Парижские сестры - Фиона Валпи

– Конечно, месье.

Продавщица махнула рукой Мирей, показывая, что та свободна и может вернуться в atelier, в то время как один из помощников поспешил достать бухгалтерскую книгу, в которую заносились подробности заказов клиентов.

Прежде чем отправиться назад в пошивочную, Мирей проскользнула в уборную на первом этаже. Она достала банкноту в пять франков из своего кармана и развернула. Как она и догадалась, внутри денег был спрятан листок бумаги. И на нем было написано только одно слово, причем подчеркнутое: «ОТМЕНЯЕТСЯ».

Она поняла, что, должно быть, у месье Леру произошло нечто ужасное – раз он рискнул явиться сюда лично, чтобы предупредить ее об этом. Ее пальцы дрожали, когда она разрывала записку на мелкие кусочки, а затем смела их прочь, убедившись, что они исчезли без остатка, прежде чем вымыть руки. Но они продолжали трястись, пока она вытирала их о полотенце, которое висело на задней части двери, представляя, что – или кто – могло ожидать ее, если она пришла бы на место встречи в этот вечер. Немцы пытались затянуть сеть вокруг всей деятельности Сопротивления, и на улицах Парижа было хорошо известно, что те, кого доставляли в штаб-квартиру СС на авеню Фош для допроса, обычно не возвращались никогда. Она своими глазами видела, как колонны людей под вооруженной охраной маршируют к станциям города и садятся в поезда, идущие на восток. И, как ей показалось, их было намного больше, чем тех, кто возвращается.

Когда она вернулась на свое место за швейным столом, Клэр слегка толкнула ее и спросила, для чего это ее вдруг попросили спуститься. Она достала банкноту в пять франков из своего кармана и показала ее другим девушкам, которые начали с завистью перешептываться.

– Теперь у нас будет несколько колбасок или баночка rillettes[21] в эти выходные, если у мясника найдется хоть что-нибудь, – прошептала Мирей Клэр под шумок.

– Не беспокойся обо мне, в субботу я приглашена на обед, – ответила Клэр, отворачиваясь от Мирей к свету, чтобы как следует сконцентрироваться на пришивании сложных бисерных украшений на шифоновый лиф.

– Но за последние дни мы не виделись нигде, кроме работы, – печально сказала Мирей.

Клэр пожала плечами.

– Я знаю. Похоже, ты всегда отправляешься на прогулку по вечерам, а я – нет.

– Ну, на днях мы вполне можем посидеть вместе, а ты расскажешь мне о том, кто этот твой новый знакомый. – Недавно в atelier разнесся слух, что Клэр «с кем-то встречается», а как-то раз кто-то из девушек заметил, что она выскользнула из квартиры в шелковых чулках, которые наверняка стоили гораздо дороже, чем кто-либо из них мог себе позволить. Под строгим допросом Клэр призналась, что это подарок от поклонника. Того самого поклонника, с которым она встречается с кануна Нового года.

Мадемуазель Ваннье хлопнула в ладоши, чтобы прекратить девичьи перешептывания.

– А ну, хватит, вы все! Представление окончено. Не ждите, что каждую из вас станут приглашать вниз, чтобы клиенты раздавали вам чаевые. Такое бывает лишь раз, и то, когда голубая луна восходит. Так что тихо, будьте любезны! Сосредоточьтесь на работе, а сплетни приберегите для перерывов.

Мирей потянулась к подкладке, которую она оставила на столе, и снова начала подгонять ее осторожными, но быстрыми стежками. Пока она шила, ей подумалось: она ведь понятия не имела, что, оказывается, некоторые из ее работ были заказами месье Леру. Например, женское пальто, которое демонстрировала модель, и женский костюм на манекене, на который он указал. Он был женат? Или у него была любовница? Или и та, и другая? Как странно было общаться с таким количеством людей через сеть и ничего не знать о них, хотя каждый из них нес ответственность за жизнь другого.

Только на следующий день, когда она пошла забрать еще немного шелка у красильщика, Мирей узнала, почему операцию прошлой ночью пришлось отменить. Мадам Арно из «безопасного дома» была остановлена возле пекарни, и оказалось, что в ее корзине было нечто большее, чем простой хлеб. К счастью, такого рода поступок в условиях процветающего черного рынка оказался недостаточным для депортации, так что ей крупно повезло: ее отпустили, сделав жесткий выговор. Но затем она поняла, что за их домом следят, и сумела донести до месье Леру сообщение об отмене планов, составленных предыдущим вечером. Обоим Арно необходимо затаиться, пока с них не снимут подозрения. Красильщик объяснил, что из-за этого все мероприятия откладываются до тех пор, пока не выяснится, какие еще дома можно использовать для прикрытия «груза», транспортируемого по их сети. Он сообщит ей, когда снова можно будет начать работать в безопасности.

* * *

Клэр провела свое субботнее утро, как обычно, простаивая в очередях возле магазинов в надежде отоварить продовольственные пайки истекшей недели. Две женщины, которые сплетничали прямо перед ней, когда она присоединилась к очереди, повернулись и бросили на нее презрительный взгляд, сразу отметив ее шелковый шарф и прекрасные чулки. Она встретила этот взгляд с вызовом, высоко подняв голову: ну и что, если у нее есть парень из Германии, который любит ее баловать? То, что она не была тощей старушенцией с повсюду выпирающими варикозными венами, еще не являлось достаточным основанием для подобных скользких взглядов, которыми они так и стреляли в нее, пока очередь дюйм за дюймом двигалась вперед.

Возвращаясь домой, она свернула на Рю Кардинале, помахивая хозяйственной сумкой и предвкушая тушеную фасоль, которую она приготовит на обед, приправив драгоценным кусочком свинины, которую ей удалось отхватить в мясной лавке.

А потом она заметила молодого человека, сидящего в дверях ателье Делавин, который вскочил на ноги, едва увидев ее. Сначала она не узнала своего брата. Когда они в последний раз виделись, волосы у него были длинными и неопрятными, и он носил толстую фуфайку рыбака из грубой шерсти, которая вечно воняла смесью смазки для двигателя и рыбьего жира. Он выглядел иначе – старше, но чувствовал себя явно не в своей тарелке, облаченный в хлопчатобумажную рабочую куртку, а его волосы теперь были коротко подстрижены и аккуратно расчесаны, обнажая нежную полоску бледной кожи на шее, там, где пряди были срезаны.

– Жан-Поль! Что ты здесь делаешь? – воскликнула она.

Он шагнул к ней, но затем заколебался, словно не зная, как поприветствовать элегантную молодую женщину, которой стала его младшая сестра. Но она сама потянулась к нему, преодолев эту неудобную дистанцию, и обняла, вдыхая запахи древесного дыма и морской соли и чувствуя неожиданную боль от тоски по дому, когда он в свою очередь обнял ее.

– Здорово выглядишь, Клэр. – Он отступил, чтобы оценить ее, его серые глаза сощурились, а на загорелом лице заиграла улыбка. – Ну чисто настоящая парижанка. Городская жизнь тебе явно на пользу. Хотя я не понимаю, как вы тут вообще живете: полно народу, ни одной лодки. – Он указал на потертый холщовый вещевой мешок, прислоненный к витрине ателье Делавина. – Я еду в Германию. Приказали начинать работать на фабрике. У меня есть час или около того, а потом мне нужно на вокзал, вот я и подумал – дай попробую поискать тебя, пока иду через Париж.