Егерь. Последний билет в рай. Котенок - Александр Быченин

Впрочем, ничего непредвиденного не произошло. Как и всегда, ага. Коллеги, теперь более похожие на леших («хамелеоны» подстроились под окружающую среду), разошлись по сторонам, обходя диск спускаемого модуля, а мы с Петровичем вышли на середину прогала между обшивкой корабля и «Забором». Капитан Иванов сказал оставаться у шлюза, вот мы и остались. Пробежавшись равнодушным взглядом по пожухлой траве под ногами и мерцающей стене силового поля, я задрал голову и сразу же понял, что меня так беспокоило: на востоке над лесом на фоне безоблачного голубого неба отчетливо выделялась своеобразная радуга – широкая, почти на четверть небосвода, прерывистая полоса с градацией цвета от бледно-серого до почти фиолетового. Зрелище ошеломляло своей необычностью, и лишь через несколько мгновений я осознал, что именно вижу. Пылевые кольца, опоясывавшие планету по экватору. Вяземский же говорил про них на брифинге. Просто я по запарке запамятовал, да и не интересовался особо – нам важнее были фотографии поверхности шарика, чем его космогонические параметры. Жалко. Если бы раньше вспомнил, из космоса бы на них полюбовался. Ну да ладно, успею еще.

Система HD 44594, планета Находка,

17 августа 2537 года

Остаток дня в послепосадочной суете пролетел незаметно. В первый выход мы ограничились получасовым пребыванием внутри периметра, затем вернулись в модуль. На этот раз шлюзование заняло гораздо больше времени: автоматический сканер ощупал нас по миллиметру, но ничего сверхординарного не обнаружил – типичнейшая микрофауна, да и флора тоже. Ничего такого, с чем бы не справился универсальный антидот. Я даже машинально дотронулся до еще чесавшегося после укола левого плеча. Кстати, Петровичу тоже вкатили лошадиную дозу антидота, в дополнение к подстегнутому мутацией иммунитету. Наконец после длительной дезинфекции мы все же попали на первый уровень: мичман Мохов времени не терял, запустил расконсервацию, как только мы наружу выбрались. К нашему возвращению практически все помещения были готовы к приему жильцов, которым предстояло разместиться в боксах на кольцевой палубе – каюты хоть и крошечные, зато индивидуальные, на всех хватило, включая экипаж. Мы с коллегами после подсказки Мохова направились в четвертый сектор и заняли три кубрика из пяти доступных. Первый и второй сектора достались отделению Охотников, их как раз десять человек, а третий заселили пятеро летунов, после приземления превратившиеся в операторов исследовательского комплекса. В данный момент они торчали в технических помещениях второго уровня, завершая развертывание базы, и Иванов ушел к ним – проследить как старший по званию. Нам же с Лехой заняться в ближайшие час-полтора было решительно нечем, а потому мы принялись обживать боксы.

Первым делом я сорвал с головы шлем, скинул дейпак и аккуратно пристроил штуцер в специально для него предназначенное отделение встроенного шкафа. Кобуру с пистолетом и ножны с мачете бросил на стол, сюда же швырнул куртку с ножом и боекомплектом. Окинул взглядом по-спартански суровую обстановку временного жилища и завалился на кровать с матрацем на магнитных подвесках. Эх, хорошо! Петрович тут же запрыгнул ко мне на грудь и принялся ластиться. Я намек понял и избавил напарника от ППМ с дыхательной маской. Кот незамедлительно вернул естественный цвет шерсти, свернулся калачиком и включил на полную громкость урчальник.

– Ну и как впечатления? – поинтересовался я, послав напарнику образ озадаченного котенка.

Петрович ответил искаженным видом неба Находки, в котором странной загогулиной громоздилась непонятная хрень – то ли радуга, то ли широченный инверсионный след атмосферного бота. Все понятно, питомец тоже кольца заметил, только не понял, что это такое. Что ж, придется ему смириться с неизвестностью, поскольку объяснить все равно не получится. Соответственно, я ограничился мыслеобразом, который можно было трактовать как «забей и забудь». Петрович согласно муркнул и прикрыл глаза.

