Эфиррия - Василина Лебедева

И вот сейчас украдкой бросая быстрые взгляды на любимую, чувствовал, как сердце сжимается от щемящего, недостойного мужчины сочувствия. Её поникший вид, припухшие глаза и боль во взгляде рвали ему душу. Понимая, что ещё немного и он отступит, не выдержит, рывком поднялся так и не отпив ароматный кофе из чашки.

— Сегодня я уезжаю в столицу. Меня не будет дня три, может пять. Собрание рода проведу без твоего присутствия. Но ты должна быть готова сопровождать меня на приём в дом Мадиан. Если ты конечно не забыла, я ставил тебя в известность об этом.

Кристэн размашистым шагом направился на выход из столовой, и Эвелина чтобы не расплакаться, сжала ладони в кулаки. Впилась ноготками в кожу, прикусывая губу, пару раз вдохнула и поднялась, чтобы проводить супруга. Но Кристэн обернувшись, покачал головой:

— Завтракай, Лина. Время моего отсутствия потрать на осмысление случившегося и не восприми за угрозу, а за данность — ещё один подобный проступок с твоей стороны и наказание будет не сродни вчерашнему. Вечером была лишь прелюдия, игра. Мы до наказания так и не дошли. Я не позволю марать моё имя! Уясни себе это раз и навсегда! — отчеканив последние слова, Кристэн развернувшись, покинул столовую, а Эвелина рухнула на стул.

Завтракать? Это было самое последнее, чего она хотела. Чувствуя, как нутро скручивает болью, а к горлу подкатывают не только слёзы, но и тошнота, она вскочила. Сдерживаясь из последних сил, вскинув подбородок, прошествовала по коридорам в свои покои, кивая встреченной прислуге. Только спрятавшись в купальне опустилась на холодный пол, чтобы наконец дать выход бурлящим эмоциям.

Её казалось она за ночь всё выплакала, но солёные капли градом полились из глаз. От понимания, что муж, только вернувшись с опасного задания, вновь уехал, да при этом они так и не помирились — сводило девушку с ума. Вспомнив слова Кристэна о том, что он проведёт собрание рода без неё, Эвелина и вовсе заскулила.

Жена всегда сидела по правую руку мужа на каждом собрании — это незыблемая традиция, которую сейчас Кристэн нарушит. Она прекрасно видела и знала, что только малая толика из рода Аладун приняла её. Некоторые пытались высказаться, но Кристэн разом осадил всех недовольных, пригрозив изгнанием. Каждое собрание всех ключевых людей рода, начиналось с шествия главы с женой к длинному, овальному столу. Супруга главы рода должна была лишь час-полтора посидеть по правую руку мужа, не вмешиваясь в разговор и обсуждения, ведущиеся за столом. Всего лишь демонстрация статуса, не более, а после удалиться.

Обхватив колени руками, Эвелина, чуть раскачиваясь, прикрыла ладонями лицо. Она прекрасно понимала, что Кристэн прибыв на собрание рода один, даст новый повод для сплетен и язвительных высказываний за её спиной.

— Ну и пусть, — вырвалось у неё сквозь всхлипы. — Ну и плевать! — пробормотала с обидой и злостью и вдруг услышала голос камеристки. Затихла, но Кэри в поисках хозяйки открыла дверь купальни.

— А я вас… ох, Благостные, да что же вы? — всплеснув руками, камеристка метнулась к сидящей на полу Эвелине и потянула вверх, вынуждая подняться. — На холодном-то сидите! Да как же так можно? — причитала Кэри, выводя Эвелину в спальню, усаживая в кресло и укутывая всхлипывающую девушку в пушистый плед.

— С-спасибо, — Эвелина только сейчас поняла — насколько продрогла.

— Ну бывает, поссорились. Так это у всех случается. Я вот с Агмундом бывает так поскандалю, а потом реву. Но зато как сладко мириться после, м-м-м-м… — улыбалась Кэри. И чтобы отвлечь хозяйку от тяжёлых мыслей, продолжила: — А вы так тем более помиритесь! Любит то вас муж так, что аж мурашки по телу от его взглядов. Вот даже не сомневайтесь! Характер-то у хозяина суровый, да и как иначе то? Глава рода как-никак, но отойдёт, и сам будет извиняться. Любовь она такая, да… то слёзы, то радость сумасшедшая. Я вот признаться честно, — доверительно улыбнувшись, понизила она голос: — когда пришла к вам работать — завидовала.

Эвелина от услышанного икнула и удивлённо посмотрела на камеристку. Даже переживания капельку забылись.

— Да-да, — закивала головой Кэри. — Такой любви, как у вас все завидуют. И я, уж простите — была не исключение. Вы не подумайте — ничего плохого и в мыслях не было! Просто мечтала — вот встретить бы такого мужчину, чтобы сердце замирало и в глазах звёзды от его прикосновений. Да. Вот и услышали меня Благостные, даровали встречу с Агмундом.

Эвелина впервые за ночь и утро улыбнулась:

— Так он сделал тебе предложение? — спросила заинтересовавшись.

— Нет, — горестно вздохнула камеристка, но потом хитро улыбнулась: — но всё к этому идёт. Мы, знаете, даже имена, ну прозвища секретные друг другу придумали. Как все влюблённые делают. Я его называю шистахан. Помните? Зверь такой есть — грозный, сильный, я картинки в книжке видала. А он меня — куария.

— Звёздочка, — улыбаясь, кивнула Эвелина.

— Да-да. Я и не знала, что такая есть, а он вон какой у меня — образованный. Вот у вас есть такие имена? — спросила Кэри, и сверкнув любопытством уставилась на хозяйку.

— Есть, — печально вздохнула Эвелина. — Я называю мужа — ронхан, а он меня — льяна.

— Ой, а что это значит? — удивлённо вздёрнула брови Кэри.

— Ронхан с мёртвого языка — дракон. По легенде — это такие огромные, крылатые ящеры. Очень сильные и наделённые магическими способностями.

— А второе вы назвали. Лиана?

— Льяна, — улыбнулась Эвелина. — Я и сама не знала, что это. Муж рассказал. В далёкой горной стране — Альракисии, живёт народ — альраксы. Высоко в горах, из-под снега они раскапывают маленькие и очень редкие цветы. Они нежно голубого цвета и выглядят как маленькие звёздочки. Тот народ считает, что только чистые душой могут найти эти цветы. Поэтому и говорят: Льяна — цветок души.

— Ох, — едва слышно выдохнула Кэри. — Как же красиво — цветок души.

— Да, — с горечью вздохнула Эвелина. — Красиво.

Бессонная ночь и переживания вымотали девушку, и стоило ей лечь, как она сразу же уснула.

Камеристка подхватила платье Эвелины, которая та сняла и потихоньку прошла в гардеробную.

— Ну-ну, — усмехалась Кэри: — Льяна, значит, и ронхан.

В угрюмом настроении Эвелина отправилась в центр. Переживала о Кристэне, да и волновалась за Вистара. У кого спросить — на какую дуэль вызвал её муж Вистара, и как она прошла, состоялась ли вообще — Эвелина не знала. Только среди детей смогла отвлечься. Видеть душевный отклик в глазках малышей — для неё было лучшее лекарство.

В заботах и общении с маленькими пациентами, рабочий день пролетел незаметно. Вечером, в рекреационной, снимая форменный фартук и чепец, девушка вдруг поняла, что до ужаса не хочет возвращаться в особняк. При мысли, что сядет за стол одна, что ляжет в холодную постель, а потом всю ночь будет вертеться, не в силах сомкнуть глаз — становилось мучительно и тоскливо.