Моя пылкая любовница - Трейси Энн Уоррен

Жизнь раскидала их в разные стороны, но они никогда не теряли связь друг с другом, а их взаимная преданность и сейчас оставалась такой же прочной и надежной. Рейф даже простил их за то, что оба они аристократы, хотя к этому племени был обычно нетерпим. Но Итан и Тони оказались редким исключением — по-настоящему благородными людьми. Теми, кому можно доверить секрет, кто всегда готов помочь другу в трудную минуту.

Рейф думал о Чаллонере и о том, как здорово после стольких лет ожидания увидеть, как мерзавец заплатит за свои грехи.

— О, еще бы! — подтвердил Итан. Его янтарные глаза весело поблескивали. — Слопал информацию, как форель червяка на крючке.

Усевшись в свое кожаное кресло, Рейф откинулся на спинку, чтобы переварить известие. Слегка наклонив стакан, он покручивал в нем янтарную жидкость. Посидев немного, сделал большой глоток и с удовольствием почувствовал, как крепкое виски растекается на языке.

— И что, у него не возникло никаких подозрений?

— Ни единого. Он подслушал наш разговор с Тони в комнате для игры в карты в клубе «Брукс» — в точности как ты и предрекал. Жаль, что тебе не довелось увидеть жадный блеск в его глазах. По сравнению с деньгами, которые он рассчитывал получить, услышав наши намеки, карточный выигрыш показался ему просто жалкой чепухой. Еще бы — после наших-то разговоров о быстром барыше. — Итан замолчал, чтобы хлебнуть виски. — В общем, я очень старательно спросил Тони — достаточно громко, но так, чтобы услышал только Чаллонер, — часто ли человеку выпадает шанс сколотить состояние на редких индийских шелках, слоновой кости и сундуках, набитых золотыми слитками.

— К счастью, в случае с Чаллонером— никогда, — хмыкнул Рейф. — Знай, он, что эти торговые суда со своим драгоценным грузом так и не добрались до английских вод, рванул бы, пожалуй, в другую сторону. Да только откуда у него связи, чтобы услышать, что всех четверых торговцев четыре дня назад схватили французы у Гибралтара. Конфисковали все товары, а суда уничтожили.

— Сомневаюсь, что даже министерство иностранных дел уже в курсе дела, — язвительно добавил Итан. — Знаешь, пожалуй, ты при случае должен мне рассказать, как это тебе удается так вовремя получать столь конфиденциальную информацию. У тебя что, есть знакомые среди контрабандистов или, может, шпионы?

Рейф улыбнулся, молча открыл резную шкатулку атласного дерева, стоявшую на столе, и предложил другу сигару. Потом спросил:

— Ты уверен, что он сегодня утром купил акции? Как только слух об этой потере разнесется, компания «Кратчер и сыновья» будет разорена.

Итан наклонился вперед, выбрал сигару и серебряным ножичком обрезал ее.

— Совершенно уверен. Сам видел, как он приобрел акции на семьдесят пять тысяч фунтов. А когда вышел с биржи; то потирал руки и радостно хихикал, решая, что купит раньше — упряжку серых рысаков и новую карету или охотничий домик в Шотландии. Говоря его словами, скоро он будет «богаче принца-регента».

— Ирония в том, что так оно и было бы, если б те суда смогли зайти в порт. Ну а поскольку этого не случится, он очень скоро окажется банкротом, отдавшись на милость кредиторам. А когда не сможет расплатиться, его швырнут в долговую тюрьму, и будет он наслаждаться не самыми уютными апартаментами тюрьмы Флит.

— Учитывая его настоящие преступления, мне кажется несправедливым, что он ограничится только долговой тюрьмой. Этот мерзавец должен болтаться в петле, как он того и заслуживает.

«А кто вынесет приговор мне?» — подумал Рейф. Может, и ему суждено гореть в преисподней? Не за совершенные грехи, а за те, что он не сумел предотвратить. Даже сейчас его терзало чувство вины и горечь за то, что случилось с Памелой. Бедная, милая, красивая Памела, случайно ставшая пешкой и ни в чем не повинной жертвой извращенной игры другого мужчины.

Пусть виски заглушит эту горечь. Рейф осушил стакан и встал, чтобы налить себе еще.

— Следующим будет Мидлтон? — спросил Итан. Услышав это имя, Рейф сжал кулаки. Бертон Сент-Джордж, самый отъявленный мерзавец из этих четырех.

— Нет. Его я приберегаю напоследок. Когда с ублюдком будет покончено, я позабочусь, чтобы он узнал, кто повинен в его крахе. Я долго терпел, могу подождать и еще немного. Андерхилла судьба уже настигла, а теперь и Чаллонера тоже. Следующим будет Херст, а последним… Мидлтон.

Он буквально выплюнул это имя, словно не мог выдержать его на языке. Наливая добрую порцию виски в свой стакан, Рейф пытался успокоиться.

— Будь поосторожнее, — произнес Итан, встав с кресла и подходя к камину.

Сделав еще один глоток, Рейф поставил почти полный стакан на поднос.

— Постараюсь учесть твое замечание.

Итан вернулся к своему креслу и плюхнулся в него.

— Я слышал, завтра ты встречаешься с какой-то весьма соблазнительной вдовушкой. Думаю, тебе не помешает быть в отличной форме.

На этот раз Рейф посмотрел на него по-настоящему сердито.

— Мне казалось, Ганнибал уже научился держать язык за зубами. Похоже, мне опять придется с ним серьезно побеседовать.

— Не волнуйся. Он едва упомянул об этом и решительно отказался назвать ее имя. — Итан снова медленно затянулся сигарой. — И ты, конечно, тоже не захочешь меня просветить, да?

Рейф заметил поддразнивающий взгляд друга и успокоился, поняв, что его и Джулианны тайна не пойдет дальше этой комнаты.

— Нет, ни под каким видом. И буду тебе очень благодарен, если ты вообще забудешь об этой леди.

Весси вскинул золотистую бровь:

— Ну надо же! Должно быть, она совершенно особенная, раз уж ты ее так оберегаешь!

Особенная? Да, Джулианна Хоторн и вправду особенная, и даже более того. При мысли о том, что скоро он ее снова увидит, Рейф напрягся всем телом. Он представил себе, как будет восхитительно, когда она начнет извиваться под ним. Ее пьянящий аромат остался в сознании, как сильный наркотик, а на языке ощущался ее вкус, теплый и ароматный, как мед.

Поняв, куда завели его мысли, Рейф остановился и резко тряхнул головой, прогоняя грезы.

Когда Джулианна вошла в дверь дома на Куин-сквер, Рейф ее уже ждал и приветствовал таким ошеломительным поцелуем, что пульс у нее заскакал, как камешек по безмятежной глади озера.

Он медленно, мучительно оторвался от ее губ.

— Давай-ка снимем с тебя этот плащ и шляпку, — пробормотал он низким бархатным голосом.

И, не дожидаясь согласия, расстегнул накидку, сдернул ее с плеч и бросил на перила, слишком нетерпеливый, чтобы аккуратно вешать в шкаф. Потом снял с головы бархатную шляпку и пристроил ее на резное украшение там же, на перилах, так, что изумрудно-зеленые ленты шляпки болтались, как вымпелы. Джулианна сняла перчатки и отдала их Рейфу. Нетерпеливо положив их, он продел ее руку в свою и повел вверх по лестнице.