Разбитые острова - Марк Чаран Ньютон

Исключением оказался лишь панцирь.

Он сильно напоминал хитин, встречавшийся повсеместно на островах архипелага, с той только разницей, что был более плотным, гибким и совершенно непроницаемым. Они решили воспроизвести его, и Лим, при помощи Джезы, начал использовать одну особенно крупную обнаруженную ими реликвию для создания отливочных форм, при помощи которых они надеялись повторить самые большие части.

Вспоминая теперь об этом, Джеза поняла, чем ей нравилось работать с Лимом. Он был очень эмоционален, его волновало не только что она думает, но и что чувствует во время работы. К ее мыслям он прислушивался как к своим собственным, он доверял ее интуиции и ни разу не отверг ни одной ее идеи, какими бы бредовыми они не казались. Он улавливал оттенки ее мыслей и настроений, а еще ее завораживал его акцент уроженца Варлтунга и скуластое лицо. Оглядываясь теперь назад, она не сомневалась, что испытывала к нему глубокое, искреннее чувство. Ничего подобного в ней не вызывал ни один мужчина. И уж конечно, не Дигси – она прекрасно отдавала себе отчет в том, что их отношения основаны на плотском влечении, не более того. А вот Лима подобные вещи, похоже, не интересовали: он никогда не говорил ни о любви, ни о женщинах. Его страстью были открытия. Джеза любила его за непредсказуемость. Несмотря на ее научный склад ума, Лим так и остался для нее загадкой.

И почему я тогда молчала?

При свете дня, заливавшего помещения фактории сквозь большое круглое окно верхнего этажа, ребята принесли со склада черный лоснящийся панцирь и разложили его на рабочем столе.

Разделив его на несколько больших частей, они долго перебирали фрагменты, решая, на чем лучше остановиться; наконец выбрали нагрудную пластину.

– Надо начать с нее, – сказала Джеза, – ведь она закрывает все жизненно важные человеческие органы…

– Говори за себя, – фыркнул Корен, схватившись рукой за промежность, словно для того, чтобы всем было понятнее, о чем он.

– Дурак, – вздохнула Джеза. И продолжила развивать свою мысль: – Она прикроет главное: сердце, легкие, все то, что нельзя подлатать на поле боя.

Джеза зажигала фонари, пока Корен и Дигси собирали реликвии и инструменты. Потом она принесла из комнаты Лима его блокноты, и еще целый час они разбирали его подробные записки, бо́льшая часть которых представляла собой инструкции к разным реликвиям.

– Ты в порядке? – спросил ее Дигси. – Какая-то ты расстроенная.

– Я просто думаю, – ответила она. Неужели она и впрямь все еще переживает смерть Лима? Странно было видеть слова, написанные его рукой: ей казалось, будто он жив и снова рядом, и это ощущение было столь сильным, что ей приходилось напоминать себе, что он умер, его больше нет. Я должна его отпустить.

Две реликвии промышленных размеров подтащили и поставили по обе стороны от панцирной пластины. Реликвии были известны как халдороры. «Истинное слово» – так в переводе назывался этот механизм, который помогал транслировать и ретранслировать любые предметы, а при необходимости и дублировать их в любой форме и в любом виде, по желанию того, кто управлял им. Механизмы были ростом с Джезу, их корпуса из серебра и меди покрывали письмена, подобных которым они не видели ни в одной книге и, уж конечно, не могли прочесть.

Джеза настроила механизмы по инструкциям Лима – рассчитанным, правда, на живых существ – и передвинула один чуть дальше, так, чтобы они не стояли точно друг против друга, как раньше. Затем она изменила частоту и другие параметры на всех шестнадцати датчиках, которые они пристроили к приборам сами, в основном методом проб и ошибок.

Для активации реликвий требовалось ввести бронзовый цилиндр длиной с ее руку в щель на задней панели. Процесс этот вызвал немало грубых шуток и примитивного веселья со стороны Корена. Дигси сделал то же со вторым механизмом, и вскоре паутина пурпурных лучей окутала весь панцирь и заиграла в воздухе над ним. Джеза всегда восхищалась этим явлением, ведь всякий раз, когда фиолетовые искры с треском рассекали пространство, срабатывала древняя магия, и ее волшебный свет перекрывал бездну в десятки тысяч лет. Все ее соратники молчали, никто не шутил, не переговаривался: процесс требовал сосредоточенности.

В подтверждение теории Лима рядом с первой панцирной пластиной начала проявляться вторая. Когда она материализовалась полностью, окруженная отдельной сетью фиолетовых искр, Джеза выключила один механизм, Дигси – второй. Погудев немного, реликвии смолкли, оставив лишь запах паленой кожи да легкий дымок, как будто чиркнули спичкой.

Джеза и Корен приблизились к клонированному объекту и склонились над ним, ожидая, когда рассеется голубоватый дымок. Наконец Корен поддел его сначала металлическим прутом, убеждаясь, что объект настоящий, что это физический предмет, а не какая-нибудь иллюзия; позже, уже с большей уверенностью, он коснулся его пальцем.

– Тепленький еще, – отметил он и подождал, пока Дигси и Джеза отволокут холдороры подальше.

Только тогда Корен взял оригинальную пластину в одну руку, а ее копию – в другую. Остальные молча наблюдали за ним. Он помотал пластинами из стороны в сторону, повертел их в воздухе:

– На вес одинаковые, на ощупь тоже.

– Сдается мне, Лим никогда не ошибался, – произнес Дигси.

– Мы покажем это военным? – спросил Корен и положил пластины на пол. Остальные смотрели на Джезу, ожидая, пока она заговорит. Ощущение было для нее новым, но не сказать, чтобы неприятным.

– Нам необходимо добиться, чтобы нас перестали воспринимать как лжекультистов и даже, чего греха таить, приторговывающий реликвиями сброд. В нас должны видеть профессионалов, людей, с которыми можно иметь дело. Хотя для большинства обывателей мы все равно останемся чем-то вроде колдунов, которые читают руны и бормочут непонятные заклятия…

– Хватит про них… – перебил ее Дигси.

– Теперь, когда мы научились копировать эти штуки, нам следует пойти дальше, – продолжала Джеза, – и продемонстрировать военным полный доспех. Поэтому я считаю, что сейчас нам надо приложить все усилия, чтобы завершить начатое. Но сначала мы напишем командующему и пригласим его к нам. Пусть он придет, посмотрит и, скорее всего, заинтересуется. Сейчас самое время. Позже, когда мы усовершенствуем эту штуку и он увидит, что мы на самом деле намерены ему продать, деньги армии потекут в наши карманы рекой.

– Вот это дело, – сказал Корен и хлопнул ее по спине.

Дигси тепло улыбнулся и приобнял ее характерным уверенным жестом, но от ее взгляда не укрылось, как Пилли отвернулась и стала что-то перебирать на рабочем столе.

Она снова была в Виллджамуре, с Рикой.

Теплый солнечный свет, который сочился сквозь роскошные шторы, почему-то подсказывал ей, что это неправда, хотя она и не понимала почему. Стены украшали яркие драпировки, постель была застлана цветным одеялом, на полках стояли любые книги, какие она могла пожелать, игрушки и безделушки пестрым ковром устилали пол. И все было совсем новеньким. Прямо с иголочки. За дверью спальни, как обычно, шла какая-то возня, которую она связала с отцом и его окружением.