Краденое счастье - Мария Воронова

– Интересно, кому-то что-то померещилось, а я теперь должен защищаться, – фыркнул Михайловский, – родителей беспокоить! Мой отец, между прочим, старый человек, и ему совершенно ни к чему все эти потрясения! Не понимаю, почему наша жизнь должна переворачиваться вверх дном из-за чьих-то больных фантазий!

– Ярослав, улики против вас достаточно серьезны, – сказал Зиганшин мягко, – еще раз прошу поверить, что я вам не враг. Поскольку я очень обязан Галине Ивановне, то ради нее пойду на многое, чтобы облегчить вашу участь, и если не смогу помочь, то уж точно не сделаю вам хуже. Расскажите мне правду.

– Правда в том, что я не понимаю, откуда взялся этот бред! Я, приличный человек, вдруг сижу среди каких-то быдланов!

– Тише, тише, – осадил его Зиганшин, – быдланов вы еще не видели. Вы сидите в самой безопасной камере во всем изоляторе. Допускаю, что там не с кем поговорить о высоком, но вас не покалечили и не изнасиловали. Поверьте, это большое преимущество.

– То есть я еще должен подвергнуться насилию из-за вашего произвола? – выкрикнул Ярослав и заметно побледнел.

– Давайте перейдем к делу. Итак, главный вопрос: виновны вы или невиновны? Подумайте, прежде чем ответить, потому что если вы будете меня обманывать, то я ничем не смогу помочь.

– Нечего мне думать, я никого не убивал! Господи, ну что же это такое! Как сделать, чтобы мне поверили и выпустили отсюда?

– Спокойно, Ярослав, я для этого и приехал. Давайте разберем все улики.

Михайловский сел. Сначала он смотрел на Мстислава Юрьевича раздраженно и настороженно, огрызался, но быстро втянулся в диалог и к середине разговора рассуждал уже не как подследственный, а как ученый, поставивший дикий эксперимент с собой в главной роли.

Почему его флешка нашлась там же, где тело Инги Валерьевны, он объяснить не смог. Точнее, предложил множество вариантов, ни один из которых не удовлетворил бы даже самый доброжелательный суд. Это раньше надо было дублировать информацию, а теперь зачем, если все хранится в облаке? Сломался компьютер, ничего страшного, покупаешь новый, заходишь со своей учетки, и все восстанавливается. Так что флешка нужна довольно редко. В частности, студенты, которые помогают ему на экспериментах с собаками, не хотят помещать фотографии нигде у себя, чтобы не прослыть жестокими, они с фотоаппарата скидывают на флешку и отдают ему.

Он сохраняет информацию в своем облаке, и после этого флешка может валяться где угодно. Иногда он забывает ее в гнезде рабочего компьютера, иногда в ящике стола, иногда дома. Ее мог взять кто угодно, и не с дурными намерениями, а просто вдруг понадобился носитель информации. Могла даже сама Инга Валерьевна прихватить. Зашла в ординаторскую, побеседовала с сотрудниками, а флешку машинально сунула в карман.

Машиной он вообще пользуется редко. Это подарок отца на двадцать пять лет, и хоть водит он хорошо, но поскольку живет в центре, всюду ходит пешком или в крайнем случае в метро. Это получается намного быстрее и спокойнее.

Обычно машина скучает в гараже, и только раза два в месяц Ярослав выводит ее проветриться. Едет в область, в какое-нибудь интересное историческое место.

Мстислав Юрьевич подумал, что эта привычка свидетельствует не в пользу молодого человека: раз катается по области, значит, изучил топографию и знает, где можно без помех угробить свою жертву. Хотя машину подарили на двадцать пять лет, стало быть, совсем недавно… Но тогда это объясняет, почему в первых двух случаях он использовал транспорт жертвы, а со Стрельниковой – свой.

Гараж, сказал Ярослав, располагается далеко от дома, отец купил его еще в дремучие советские времена. Как были тогда построены длинные ряды кирпичных боксов, так и стоят. Ни камер, ни охраны гаражевладельцы не позаботились приобрести.

Мстислав Юрьевич поморщился. Гаражные кооперативы – это такая головная боль, такой рассадник криминала, что остается только возносить к небесам ежедневные молитвы, что его территорию в свое время обошла стороной постройка этой заразы.

На всякий случай он записал координаты гаража Михайловского и решил съездить туда, потолкаться среди завсегдатаев и на полудикой шиномонтажке, которая там обязательно есть.

Ключи от машины и от гаража, для удобства похитителей нанизанные на одну связку, Михайловский держал в своем рюкзаке. На вопрос, почему не дома, разумно ответил: «Чтобы не создавать себе лишних проблем, если автомобиль понадобится срочно».

Кроме кафедры, клиники и вивария, молодой человек нигде не бывал, не зажигал по клубам и даже не посещал библиотеку. Зато, приходя на работу, зашвыривал рюкзак на диван в ординаторской и до вечера забывал о нем. Врачи, особенно хирурги, не сидят целый день в ординаторской, они ходят на операции, в обходы, просто беседовать с больными, консультировать в другие отделения, а если они еще занимаются наукой, то по научным делам. В ординаторской часто никого не бывает, и вытащить ключи мог кто угодно. С одним только условием: этот кто угодно должен быть вхож во врачебные круги.

Или необязательно? Мало ли родственников является на беседу с доктором? Похититель может прикинуться как раз таким радетелем за ближнего своего, или, того лучше, медпредом. Вариантов масса.

Но это все фантазии, которые разбиваются о непреложный факт: когда сотрудники полиции стали изымать ключи от машины, те спокойно лежали в рюкзаке.

Зиганшин сказал, что больше у них, скорее всего, не будет возможности поговорить наедине, так что если Ярослав хочет чем-то поделиться, сейчас самое подходящее время.

Михайловский покачал головой.

– Ярослав, теперь дело за Галиной Ивановной и вашими родителями. Пусть нанимают адвоката, и дальше я буду уже общаться с ним. Если вы настаиваете на своей невиновности, то мы будем пытаться добыть доказательства в нашу пользу. Но если вы все же сделали то, в чем вас обвиняют, признайтесь если не мне, то хотя бы адвокату. Вас осудят и без вашего признания, но вовремя сказанная правда поможет вам получить самое мягкое наказание из возможных.

– Я ничего не делал, – простонал Михайловский, – ну хоть вы-то мне поверьте!

– И еще один момент: в камере, пожалуйста, держите себя с достоинством, но вежливо. Не провоцируйте.

Михайловский только махнул рукой.

Зиганшин редко полагался на интуицию, но почему-то вышел из следственного изолятора почти уверенный, что бедняга Ярослав никого не убивал.

Его возмущение и негодование не выглядело наигранным, хотя Мстислав Юрьевич знал, что есть люди, которые врут, как дышат, а есть и такие, что говорят чистую правду с таким видом, будто лгут.

«Впечатление и доказательство – это совершенно разные понятия», – напоминал себе Зиганшин, но все равно сочувствовал парню, попавшему в такой ужасный переплет.

* * *

После смерти Инги из кабинета убрали все ее личные вещи, но Руслану было тяжело в нем находиться на правах хозяина. Сидеть за ее столом, включать стационарный компьютер, с экрана которого ни у кого не поднялась рука убрать заставку: семейную фотографию Инги с мужем и детьми, на которой они, счастливо улыбаясь, прижимаются друг к другу, не зная, что их ждет.