Тай-пэн - Джеймс Клавелл

Как вам известно, министр иностранных дел человек по натуре властный, он не признает ничьих суждений, кроме своих собственных, и является столпом нашей партии вигов. Его отношение к происходящему, как видно из депеши, совершенно однозначно. Боюсь, что Гонконг теперь стал безнадежным делом. И, если только правительство не потерпит поражения на выборах и консерваторы сэра Роберта Пила не придут к власти – вещь, я бы сказал, невозможная в обозримом будущем, – Гонконг, скорее всего, так и останется безнадежным делом.

Новость о закрытии вашего банка распространилась во внутренних кругах Сити – чему немало способствовали ваши конкуренты, возглавляемые молодым Морганом Броком. «Под большим секретом» Морган Брок намеренно сеял всюду зерна недоверия, намекая, помимо прочего, что Брокам теперь принадлежат если не все, то большая часть выданных вами векселей, и это крайне сильно подорвало ваше влияние здесь. Кроме этого, почти одновременно с донесением Лонгстаффа, содержавшим «Договор Чуэн-пи», прибыло письмо, подписанное Броком и некоторыми другими торговцами, яростно выступавшими против Гонконга и против того, как Лонгстафф вел боевые действия. Письмо было адресовано премьер-министру, министру иностранных дел, с копиями их противникам – которых, как вы понимаете, у них предостаточно.

Зная, что вы, вероятно, вложите весь остаток своих средств, если таковые найдутся, в этот остров, столь дорогой вашему сердцу, я пишу это письмо, чтобы дать вам возможность заблаговременно забрать свои вклады и спасти от катастрофы то, что еще можно спасти. Может статься, вам удалось каким-то образом договориться с Броком – я всей душой уповаю на это – хотя, если верить высокомерным заявлениям Моргана Брока, единственное, что может удовлетворить их, это полное уничтожение вашего торгового дома. (У меня есть все основания полагать, что это неожиданное наступление на ваш банк начали Морган Брок и группа заинтересованных банкиров с континента – по слухам, французских и русских. Континентальная группа предложила этот план, когда к ним каким-то образом просочилась информация о международной финансовой структуре, которую задумал мистер Робб Струан. Они разорили ваш банк в обмен на половинное участие в аналогичном проекте, который сейчас пытается осуществить Морган Брок.)

Мне очень жаль, что я приношу вам такие скверные новости. Я делаю это с добрыми намерениями, надеясь, что эта информация окажется для вас полезной, что вы сумеете выстоять, чтобы продолжить свою борьбу. Я по-прежнему считаю, что ваш план в отношении Гонконга является правильным. И я намерен продолжать попытки к его осуществлению.

Я мало что могу сказать о сэре Клайде Уэйлене, новом капитан-суперинтенданте торговли. Он достойно служил в Индии и имеет репутацию отличного солдата. Насколько я могу судить, как администратор он из себя ничего не представляет. Как я понял, он отплывает в Азию завтра; таким образом, его прибытия следует ожидать скоро.

И последнее. Я препровождаю к вам моего младшего сына. Это законченный бездельник и повеса, позор нашей семьи, его единственная цель в жизни – играть, предпочтительно на скачках. Ньюгейтская тюрьма имеет ордер на его арест за неуплату по векселю. Я сказал ему, что – в последний раз – оплачу его долги здесь, если он немедленно отправится в это опасное путешествие. Он согласился, поставив условием, что если он совершит невозможное и доберется до Гонконга меньше чем за шестьдесят пять дней – половину обычного срока – я дам ему тысячу гиней, с которыми он сможет поступать, как ему заблагорассудится.

Чтобы обеспечить максимально быструю доставку этого письма, я пообещал ему пять тысяч гиней, если он уложится в шестьдесят пять дней, с вычетом пятисот гиней за каждый день сверх этого срока – все это при условии, что ноги его не будет в Англии, пока я жив. Эти деньги должны выплачиваться ему по пятисот гиней в год, пока не иссякнут. Я прилагаю к письму чек на первую выплату. Пожалуйста, сообщите мне с обратной почтой о дате его прибытия.

Если вы сможете найти какое-нибудь применение его «талантам» и направлять его в жизни, вы заслужите вечную признательность отца. Я попытался, да поможет Господь и мне, и ему, но у меня ничего не получилось. Хотя я очень люблю его.

Я выражаю вам свое искреннее сочувствие по поводу постигших вас неудач. Передайте мои наилучшие пожелания мистеру Роббу, и я заканчиваю в надежде, что удостоюсь радости увидеть вас лично при более благоприятных обстоятельствах. Имею честь быть вашим, сэр, покорнейшим слугой, Чарльз Кросс".

Струан поднял глаза на гавань и на остров. Он вспомнил о кресте, который поджег на нем в первый день. И о двадцати золотых гинеях Брока. Вспомнил оставшиеся три половинки монет Дзин-куа. И те лаки серебра, которые должны быть вложены от имени кого-то, кто однажды придет и предъявит ему некую печать. Теперь весь пот, весь труд, все замыслы, все смерти оказались напрасными. Из-за тупого высокомерия одного-единственного человека: лорда Каннингтона.

Господи всеблагой и милосердный, что же мне теперь делать?

Струан преодолел шок, который вызвало у него это известие, и заставил себя думать. Министр иностранных дел обладал блестящим умом. Он не стал бы с легкостью отвергать Гонконг. Должна быть какая-то причина. Какая? И как я смогу направлять Уэйлена? Как вписать в наше будущее «отличного солдата и никудышного администратора»?

Может быть, мне не стоит покупать сегодня землю. Пусть остальные торговцы покупают, и черт с ними. Брок будет разорен вместе со всеми, поскольку Уэйлен и все новости прибудут не раньше чем через месяц, а то и больше. К тому времени они по самое горло увязнут в лихорадочном строительстве. Да, это выход. И когда новость станет известна всем, мы вернемся в Макао – или в один из тех портов, которые Уэйлен вытребует по договору, – а все остальные окажутся без гроша. Или понесут очень крупные убытки. Вот так. Но если я мог получить эту информацию, ее может получить и Брок. Поэтому его, возможно, обмануть и не удастся. Возможно.

Да. Но этот путь приведет к тому, что ты потеряешь ключ к Азии: этот жалкий, голый островок, без которого все открытые порты и все наше будущее здесь лишаются всякого смысла.

Другой путь заключается в том, чтобы вложить деньги в землю и начать строиться, рассчитывая, что Уэйлена – как и Лонгстаффа – можно будет убедить превысить свои полномочия, – другими словами, вступить в открытое противоборство с самим лордом Каннингтоном. Вложить все богатство «Благородного Дома» в новый город. Рискнуть. Сделать Гонконг процветающим. Так, чтобы правительство было вынуждено признать и принять новую колонию.

Это смертельно опасно. Ты не в состоянии навязывать свои условия Короне. Риск велик, ужасно велик. Но и в этом случае выбора у тебя нет. Тебе придется сыграть даже по таким ставкам.

Это напомнило ему о юном Кроссе. Толковый парень, ничего не скажешь. Как я могу его использовать? Как мне заставить его помалкивать о своем фантастическом путешествии? Н-да, и что я могу сделать для того, чтобы Гонконг произвел на Уэйлена благоприятное впечатление? И как мне подобраться поближе к Каннингтону? Как сохранить договор в таком виде, в каком он мне нужен?..