Брайану довелось так много увидеть за столь короткий промежуток времени…

– Брай-Брай, – сказал Пукки. – Ну и как тебе на новом месте?

Клаузер усмехнулся и покачал головой:

– Жаль, братишка, но теперь меня зовут Джебедия, хотя ты можешь вполне называть меня Джебом.

– С таким именем как-то неловко наблюдать тебя в коротких шортах, приятель.

– Ну, тогда называй меня просто: господин Эриксон.

Пукки рассмеялся.

– Да, пожалуй! Лучше и не придумаешь. Ты вообще-то собираешься предложить мне войти, или мы так и будем торчать у порога?

Быстро кивнув, Брайан отступил в сторону. Пукки вошел в дом. Как и прежде, старомодная обстановка поразила его. Только теперь это место принадлежало не какому-то свихнувшемуся старику… оно принадлежало его безумному лучшему другу.

Пукки проследовал за Брайаном в гостиную, снова окунувшись в атмосферу мрамора, полированной меди и вычурных портретных рамок. В красивом позолоченном кресле Викторианской эпохи, свернувшись калачиком, лежала Эмма. На голове у нее красовалась свежая повязка. Увидев Пукки, собака завиляла хвостом, хотя и не подумала вставать.

Пукки указал на Эмму:

– Брай-Брай, я смотрю, она неплохо тут устроилась. Может, не стоит позволять ей нежиться в кресле, которое стоит дороже моего «Бьюика», да и то когда тот был новым?

– Стоит, дружище. Эмма может сидеть и лежать везде, где только пожелает, – спокойно ответил Брайан. – Она ведь здесь живет.

Пукки уловил, как изменился голос его напарника. Эмма была последней ниточкой, связывающей этого человека с его погибшей возлюбленной. Поэтому собаке позволено было делать в этом доме все что угодно.

Пукки подошел Эмме и потрепал ее за ухо. Ее добрые глаза полузакрылись от удовольствия. Погладив ее еще раз, Чанг повернулся к Брайану: