Избранник Небес - Алек Кадеш

Отец Винетти проводил с молодым ученым по двенадцать-четырнадцать часов в день в архиве Ватикана, и кто, как не он, знал, что Майлз пытается переосмыслить все произошедшее с ним за последние три месяца. Падре очень деликатно и ненавязчиво помогал ему смириться с потерей любимой девушки. Он не хотел загружать ему голову пространными философскими наставлениями, зная, что порой сказанные в нужный момент два-три слова оказывают гораздо больший эффект, чем двухчасовая лекция самого авторитетного психолога. По-отечески похлопав Шона по плечу, смотритель архива улыбнулся:

— Никогда не забывайте о том, что даже Всемогущий Бог, который может при желании превратить нас за долю секунды в космическую пыль, терпит зло, совершаемое демонами и людьми. И не потому, что мы Ему еще не успели надоесть, а ради высшего блага.

Наслаждаясь ароматом роз, Папа не пропускал мимо ушей ни единого слова, поэтому, когда Шон тихо произнес: «Кто знает, что на самом деле скрыто за этими двумя простыми словами», — он сразу ответил:

— Высшее благо — это, прежде всего, свобода воли. Это когда вы смело можете сказать мне прямо в лицо, не задумываясь о последствиях: «Я тут, знаете ли, собрался с отцом Винетти на рыбалку и даже красных червей в вашем саду накопал. А литровую бутылку „Кьянти“ с пармезаном, ветчиной и свежими овощами горничная уже положила в плетеную корзину для пикника. Поэтому вы меня, конечно, извините, Ваше Святейшество, но при одной только мысли о том, как будет изгибаться в моих руках удочка, сопротивляясь крупной золотой форели, мне уже хочется вас послать вместе с этой стервой дьявола куда подальше».

Доктор Майлз залился краской, а понтифик и падре взорвались старческим надломленным смехом. Два мудреца, оставившие за плечами девять десятых от выделенных им Господом дней, живо представив себе эту картину, смеялись, как подростки, которым рассказали свежий анекдот. Прошло не меньше полминуты, прежде чем они успокоились, и Шон задал вопрос, на который не смог ответить Марте, поскольку сам оказался в схожей ситуации.

— Странно, но до недавнего времени я именно так и думал. Однако о какой же свободе воли может идти речь? Разве меня кто-то спрашивал, хочу я быть избранником или нет? Или, может, кто-то спрашивал Марту, хочет ли она стать матерью Антихриста?

Переведя взгляд с розария на вечнозеленый кипарис, на котором уже появились маленькие зеленые шишки, Папа ответил, уловив, что молодой теолог ждет ответа именно от него:

— Исчерпывающее знание Господа о каждой нашей тайной мысли, не говоря уже о поступках, которые мы еще даже не совершили, ни в коей мере не подталкивает нас к принятию нами тех или иных решений. Он просто создает ситуации, попадая в которые мы сами поступаем так или иначе, руководствуясь силой нашей веры в воздаяние, а также накопленным жизненным опытом, чертами характера, да и просто необъяснимыми порывами души.

Ветер усилился, а небо заметно потемнело от набежавших на центр Рима туч. Раскрыв зонт, понтифик позвал по имени кошку.

— Эта проказница будет сидеть в своих кошачьих джунглях до последнего, — улыбнулся Винетти.

— Ничего, как только польет, сразу примчится, — сказал Папа и снова обратился к Майлзу, не потеряв нить разговора:

— Конкретно ваш случай можно смело назвать предопределением свыше. Господь укрепил вас Своею благодатью, раскрыв вам наяву, а не в пророческом видении величие Его творения. Теперь вы стали просвещенным, таким же, как и древние пророки, и грехопадение для вас невозможно. Утратив свою свободу грешить, вы обрели всю полноту истинной свободы.

«Утратив свободу, я обрел свободу. Если не нырять в бездонную глубину смысла этих слов, то звучат они, по меньшей мере, странно», — подумал Шон.

На небе сверкнула молния, и доктор Майлз решил первым перейти к делу:

— Вы хотите, чтобы я согласился принять участие в обряде экзорцизма, о котором по телефону говорила Марта? Но ведь ее намерения насквозь пронизаны лукавством. Она себя превосходно чувствует в роли будущей матери Антихриста и уже никогда не захочет вернуться к прежней жизни.

— Мы не вправе отказывать в исповеди человеку. Тем более если он взывает к нам с просьбой избавить его от власти Сатаны над собою, — возразил отец Винетти.

— Но мы же знаем заранее, какова их истинная цель. Неужели мы сознательно попадем в приготовленную для нас западню?

— На этот раз все будет по-другому, — хитро прищурив глаза, ответил падре.

— Да о чем вы говорите? — возмутился Майлз. — Вы чудом остались живы той ночью, во время проведения ритуала. И теперь хотите, чтобы на моих глазах демон вас точно убил. Вспомните комиссара Бизаре, который сопротивлялся изо всех сил, но все же приставил пистолет к голове и застрелился. Какие нам еще нужны примеры? Мы будем выглядеть рядом с ними, как беспомощные слепые котята.

— Не совсем так. Этой ночью в монастыре «Монте-Кассино» произошла трагедия, — ответил Винетти, опустив голову. — Хорошо известный вам кардинал Сантори, сосланный понтификом на семилетнее заключение в монастырь, сумел объединить вокруг себя группу монахов, отличавшихся крайним аскетизмом. Они назвались ревнителями последних дней чистоты Веры Христовой и поклялись в том, что любым путем устранят блудницу, носящую во чреве дьявольского отпрыска.

— Разве клятва может защитить их от демонов, готовых разорвать любого, кто приблизится к Марте?

— Клятва — нет, а вот магические письмена, которые, по словам выживших монахов, написал кардинал Сантори в состоянии медитативного транса — да.

Шон не поверил собственным ушам и тихо произнес:

— Клин клином вышибают. Неужели они отслужили черную мессу? Но в наше время это невозможно. Последний раз ее проводили монахи-храмовники в начале XIV века.

Отец Винетти прокашлялся, словно хотел заранее предупредить доктора Майлза о деликатном характере информации, которую он вынужден был ему открыть.

— Храмовники, или тамплиеры, как их часто называют, были довольно нахальным и примитивным сбродом бездельников, собранных со всей Европы. Еще задолго до них простые католические священники использовали черную мессу в различных магических целях. В оригинале «Сакраментариум Геласия» — римском документе, относящемся к концу V века, содержатся тексты литургий, при помощи которых бесплодные рожали нормальных детей, безнадежно больные излечивались, а абсолютно здоровые люди после проведения десяти обрядов умирали по необъяснимой причине.

— Да-да, а освященную во время черной мессы землю, взятую на кладбище перед тем, как покойника похоронили, использовали против проникновения чертей и вампиров в дома, посыпая ею пороги, — рассмеялся доктор Майлз и с явным недоверием в голосе спросил:

— Неужели вы действительно верите этой книге весьма сомнительного происхождения?

Отец Винетти тяжело вздохнул, словно взвешивая все «за» и «против». Он все еще сомневался, стоит ли раскрывать деликатные для Ватикана исторические факты молодому теологу, но, получив разрешение от понтифика в виде легкого кивка головы, попросил доктора Майлза его не перебивать.