Две половинки райского яблока - Инна Бачинская

– Странный вопрос! – удивилась я. – И что же вы ответили?

– Что надежда всегда побеждает опыт.

Я засмеялась:

– Ни за что не сообразила бы!

– Как-то так само получилось. Они меня уже так достали своими вопросами… Причем подготовиться практически невозможно, вопросы нестандартные. Главное знаете что?

– Что?

– Не выглядеть просителем. Главное, помнить – вы не просите, вы спрашиваете. Мой коллега Джон называет это умением себя продать. Не все могут, у нас в школе этому, к сожалению, не учат. Мой друг Саша Степанов скорее скажет «не знаю», чем «знаю», и стесняется высказать свою точку зрения, так как она может не понравиться. Главное, не бойтесь. Меня вы не боитесь?

Я взглянула на него и ответила:

– Нет! Вас – нет! Но этого Грэдди Флеминга… я уже боюсь! Интересно, Его Превосходительство тоже будет присутствовать?

– Вряд ли, – с сомнением сказал Володя. – Типа не по рангу, достаточно секретаря. Грэдди можно не бояться… – он бегло взглянул на меня, – поверьте мне! Пойти с вами? – спросил снова.

– Нет, – ответила я. – Я не уверена, что вообще пойду.

– Почему? – удивился Володя. – Вы что, боитесь?

– Не знаю… Как-то все сразу…

– Пошла карта! Что у вас в гороскопе на сегодня? Вы кто?

– Водолей.

– Я так и знал. Удача идет к вам в руки. Не упустите!

– Надо подумать. Откуда вы знали, что я Водолей?

– В вас чувствуется авантюристическая жилка. Вы – порывисты, переменчивы, обидчивы и предприимчивы.

– Вы уверены, что это про меня?

– Уверен. И вам противопоказана работа в Банковском союзе. Вы можете представить себе хоть на минуту, что вам придется до конца жизни работать старшим экономистом?

Я содрогнулась.

– Вот видите, – сказал он. – Кстати, у Водолеев очень выразительная мимика.

– Еще кофе? – спросила я.

– Кофе? – переспросил он задумчиво. – А можно чай?

– Можно. Ромашковый. Хотите?

– Тогда лучше кофе. И, если можно, еще печенья. Я не ужинал.

– Хотите яичницу?

– Хочу. А вы умеете?

– Не умею. А вы?

– Я даже борщ умею, – похвастался он. – Бабушка научила.

В итоге Володя съел яичницу из четырех яиц и выпил две чашки кофе. Последнее исключительно, чтобы сделать мне приятное – мой кофе ему не нравился. Он привык к лучшему. Я пришла в себя после письма Грэдди… что за имя, Флеминга настолько, что даже стала прикидывать, что надеть на интервью. Черный брючный костюм? И белую шелковую блузку? И мои новые замшевые туфли? И каракулевую шубку, присланную мамой? Еще тепло, правда. И вообще, скромнее надо быть. Сиреневый шарф… можно набросить… небрежно так. Нет, одернула я себя, нужно быть строгой и официальной, господин… как его… Романо – это вам не кафешантан.

Володя, кажется, не собирался уходить – расположился надолго гонять кофеи и общаться. В конце концов я спросила, когда ему завтра на работу. Он понял, порозовел и стал прощаться. Анчутка побежал за нами в прихожую. Тут зазвонил телефон. Володя вопросительно посмотрел на меня. Я помотала головой – никого нет дома. Я знала, что звонит Татьяна, больше некому, и не собиралась бросаться к телефону, пока не уйдет мой гость. Володе явно не хотелось уходить. Он все топтался в прихожей, пока я не зевнула, пробормотав, что страшно устала на работе. После этого он наконец ушел, пообещав забежать завтра вечером, узнать, как прошло интервью.

Телефон трезвонил не переставая.

– Рассказывай! – закричала Танечка, услышав в трубке мое «але».

– Меня приглашают на интервью! – похвасталась я.

– Не может быть! – ахнула Танечка. – Куда?

– В «Хилтон», четыреста шестнадцатая комната.

– В «Хилтон»? – опешила Танечка. – Это же отель! Почему тебя приглашают в отель?

– Откуда я знаю?

– А что за организация?

– Не знаю. Меня пригласил секретарь… сейчас, подожди, возьму письмо… Вот! Его Превосходительства Джузеппе Романо… итальянец, наверное. Секретаря зовут Грэдди Флеминг.

– Ни фига себе, – пробормотала Танечка. – Но почему все-таки в «Хилтон»? А это… это… не…

– …подпольный бордель? – подхватила я. – Куда нужны барышни с тремя языками? В моем возрасте? А Его Превосходительство – сутенер? А офис-секретарь – поставщик живого товара? Татьяна, не лишай меня иллюзий!

– Да нет… – смутилась она. – Но все-таки, согласись, это довольно странно.

– Соглашаюсь, странно, – ответила я. – Но «Хилтон» – это тебе не занюханный мотель. Люди только приехали, не успели снять помещение. Хочешь, пошли вместе?

– А что нужно делать?

– Кому?

– Да тебе же! Какая работа?

– Он ничего не сказал про работу. Переводить, наверное. Я больше ничего не умею.

– А что ты наденешь?

– Черный брючный костюм и белую шелковую блузку.

– Ни за что! – воскликнула она. – Какой ужас!

– Почему это ужас? – обиделась я. – Самый приличный мой костюм!

– Как по-твоему, почему они нанимают женщину? – спросила Танечка.

– Что значит – почему? Какая разница?

– Они нанимают женщину, потому что им нужна женщина! – торжественно заявила Танечка.

Более дурацкое замечание трудно себе вообразить, Татьяна превзошла самое себя.

– Ну и…? – спросила я сдержанно.

– Им нужна женщина, – повторила Танечка значительно, – а не мужик в черном брючном костюме. Женщина, понимаешь? С коленками, грудью и шеей. В короткой юбке и черных прозрачных чулках! Иначе они наняли бы мужика. Неужели непонятно?

Резонно, ничего не скажешь. Хотя в черном брючном костюме я чувствовала бы себя увереннее – как в броне.

– Даже не знаю… – Я мысленно перебирала свой гардероб. Что касается тряпок – Татьяна непревзойденный спец.

– Сейчас приеду, – решила Танечка. – Только смою авокадо!

Странные события происходили в двухэтажном особняке купца Фридмана. То есть в бывшем особняке. Очень странные. Но об этом никто в городе даже не подозревал.

Впрочем, по порядку. После революции в особняке Фридмана был размещен ЗАГС, потом его занял ЖЭК, потом – аптечный склад, потом он много лет стоял закрытым, и там водились необыкновенно крупные крысы. Ходили слухи, что это были крысы-мутанты, вскормленные на просроченных лекарствах. Несколько лет назад меценат и археолог-любитель господин Михаил Арнольдович Ломоносов, приехавший из Америки, выкупил особняк у города и отреставрировал, воспроизведя по картинке обстановку старого купеческого дома. Поскольку он не собирался устраивать из объекта музей, то также несколько усовершенствовал планировку: построил ванные комнаты, большую кухню, проложил батареи центрального отопления под полами, привел в порядок загаженные трехъярусные подвалы. В подвалах разместились бочки с вином и холодильники со всякой снедью. А также гимнастический зал и бильярдная. Стены в особняке были полутораметровой толщины, и в нем можно было продержаться во время осады… ну, скажем, худо-бедно, месяца три-четыре.