Игрушка Грозного 2. Возвращенный - Екатерина Богушева

Роберт (адвокат) возился с бутылкой белого вина. Вид у него был весьма жизнерадостный. А за столом, по ту сторону от хрустальной вазы с конфетами ручной работы и подноса с фруктами, сидели двое. Царёвы. Грозный и… мать его! Анна.

Сама того не желая, я остановилась, и Бэлла с Аидом налетели на меня сзади. Затем, волевым усилием снова привела свои ноги в движение. Разум так и оставался несколько заторможенным. Аид молча смотрел, затем перевел круглые глаза на меня. Я отчаянно пыталась взять себя в руки. Просто не знала, что мне делать: то ли завопить, то ли немедленно уйти из столовой, то ли выплеснуть в лицо Грозному стакан вина, который наливал Роберт. На данный момент я оказалась слишком разгневана, чтобы чего-то бояться

— А чего в дверях стоите, не про…

Эрик хотел было пошутить, но… увидев того, кто явился на вечер скорби без приглашения, чуть было не кинулся на прославленную чету. Аиду с Бэллой насилу удалось удержать его от провокации. Я знала, что он задумал. Знала, зачем пришёл. И дочь не конечная его цель, а лишь способ манипуляции и воздействия на меня. Провоцирует нас с Эриком на ответную агрессию, чтобы потом использовать это против нас же в суде, который назначен на завтра. Я подошла к Эрику медленно коснулась ладонью его щеки

— Он делает это нарочно. Держи себя в руках, иначе…он сможет выиграть опеку над Дианой. Ради неё…

Аид отпустил его, прошипел

— Спокойно, спокойно. Ты же взрослый мужчина…так и веди себя соответствующе.

Втроём мы прошли в столовую. Виктория обратилась к Анне

— Это конечно очень трогательно, что вы посетили нас сегодня, но у нас тут не увеселительное мероприятие, и мы собирались посидеть строго семьёй, лишь все свои…

— А этот мелкий щенок очевидно член вашей семьи?

— Это брат моей жены.

— А значит и моя семья тоже…и если ты или твой сын скажете ещё хоть одно слово…

Бэлла с Аидом повисли на нём вдвоём… Грозный вышел из-за стола, как раз в этот момент в гостиную смеясь и улыбаясь забежала Диана, она кинулась к Эрику и повисла у него на шее. Эрик взял её на руки…

— Папочка, папа! Бабушка Вика сказала, что я могу сегодня лечь спать попозже

Эрик с Иваном смотрели друг на друга так, как только могут прожигать ненавистью один злейший враг с другим. Ни один из них не собирался уступать другому. Все молчали… повисло тяжёлое, неловкое во всех смыслах того слова, молчание.

— Идём, поужинаем, знаешь, сколько всего наша мама с бабушкой Викой приготовили

Мы все сели за стол… понятное дело, что всё это продуманная акция против нас, провокационная манипуляция.

Бэла, явно готова была запаниковать. Она умоляюще смотрела на меня. Я кивнула, мол "спокойно, будем действовать по обстоятельствам"

Наконец с кухни прибыла Виктория с подносом печёных пирогов с вишней, и трапеза началась. Я внимательно оглядывала стол. Казалось, на всем лежал какой-то яркий туман, и у меня возникло ощущение нереальности, хотя вся сцена в то же самое время представлялась невероятно обыденной. «Самая обычная семья сидит, собираясь отведать номинального ужина. Вот вдова надеется, что вишнёвые рулеты не подгорели.

Вот адвокат, единственный спокойный и расслабленный. Вот златокудрая девочка сидит у меня на руках. Вот мой новообретенный брат, вот мой любимый муж и его младшая сестра, а вот мой роскошный бывший, передающий моему мужу миску с салатом оливье… Типичное русское застолье. Первую половину трапезы каждый провел, глазами у меня как бы вопрошая: «Что же мне делать?» Но, уловив, что я также взглядом им отвечаю «Ничего», они, похоже, решили смириться с нашими гостями нежданными и принялись за еду.

— Скажи Катенька, когда ты познакомишь нас с Дианой? Я хотел бы поговорить со своей дочерью, погулять с вами двумя…

— Только через мой труп, я отпущу с тобой СВОИХ жену и дочь!

Выпив немного белого вина, прошипел Эрик, под столом я коснулась своей рукой его руки. Ощутила как он сжимает мою ладонь и подносит её к губам.

Заметив, как Диана начала зевать, я вышла из-за стола

— Кажется Диана устала, ей пора спать. Продолжайте без нас

— Диана, приятных тебе снов, милая

— Солнышко, мы скоро будем видеться с тобой каждый день.

— Я не хочу вас больше видеть. Из-за вас папа кричит, вы плохие! И бабушка Вика из-за вас плакала. Уходите!!!

Я постаралась как можно быстрее увести дочь в детскую, мы направились к лестнице

— Я пойду с вами

Бэлла чуть ли не бегом помчалась за нами. Мы поднялись на второй этаж, я читала Диане сказку, пока Бэлла сидела рядом… распрашивпя меня о Грозном и о том, что между нами было. Ответить ей или не отвечать я не успела, потому как внизу послышались дикие вопли и душераздирающие крики…Мы с Бэллой переглянувшись выбежали из комнаты, и спустившись в гостиную, налетели на Анну с Викторией, которые ругаясь вопили в голос….

— Убиииилииии!!!!

— Вызывайте пооолииициииююю!!!!!

16

Эрик

Как иногда один человек способен лишить спокойствия весь твой запланированный вечер и всё идёт не по плану и даже любимая женщина рядом ситуации не меняет. Я наблюдал за тем, как Катя вместе с Дианой и Бэллой идут вверх по лестнице, и любовался своими девочками. Никогда раньше, не думал о том, чтобы завести семью. Никогда не думал о том, чтобы стать отцом. Не думал, пока не столкнулся с обстоятельствами, вставшими на пути к моей цели. И что в итоге? Цель пала в никуда, а они остались. Мой смысл

Катя та, кто заставляет меня чувствовать себя живым. Диана часть меня, она то солнышко, что озаряет мою тёмную, погрязшую в грязи душу. Они моё движение вперёд, мой свет, я на их стороне. Не важно что было моим первоисточником мотивов, что сподвигло меня спасти её, главное то, что в настоящем я с ними, теми, кого я люблю, теми, за кого я отдам жизнь. Но у меня есть тайна…такая страшная тайна, узнав которую Катя никогда не простит меня.

И причина всему этому Шалов, это его тайна, хранителем которой я совершенно случайно стал. Я сам погряз в его лжи и уже ничто не способно очистить мои руки от преступления которое я совершил, от чужой тайны, которую я вынужден нести на своей душе, как крест. Прошлое Шаловых мой крест. А сам Шалов моя Голгофа, на которую я вынужден подняться и идти… идти, где меня осудят и на том же кресте распнут… Я