Домик номер шестнадцать - Наталия Романова

  Двигалась Альбина шикарно, попадала в ритм и биения сердец, потом окинула паб осоловевшим взглядом голубых выразительных глаз и спрыгнула со стойки, уже с Мишиной помощью. Премия Дарвина определённо могла найти своего победителя, пьяные, разгорячённые неожиданным шоу мужики и одинокая субтильная блондинка – ситуация, кричащая о сомнительном продолжении праздника.

  Михаил был заведён зрелищем, танцами на стойке бара, тем, как глазеют на Альбину посторонние мужики, это возбудило сильнее, чем он мог бы предположить, а слова пьяного Коулса буквально врезались в сознание и не отпускали весь вечер, а потом и ночь. И даже не предположение Стива, а реакция Альбины, невербальные знаки, кричавшие об её согласии на авантюру. А ведь она бы пошла на это, не отойди он в сторону.

  Какого лешего он так поступил? Почему отказался от пикантного приключения, когда ситуация и само провидение орало в уши: «Сделай это». Именно на этот вопрос Михаил и искал ответ на дне пинты эля с вискарём.

  К обеду нашёл ответ на свой вопрос. Вместе с прояснённой головой приходило понимание того, что ввязываться в сексуальную авантюру в компании со спортсменом, на котором он, грубо говоря, делает деньги - верх глупости, как и впутываться в публичную интрижку с Ивановой. Достаточно с него и летнего «романа», который теперь вспоминают при каждом удобном и неудобном случае. Кто же знал, что брат окажется настолько честных правил, что женится на родной сестре этой ненормальной, и они станут «родственниками».

  Надо было остановить Альбину, вряд ли она понимала, что делает, когда садилась в такси со Стивом Коулсом, но Михаил ей не нянька и не полиция нравов. Она вольна делать, что хочет и с кем желает, даже с этим куском человека, который ещё и вежливость проявил, уточняя, точно ли Майкл не желает присоединиться.

  Точно, блядь!

  А офис встретил букетом цветов на столе Ольги. Высокие, тёмно-бордовые розы в обрамлении каких-то струганных веток, выкрашенных в серый цвет, с «гнездом» под нежными головками цветов. Авангардная конструкция смотрелась бельмом в спокойном интерьере приёмной, пастельных тонах и превалирующе классической обстановке.

  Ольга решила вызвать ревность или действительно закрутила роман? Надо заметить, кто бы ни был этот счастливчик, он большой оригинал. Экий веник подарил, вернее сказать, метлу из прутьев и роз. Такой букет подошёл бы креативной выпускнице художественного ВУЗа, но никак не Ольге, с ходу отличающей Шумана от Вагнера.

- Какой славный… – проговорил Михаил, подходя к столу, оглядывая конструкцию из роз и веток. – Букет. Это же букет, я не ошибаюсь?

- Если верить курьеру – да. – Ольга Алексеевна кивнула и уставилась в монитор. – А если глазам, то сомневаюсь.

- Что, не нравится авангардизм? – усмехнулся и направился в кабинет.

  Конечно, ей не нравится авангардизм, Ольга даже абстракционизм с импрессионизмом не признавала, а здесь и вовсе вигвам вместо букета.

- Почему мне должна нравиться или не нравиться эта… композиция, её Поплавской прислали.

- Вот как? Интересно…- Михаил бесцеремонно вернулся к букету и оглядел на предмет наличия карточки, какой-нибудь подсказки, от кого букет.

- Не утруждайтесь, - Ольга Алексеевна закатила глаза. – Цветы от Стива Коулса.

- Откуда известно?

- Курьер сказал, - пожала плечами Ольга и победно посмотрела на Михаила.

  Накося, мол, выкуси, со своей Поплавской. Пока ты, товарищ начальник, отвергаешь проверенную во всех отношениях женщину, твоему архипрекрасному профессионалу, не стесняясь, присылают цветы.

  Надо же, а Коулс умеет быть обходительным мужчиной, может, он и любовник отличный, вон, и Ивановой до сих пор нет на работе. Отсыпается? Предъявить было нечего, к сожалению Михаила. Ненормированный рабочий день, свободный график. Сегодня присутствие Альбины необязательно. Как назло!

  Ох, и разозлило Михаила это гнездо аиста с розами. Демонстрация его глупости, даже идиотизма. А на что он рассчитывал? Что Альбина прикинется невинной овцой и откажется от пышущего тестостероном Коулса?

  Этого не может быть, потому что быть не может. И предъявить нечего, и, главное, незачем. А злился Михаил, злился так, что места себе не находил, бегал по кабинету, как хомяк в колесе, позабыв, зачем он явился сегодня в офис. Набить бы морду Стиву, а эту гадину блондинистую придушить к собачьим потрохам, тряхнуть так, чтобы позвонки ссыпались в ажурные трусы! И себя заодно…

  Олень вислоухий! Правильно Иванова говорила – олень. Рогами, того и гляди, потолок снесёт. Ольга даст шанс одуматься, Софа и вовсе не ввяжется в авантюру с первым встречным, а Иванова… Иванова отморозит себе уши назло ему, Михаилу, не то что переспит с Коулсом.

  Эпический пушной зверь!

  К шести вечера выполз из кабинета, как из норы дикий зверь, злой, взлохмаченный, готовый сожрать любого, кто попадётся на глаза, неважно, съедобный или ядовитый. Опасный хищник или травоядный. Михаил Розенберг жаждал крови. Любой.

  И виновница его состояния как раз стояла посредине приёмной и с наслаждением нюхала вигвам. Михаил даже не слышал, как Альбина пришла, и не знал, что уже собиралась выходить. Притопала за метлой? Своя в ремонте, не иначе!

- И каким это ветром нам такую красивую тётеньку занесло? – перефразировал Михаил ставшую крылатой фразу. – Голова не болит?

- Нет, - Альбина широко улыбнулась и прижала жуткую икебану к себе. – У меня ничего не болит, – проговорила почти по слогам. - А у тебя?

- У меня-то с чего? – Михаила передёрнуло. – Не меня этой ночью отлюбил борец в тяжёлом весе, – всё-таки не удержался от комментария.

- Жаль, может, подобрел бы, - пожала плечами, как ни в чём не бывало, Альбина Иванова.

Всё ей божья роса!

- То-то я смотрю, Коулс раздобрился, метёлку креативную прислал! – продолжал давить Михаил, глупо и мелочно, но остановиться не мог.

  Его буквально трясло от злости и ревности. А это была именно ревность, неожиданная, внезапная, оглушающая!

- Может и метёлка, - вспыхнула Альбина. – Зато Стиви ухаживает!

- А я что, по-твоему, делаю? – буквально проорал Михаил, сам от себя находясь в шоке.

  Прямо  сейчас он бы с радостью не кричал, а молча вытряс душу из этой девицы нетяжёлого поведения!

- Ты? Да ничего ты не делаешь! Орёшь, как бизон, слюнями брызгаешь, а женщине нужен поступок. Хоть вон, букет!

- По-твоему, это букет? – уставился на блондинку Михаил.

  Может, он всё же не протрезвел? Или это близость алебастровой кожи и почти невидимых веснушек так действует? Духи? Признание собственного идиотизма? И главное, что делать с этим пониманием?

  Да, он злится, как леший, которому наступили на лапу, его буквально разрывает на миллиард частиц, ещё пара минут, и из ушей польётся удобрение, но эта ненормальная Иванова точно не нужна ему. Противопоказана! Он же не враг себе!