Благородный дом. Роман о Гонконге - Джеймс Клавелл

— Я — биржевой брокер, — печально улыбнулся Джозеф Стерн.

Он прошел к табло и твердой рукой сделал запись в графе «Хо-Пак». Потом, когда снова воцарилась тишина, подошел к графе «Струанз» и четко вывел цифру, ощущая себя в этот момент центром всеобщего внимания, объектом ненависти и зависти. К продаже теперь предлагалось пятьсот тысяч акций Благородного Дома — больше, чем когда-либо выставлялось единовременно на торги в истории этой биржи. Он ждал. Некоторый интерес вспыхнул, когда несколько пакетов акций купил парси Сурджани, но всем было хорошо известно, что он — номинальное лицо многих членов семей Струан и Данросс и их сторонников. И хотя он купил сто пятьдесят тысяч, это не шло ни в какое сравнение с огромным предложением Горнта. Затишье становилось мучительным. Оставалась одна минута.

— Мы покупаем! — рассыпалась тишина от голоса Тайбаня.

— Все мои акции? — хрипло спросил Стерн с колотящимся сердцем.

— Да. Ваши и все остальные. По цене рынка!

Горнт вскочил на ноги.

— На какие такие деньги? — язвительно спросил он. — Это почти девять миллионов наличными.

Данросс тоже уже был на ногах, и на лице его играла едкая полуулыбка.

— У Благородного Дома такие средства есть — и ещё миллионы. Разве кто-нибудь в этом когда-либо сомневался?

— Я сомневаюсь — и буду завтра продавать!

В этот момент резко ударил колокол, возвестивший окончание торгов, напряжение спало, и раздался рев одобрения.

— Господи, ну и денек…

— Молодец, старина Тайбань…

— Ещё чуть-чуть, и я бы не выдержал…

— Неужели на этот раз Горнт обставит его?..

— Может, все эти слухи — просто чепуха?

— Господи, я целое состояние заработал на комиссионных…

— Думаю, Иэн перепугался насмерть…

— Не забывай, у него пять дней, чтобы заплатить за эти акции…

— Завтра он уже не сможет так купить…

— Господи, завтра! Что ещё случится завтра…

Кейси заерзала на сиденье, сердце у неё колотилось. Она отвела глаза от Горнта и Данросса и оглянулась на Бартлетта, который сидел, уставившись на табло, и монотонно насвистывал. Она была поражена — поражена и слегка напугана.

Перед самым приходом сюда на встречу с Данроссом Линк Бартлетт изложил ей свой план, рассказал о звонке Горнту и встрече с ним.

— Теперь ты знаешь все, Кейси, — негромко проговорил он, ухмыляясь. — Теперь оба подготовлены, а мы следим за полем битвы, и все это за два миллиона. Оба уже почти вцепились друг другу в глотку, оба ищут самое уязвимое место, и каждый готов сожрать другого. Теперь мы будем ждать. Понедельник станет для нас днем «Д». Если верх берет Горнт — победа наша. Если Данросс — тоже. И в том и в другом случае Благородным Домом становимся мы.

15:03

Пройдя по многолюдному переулку рядом с Натан-роуд в Коулуне, Алексей Травкин, тренер скаковых лошадей Благородного Дома, вошёл в ресторан «Зеленый дракон». Слева под мышкой у него был небольшой пистолет тридцать восьмого калибра, и для своих лет он шагал легко.

Ресторанчик был маленький, самый обычный и ничем не примечательный: примерно дюжина столов без скатертей. За одним четверо китайцев ели суп с лапшой, шумно втягивая в себя воздух. Когда Травкин вошёл, скучавший около кассы официант поднял голову от бланка тотализатора на скачках и стал подниматься навстречу с меню. Травкин отрицательно покачал головой и прошел под арку, которая вела в заднюю комнату.

В крохотной комнатке, где стояло всего четыре стола, сидел один-единственный человек.

— Zdrastvuytye, — лениво проговорил по-русски Суслев. Он был в ладно сидящем летнем костюме.

— Zdrastvuytye, — ответил Травкин. Его славянские глаза ещё больше сузились, и он сразу спросил, также по-русски: — Кто вы?

— Друг, ваше высочество.

— Прошу не называть меня так. Никакое я не «высочество». Кто вы?

— И все же я друг. А вы когда-то были князем. Не хотите присоединиться? — Суслев вежливо указал на стул. На столе у него стояла открытая бутылка водки и две рюмки. — Ваш отец Николай Петрович тоже был князем, как и его отец и многие поколения до него, князем Курганским и даже Тобольским.

— Загадками говорите, приятель. — Внешне спокойный, Травкин сел напротив. Приятная тяжесть оружия придавала ему уверенности. — По произношению вы москвич — и грузин.

— У вас хороший слух, князь Курганский, — усмехнулся Суслев. — Да, я — москвич, но родился в Грузии. Как меня зовут, неважно, но я друг, ко…

— Мой друг, друг России или Советов?

— И то, и другое, и третье. Водочки? — спросил Суслев, берясь за бутылку.

— Почему бы и нет? — Травкин проследил, как тот наполняет рюмки, потом без колебаний взял не свою, а ту, что была дальше от него, и поднял: — Ваше здоровье!

Суслев столь же решительно взял другую, чокнулся с ним, опрокинул и налил снова.

— Ваше здоровье!

— Вы тот человек, что писал мне?

— У меня для вас новости о вашей жене.

— У меня нет жены. Что тебе от меня надо, друг? — Травкин произнес это слово так, что оно прозвучало оскорблением.

Суслев поднял глаза от рюмки, в них сверкнули искорки гнева. Заметив это, Травкин приготовился.

— На первый раз я прощаю вам грубость, Алексей Иванович, — с достоинством проговорил Суслев. — Вам нет резона грубить мне. Никакого. Я вас чем-то оскорбил?

— Кто вы?

— Вашу жену зовут Анастасия Анатольевна, и земли её отца, князя Анатолия Сергеева, простирались до Караганды, что не так далеко от земель вашей собственной семьи, к востоку от Урала. Он был из казахов, верно? Великий князь казахов, которых ещё называют «казаками»?

Мозолистые руки Травкина по-прежнему лежали спокойно, лицо оставалось бесстрастным, но кровь против воли отлила от лица. Он потянулся к бутылке, которая была ещё наполовину полна, и снова наполнил рюмки. Травкин смаковал алкоголь небольшими глотками.

— Хорошая водка, не то что эта гонконгская моча. Откуда она у вас?

— Из Владивостока.

— А-а. Был я там. Городишко скучный и грязный, но водка добрая. Ну, так как вас зовут на самом деле? И чего вам нужно от меня?

— Вы хорошо знаете Иэна Данросса?

— Я тренирую его лошадей… — насторожился Травкин. — Я… вот уже третий год, а что?

— Вы хотели бы увидеться с княгиней Анаст…

— Господи боже милостивый, не знаю, кто вы такой, но я уже говорил, что у меня нет жены. Так вот, спрашиваю в последний раз: что вам от меня нужно?