Любовь на спор - Марина Глебова

- Займитесь делом, Кирилл Андреевич, - я уже с трудом дышала, перебирая лежавшие на столе бумаги и создавая впечатление сильно занятой, - я отклоняю ваше предложение.

Он молча вышел, аккуратно прикрыв дверь.

Я откинулась на спинку кресла, распустила собранные волосы и задумалась, наматывая на пальцы завитки рыжего цвета.

Когда Ветров вышел, меня отпустило, и сейчас я могла более - менее разумно рассуждать. Потому что именно сейчас мне нужен был холодный разум, трезвая голова и четкий план.

Странное совпадение. Вчера мне отзвонилась Марина и рассказала о непонятных отказах всех отобранных кандидатов. Как только те видели мою фамилию или фото (когда сообразившая, что  дело пахнет керосином, Маринка перестала сообщать личные данные, лишь описывая меня словесно), сразу  находили миллион причин для отказа. И я видела этому одну единственную причину. И имя ей было Станислав Никольский.  Отец будто просчитал все возможные мои ходы вперед. Заранее обрубая даже тоненькие ниточки возможных вариантов. Как будто подталкивая меня в объятия ходячего калькулятора Вознесенского.

И я ничуть не удивилась бы, узнав, что предложение Ветрова тоже срежиссировано отцом. В какой-нибудь многоходовой цепочке действий.

Хотя не похоже было. Зачем ему Ветров? Если есть Андрей, который устроит родителей целиком и полностью. Голова начинала болеть, нашпигованная мыслями по самую макушку. Словно и не было этих семи дней, таких волшебно беззаботных и расслабляющих.

Я полистала календарь на столе. Десять дней. А потом либо отказ от контракта, который можно сказать отгрызла ценой неимоверных усилий, не только моих причем. Либо…

В кабинет  вошла хмурая Вера, положила мне на стол листок бумаги и застыла.

- Что с тобой? – я придвинула листок и начала читать, чувствуя, как меня словно окатывает ведром ледяной воды, - что это, Вера?

Я подняла глаза и услышала то, что и так поняла после прочтения.

-Это размер неустойки за невыполнение условий контракта, - секретарша облокотилась на край стола и тихо вздохнула: - Ваш отец перекупил права, и если прописанное условие не будет выполнено, то…искать нам всем другую работу.

В помещении зависла плотная как утренний густой туман, тишина. Давящая на мозги с силой и напором асфальтоукладочного катка…

- Кофе, черный, - глухо, не узнавая своего голоса, сказала я, - без сахара.

Вера молча вышла и принесла мне большую пузатую чашку, исходившую таким бодрящим ароматом, что хотелось выть. Вот и все. Доигралась.

Я глотала горький напиток, не давая себе расклеиваться изнутри, хотя понимала, что предпринять тут практически нечего. Это не человек. Это дьявольская машина, сметающая на своем пути все живое. И ему абсолютно все равно, кто там стоит. Женщины…дети...старики…беззащитные ли, или способные дать отпор…Он раздавит всех до одного, без исключения…

Становилось тяжело дышать и я открыла окно, впуская внутрь холодный воздух…

Он разрушит все, что я так скрупулезно собирала и долго строила, лишь для того, чтоб сделать все по-своему… И с этим человеком я прожила столько лет в одном доме, завтракала за одним столом и называла папой. Это уже не пропасть. Это самое дно. Откуда не хотелось подниматься, даже для того, чтобы попенять на совесть. У Никольского ее просто нет.

Я мысленно перебрала всех знакомых мужчин, понимая, что никто не рискнет пойти против моего отца. А того, кто решится, его карающая рука сотрет в порошок. И не оставит даже пыли, развеяв по ветру.

Ветер задувал под тонкую блузку, и я чувствовала, как покрываются гусиной кожей руки под тончайшим хлопком. Бесполезно.

Я закрыла окно. Опустилась на паркетный пол и закрыла лицо руками. Неужели это конец? И я на самом деле лишь неудачница на этом празднике жизни? Глупая Золушка, обманом проникнувшая на сказочный бал, не заметив, что платье так и не превратилось в наряд принцессы? И все еще продолжавшая фантазировать, что феи-крестные на самом  деле существуют?

По щеке медленно поползла соленая капля, за ней еще одна. Я оплакивала не просто свое дело, поднятое с нуля и  завязанное  на судьбах многих работающих здесь людей. Здесь было нечто большее.

Выйдя за нелюбимого, и  вызывающего лишь негативные впечатления человека я предала бы самою себя. Ведь этот брак наверняка будет под полным контролем отца, со всеми вытекающими…

Поэтому терять мне нечего. Кроме того, что уже почти потеряно. Я вытерла влажные дорожки под глазами и поднялась. Оставался последний вариант, и я его использую.

Кирилл

Она вошла в мой кабинет совсем тихо. Остановившись в дверях и скрестив руки.

Постояла несколько минут, внимательно смотря на меня. Я молча ждал продолжения, поддерживая этот безмолвный диалог, хотя хотелось обратного.

Зачем она пришла? Позлорадствовать? Решила поиграть в великую и всевластную?

- Я принимаю ваше предложение, Кирилл Андреевич, - медленно приблизилась Инга, сохраняя то странное выражение лица, с которым зашла в мой кабинет, - но мы подпишем брачный контракт.

- Хорошо, как скажете, - у нее были потрясающие глаза, такие блестящие и влажные что ли…

- Завтра мой юрист все оформит и прямо с утра можно…- она на секунду замолчала, словно собираясь с силами, - зарегистрировать брак.

Я кивнул в знак согласия, все еще не веря ушам своим.

- Тогда до завтра, и, надеюсь, вы будете в костюме, - она вышла из кабинета, оставив после себя лишь запах духов и ощущение нереальности происходящего внутри. Может, я сплю? И это очередная издёвка судьбы, так метко обстреливающей в последние недели мою бестолковую дурную голову?

На столе затренькал телефон. Опять Макс. Блядь. Я совсем забыл про завтрашнюю встречу с генеральным. Надо было переговорить с ним, обсудить детали договора.

Я нажал кнопку и услышал громкий голос друга…

Вечером я перебрал вешалки в шкафу, выбирая костюм для предстоящего события. Вот этот, темно-серый,  подойдет. Я вытащил последнюю чистую рубашку, поставив напоминалку в телефоне про прачечную, и повесил готовый комплект на вешалку. Все было готово, на случай утреннего форс-мажора.

И вроде полагалось радоваться, ведь неожиданно мне повезло. Инга не была похожа на женщину, которая передумает. Так что можно сказать выигрыш был у меня в кармане.

Мне же хотелось выть, несмотря на внутреннее ощущение скорой победы.

На то, что черный мерин так и останется со мной, деля парковочное место с новым Лексусом Макса.

Она была такая …обреченная что ли, совсем другая, нежели обычно. Без резкого тона, без маски успешной бизнес-леди, всегда  собранной и державшей все под контролем. Как будто толстая скорлупа, до сих пор плотным слоем укрывавшая такую недосягаемую Никольскую,  внезапно треснула, обнажая неприглядную и оттого еще больше болезненную правду. Передо мной была обычная усталая женщина, загнанная жизнью в самый дальний угол, и пытавшаяся сделать несколько робких несмелых шагов оттуда. Даже понимая, что впереди, скорее всего множество препятствий, каждое из которых придется побороть, забыв про эту слабость и усталость.