Смертельное танго - Татьяна Корсакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пей, — сказала она, когда официант поставил перед Селеной дымящуюся чашку. — Попробуем зайти с другой стороны.
Кофе был густым и горьким. Селене совсем не понравился его вкус, но если нужно для дела… Она сделала осторожный глоток, потом еще один.
— До дна, — велела Элеонора.
Селена поморщилась, выпила кофе залпом.
— Теперь переверни чашку вверх дном.
— Зачем?
В ответ Элеонора лишь нетерпеливо взмахнула рукой.
Все больше укрепляясь в мысли, что это всего лишь не слишком умная шутка, Селена опрокинула на блюдце содержимое чашки.
— Ну-ка. — Элеонора осторожно провела указательным пальцем сначала по периметру блюдца, потом по периметру темно-коричневой кофейной кляксы, нахмурилась, задумчиво посмотрела в пустоту.
— Ну, что там? — Селена изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал небрежно. Гадание на кофейной гуще — то еще предсказание.
— У твоего мальчика странный образ, — сказала Элеонора.
— Это как?
— Посмотри сама, он похож на волка.
Селена посмотрела на кофейную кляксу. Да, действительно напоминает оскаленную волчью морду. Или собачью. И что с того?
— Ерунда, — убежденно сказала она. — Данила совсем не похож на волка.
— Внешне не похож, но суть…
— Это все, что вы можете рассказать мне о моем будущем? — Селене совсем не понравилось, что Данилу сравнили с каким-то там волком.
— Нет. — Элеонора отодвинула от себя блюдце. — Тебе ведь хочется знать, будете ли вы встречаться? Будете, через девять лет.
— Так нескоро?! — Ей не удалось скрыть разочарования.
Элеонора улыбнулась:
— Девочка, я тебя понимаю. Когда тебе шестнадцать, девять лет кажутся вечностью, но поверь мне, время летит очень быстро. Иногда намного быстрее, чем нам хотелось бы.
— И мы действительно будем встречаться? — Селене очень хотелось поверить. Она даже готова была забыть про здравый смысл.
— Будете. А что тебя смущает?
— Смущает. Он такой необыкновенный, такой красивый, а я уродина.
— Ты не уродина. Ты тоже очень…
— Вот только не надо мне врать. — Селена болезненно поморщилась. — Я прекрасно знаю, какая я.
Элеонора вздохнула, оперлась подбородком на сцепленные в замок пальцы.
— Ты говоришь об оболочке.
— Да, я об оболочке, а вы о душе. Прошу вас, не нужно проповедей!
Они надолго замолчали. Элеонора закурила еще одну сигарету. Селена съела еще одну конфету. Просто так, из вредности. Через девять лет они с Данилой будут встречаться… Фантастика! Нет, не фантастика даже, а глупая детская сказочка. Сколько ей исполнится? Двадцать пять? Ну конечно, станет Данила встречаться с двадцатипятилетней старухой!
— Лучше скажите, чем закончится наше с ним, э… общение? — осторожно спросила она.
— Я не знаю. — Элеонора пожала плечами.
— То есть там, — Селена кивнула на кофейную чашку, — об этом ни слова?
— Да, там об этом ни слова.
— А вы меня не обманываете?
— Зачем мне тебя обманывать?
— Ну, довольно просто сказать «вы будете встречаться через девять лет», а как это проверить?
— Тоже довольно просто, нужно лишь прожить девять лет, — улыбнулась Элеонора.
— Девять лет — это очень долго. Я не смогу ждать так долго.
— Это только кажется, что долго. Скажи, ты подумаешь над моим предложением?
— Ну, если в ближайшие девять лет мне все равно ничего не светит… — Селена из последних сил старалась быть по-взрослому ироничной, боялась показать свою слабость перед этой роскошной и по виду совершенно несгибаемой женщиной. А еще она хотела узнать, наконец, как это — быть частью не коллектива, а семьи.
— Это означает, что ты согласна? — Серебряные браслеты на запястьях Элеоноры тревожно звякнули.
Селена рассеянно потерла переносицу и задала третий самый важный вопрос:
— Вы же меня совсем не знаете. А вдруг я вам не понравлюсь?
— Я знаю о тебе достаточно.
— Из этого? — Селена постучала по столу кофейной чашкой.
— Из этого в том числе.
— У меня очень сложный характер.
— У меня тоже. Ты согласна?
Да, она была согласна. Что-то там такое говорила Элеонора про родную кровь?.. Кажется, это не пустые слова. Пусть они знакомы всего пару часов, но ей необъяснимо комфортно в обществе этой странной женщины. Не нужно делать над собой никаких усилий, чтобы признать в ней родного человека. Или родственную душу. Может, это и есть зов крови?..
— Когда вы меня заберете? — спросила девушка вместо ответа.
— Теперь уже очень скоро. Осталось уладить лишь кое-какие формальности. — Элеонора облегченно вздохнула. Или Селене это только показалось…
* * *
На урегулирование формальностей ушла неделя. Все это время Селена жила как во сне. Слух о том, что ее забирают, мгновенно разнесся по детдому. На целую неделю она стала центром всеобщего внимания. Такие знаменательные события, как внезапное появление чьих-то родственников, происходили крайне редко. На памяти Селены такое случалось лишь дважды.
Четыре года назад к Зойке Леговской аж из самой Сибири приехала бабушка. Бабушка была еще молодой и очень энергичной. За несколько дней она расположила к себе и персонал, и воспитанников. Притихшая, не верящая в свое счастье, Зойка ходила за ней хвостом, точно боялась, что бабушка может исчезнуть так же внезапно, как и появилась.
Бабушка погостила недельку, а потом, расцеловав внучку и всех, кто подвернулся под руку, уехала обратно. В тот же день Зойка заболела. Медсестра Алла Федоровна сказала, что это ОРВИ, но все знали — никакое это не ОРВИ, это страх, панический страх, что только что обретенный родной человек больше никогда не вернется.
Зойкина бабушка не подвела. В течение полугода почти каждую неделю Зойка получала от нее письма, ежемесячно — посылки со сладостями и домашним вареньем. А потом бабушка вернулась и забрала Зойку с собой. Насовсем. Как же ей тогда все завидовали! И Селена тоже завидовала. Завидовала и мечтала оказаться на Зойкином месте.
Вторым счастливчиком был Витька Машковский, застенчивый, щупленький восьмилетний мальчик. Вернее, это сначала все считали его счастливчиком. У Витьки нашелся родной дядя. Он приехал на большом сияющем джипе, засыпал племянника подарками, оказал спонсорскую помощь детдому — купил новенький телик в комнату отдыха.
Дядя был из новых русских, простой, грубоватый, добродушный — мечта любого мальчишки. В отличие от Зойкиной бабушки, ему на урегулирование бюрократических формальностей понадобилось меньше недели.