Я же от нечего делать прогонял в памяти порядок разворачивания малого исследовательского комплекса. Шаг первый – приземление, развертывание защитного периметра и расконсервация жилых помещений. Это уже пройденный этап. Сейчас ребята из экипажа активируют софт модуля, прогоняют тесты и готовят к запуску «шмелей» – рой миниатюрных летающих ботов, оснащенных камерами и маломощными сканерами. Биомеханические «насекомые» разлетятся во все стороны от базы, так что примерно через час мы сможем контролировать окружность километров десяти в поперечнике, плюс заработает мощный стационарный сканер. Кто-то из операторов уже должен разбудить «панцирей» – медлительных гусеничных роботов-планетоходов. В их задачу входит сбор образцов почвы, растений, воды и тому подобного. Этих, скорее всего, запустят три штуки – одного к озеру, еще одного к скальной гряде, а последний поползет к роще. Есть еще «скауты» – довольно крупные беспилотники с большим радиусом действия, но их время придет немного позже. Сначала нам предстоит разобраться с информацией, добытой мелочью. Так что скоро отдыху конец.

Желудок напомнил о себе громким урчанием, и Петрович навострил уши – уж если я проголодался, то что говорить о питомце с его разогнанным метаболизмом! Ему нужно минимум шесть раз в сутки лопать или хотя бы специальный кошачий тоник пить. Что ж, придется на камбуз за сухим пайком наведаться – ближайшие сутки нормальной горячей еды не ожидается. Однако сразу добраться до харчей не получилось, сначала зарулили в общий санузел, который уже работал, потому как предмет первой необходимости. Скафандр, конечно, приспособлен для утилизации отходов организма, но зачем лишнюю энергию тратить, если можно без этого обойтись? Да и Петрович у меня сызмальства приучен пользоваться человеческими удобствами, так что проблема лотка не стояла. Про душ тоже пока можно не мечтать, в лучшем случае часов через несколько дойдут руки у операторов до системы водоснабжения. Затем еще сколько-то времени уйдет на то, чтобы добуриться до водоносных слоев и настроить фильтр. И только потом начнет функционировать общая душевая – оно и понятно, модуль не настолько большой, чтобы еще и запас воды таскать.

На камбузе я завладел стандартным пайком и вернулся в каюту – тут все же спокойней, никому не мешаю, да и сам на глазах не маячу. К этому моменту мы настолько оголодали, что на пресный вкус разогретого обеда внимания не обратили, и все три блюда ушли за милую душу, а Петрович еще и добавки попросил. Получил оную в виде порции тоника в одноразовом стакане и угомонился.

Спокойно полежать после приема пищи нам не дали – завалился Леха Петров и с порога объявил:

– Подъем, бездельники! Операторы «ходунов» расконсервировали, надо идти техников прикрывать.

– А сами никак? – буркнул я, сгоняя Петровича с кровати. – И вообще, это Охотников работа, чего они до сих пор без дела по каютам торчат?

– Разговорчики в строю! – Леха поморщился, уловив многообещающий кошачий взгляд. – Олег, ты напарнику скажи, что я не со зла, самого начальство заставляет.

– Ладно, расслабься! – Я соскочил с кровати, в темпе оделся, нахлобучил шлем и вооружился. – Петрович только на вид грозный, а на самом деле он рыжий и пушистый. Петрович, за мной!

Леха вывел нас с напарником к малому проходу в «Заборе», где обнаружился затянутый в легкий скафандр техник в компании четверки паукообразных роботов-охранников. Здесь же ошивались двое Охотников при полном параде – бронированные с ног до головы, с мощными «вихрями» в руках. Пока еще не стемнело, но дело к тому шло – незаметно подступили сумерки, окрасившие все вокруг в серые тона. Полоса, пересекавшая небо на востоке, напротив, начала испускать свечение, медленно перетекая из градаций серого-фиолетового в ярко-желтую, прямо как луна в безоблачную ночь. Когда стемнеет, фееричное будет зрелище. Впрочем, глазеть на местные красоты некогда – техник уже закончил возиться с «ходунами» и с помощью голографического пульта вывел их к проходу в периметре. Пробежался по пульту пальцами, заставил «ходунов» помотать хоботами трехствольных «гатлингов», которыми те были вооружены, и доложил на общем канале: